В тропических странах коричневое дерево может расти только на чистом песке. На песчаных дюнах и по берегам морей встречаются осоки песчаные (Carex arenaria) и кустарники облепихи, душистые ягоды которой между прочим идут на варенье. Осоки вместе со злаками нередко образуют дерновистые луга на «кислых» почвах болотистых местностей.

В отличие от сосны ель предпочитает селиться на глинистых почвах. В украинских степях, по склонам глинистых оврагов и долин, растет душистый чебрец и скабиоза голубиная. Растительность глинистых почв представляет интерес еще потому, что в глинах содержится такой важный металл, как алюминий. На глинах Утахского плоскогорья укореняется исключительно полынь (Artemisia).

Подсолнечник, кукуруза и свекловица считаются поташными[10]), так как свыше трех четвертей золы этих растений состоит из щелочей. Зола стеблей подсолнечника, например, используется в промышленности для изготовления мыла, стекла и т. д. Киргизы-ауши (охотники) натирают золой саксаула свеже снятые шкуры пушных зверей с целью удаления остатков жира.

Наконец, косвенное значение в горном деле растения имеют во время стихийных явлений в природе. Когда проносятся колоссальной силы ураган и тайфун, то вырываются столетние деревья, которые глубоко укоренились в почве. Вместе с корнями и землей обнажаются при этом горные породы, содержащие, например, золотоносные россыпи, железные или медные руды, о существовании которых прежде ничего не было известно. Иногда после лесных пожаров, где-либо в сибирской тайге или среди лесных массивов Уральских гор, удается обнаружить залегание горных пород, имеющих важное экономическое значение.

Немецкий натуралист Фридрих Гедде произвел любопытный опыт с муравьями. Вот его описание.

«В еловом лесу на высоте 3000 футов в Австрийских Альпах под сваленной елью находится большой муравейник, об’емом приблизительно в 10 кубических футов; он сложен из хвои, сухих сломанных веток, полусгнившей листвы и мелкого гравия.

В 9 ч. 45 м. утра я воткнул в муравейник стеариновую свечу так, что ее конец возвышался над муравейником приблизительно на 1 дюйм.

Муравьи занимались своим делом, охотясь за паразитами — лесными клещами. Клещи двигались быстро, но муравьи поспевали за ними, бегая по свече.

В 9 ч. 55 м. я зажег свечу. Над фитилем поднялось пламя дюйма полтора в высоту.

Тотчас же ближайшие к огню муравьи отскочили прочь и стали рассматривать его. Через несколько секунд наиболее храбрые решили прыгнуть в огонь и загасить его своим телом, но погибли зря. Около фитиля лежало шесть обожженных трупов.

Тогда зашевелилось все племя. Бесполезные прыжки в огонь прекратились, и я заметил несколько сильных муравьев, которые осторожно всползли наверх и разместились на краю свечи, встав на самом краю на задние ноги и откинув головы и передние ноги. Средние ноги балансировали и направляли заднюю часть туловища на пламя.

Стоя в этом положении, храбрые насекомые начали выпускать из хвостовой части тела тонкую струйку жидкости, под действием которой пламя начало потрескивать.

Сбить пламя было нелегко. Свеча возвышалась иад муравейником, и муравьям приходилось взбираться по стеариновой стенке, и при малейшем неосторожном движении пламя сжигало насекомых.

Каждый муравей-пожарный выдерживал две-три секунды и валился мертвым, но на его место прибывали все новые и лили струи не только на пламя, но старались направлять его на фитиль.

И вдруг (от удачного ли нападения) пламя опало. Снова и снова падали обожженные герои, плавая в расплавленном стеарине.

Пока происходила эта героическая борьба с пламенем, рабочие муравьи бешено таскали иглы, окружая ими конец свечи, так что вскоре пожарным не приходилось влезать вверх по стеарину; они поднимались по пологому откосу из игл, и опасность значительно уменьшилась.

Теперь положение муравьев стало лучше. Пламя трещало все сильнее, но все еще валились обожженные герои. Ничто не могло удержать муравьев от героического порыва спасти свой город. Вокруг свеча теснилось 150–200 муравьев, готовых в любую минуту пожертвовать собой. То там, то тут загоралась хвоя, но ее быстро тушили.

Муравьи продолжали прибывать. Пламя все еще было высотой в дюйм, как вдруг послышалось сильное шипение, и опасность миновала. Пламя было потушено в четыре с половиной минуты.

Тотчас же начались дальнейшие работы. Одни муравьи заливали черный фитилек, другие спешно таскали хвою, заливая свечу со всех сторон, третьи пытались вытащить из застывающего стеарина тела погибших товарищей.

Засыпав свечу, муравьи принялись за обычные дела и скоро разбрелись по окрестностям.

Выждав полчаса, я попробовал зажечь свечу, но истратил три спички, прежде чем мне это удалось. Муравьи так основательно залили фитиль своей жидкостью, что он долго не разгорался.

Наконец фитиль разгорелся. Мгновенно со всех концов устремились к нему муравьи, и все племя скова взволновалось. Теперь уже техника тушения была известна, и муравьи потушили огонь уже в тридцать секунд.

Мнение некоторых естествоиспытателей, что у муравьев есть специальные пожарные команды, по-моему неверно. Каждый муравей обладает инстинктом, толкающим его на любое самопожертвование для спасения своего племени. И в этом инстинкте общественности— сила маленьких слабых насекомых.

Экспедицией австралийского исследователя Сесиля Медигана открыто чрезвычайно интересное соленое озеро в Центральной Австралии.

Это единственное в своем роде озеро в мире. Его поверхность покрыта глыбами и площадками соли, образующими сплошную кору подобно льдам Арктики. Эта громадная котловина имеет все характерные признаки озера, кроме… воды, которая там есть лишь местами.

Количество соли во всем озере Эйри учесть невозможно, одна лишь северная часть имеет свыше трех миллиардов тонн. А если химическое исследование обнаружит присутствие поташа, частого спутника соли, ценность открытия Медигана будет огромна.

Озеро до сих пор никем не было исследовано. Пастухи, прогонявшие стада из Центральной австралийской пустыни, рассказывали, что озеро это представляет собой непроходимые топи, и ступить в него — значит наверняка погибнуть. Пастухи говорили, что тысячи голов скота погибли близ озера, а бушмены-туземцы панически боятся озера.

Экспедиция Медигана прошла много километров по соленой поверхности озера, охотясь, фотографируя, собирая коллекции. Багаж экспедиции везли тяжелые тракторы.

Медиган полагает, что около 50 000 лет назад озеро было пресноводным. Его питали пять крупных рек (теперь это почти ручейки), приносивших в большом количестве соль из недр земли. При огромной температуре пустыни вода быстро испарялась, а соль образовала пласты. Профессор Прескотт, один из участников экспедиции, наблюдавший процесс испарения, сообщает, что в день на озере Эйри испаряется полтора дюйма воды. Эта громадная цифра об’ясняет процесс образования гигантских залежей соли на месте пресного озера.

Морские слоны — вымирающие животные. В настоящее время их насчитывается всего два стада: северное и южное. Северное стадо — численностью около трехсот штук— поселилось на острове Гваделупе (триста километров к югу от Мексики). Южное — на одном из островов Антарктики. Это все, что осталось от некогда многочисленного семейства этих млекопитающих.