— Верно, малец?

— Ага!

— Отпусти ты их, Тихон, чего они тебе дались?

— Кыш отсюда, — крикнул первый полицай, и друзья, не чуя ног под собой, кинулись бежать. Отдышались у Сёмки на чердаке. Нашли старый домотканный половик, завернули в него знамя и спрятали недалеко от дымохода — там лежало всякое барахло. Только после этого приятели разошлись по домам.

Когда Сёмка вошёл в избу, мать мыла посуду. Увидев сына, медленно опустилась на стул и проговорила срывающимся от волнения голосом:

— И где же ты носился, окаянный?

— Знаю где, — буркнул Сёмка, снимая пальто и кидая шапку на кровать.

— Все нервы вымотал, бродяга ты этакий!..

А Петьке пришлось туго. Когда он воровато шмыгнул в дверь, первым, кого увидел, был отец. Тот сидел возле печки и точил пилу.

— Ага, явился, — сурово проговорил отец, приставил пилу к печке, поднялся и с полки достал ремень.

Петька прижался в угол.

— Раздевайся! — коротко приказал отец.

Петька послушно снял телогрейку и шапку.

— Иди сюда.

Петька подошёл.

— Где был?

Удар пришелся по спине, второй чуть пониже. Было больно и обидно, однако Петька молчал.

— Хватит тебе, Гоша, — подала голос мать. — Всё же обошлось.

— Сейчас обошлось, а завтра могут пристрелить, как щенка. Чтоб завтра было неповадно, пусть сегодня получает сполна.

Петька забрался на печку, укрылся тулупом и только теперь заплакал...

Ночью он проснулся и услышал приглушённые голоса: один отцовский, а другой — не понял чей, но знакомый. Сколько ни старался, не мог определить, чей это голос. В кухне слабо горела керосиновая лампа. Что говорили — трудно было разобрать. Голоса доносились, как из бочки: бу, бу, бу. Но вот ночной гость сказал внятно:

— Ну, Егор Васильевич, договорились. На той неделе придёт девушка. Пароль точно помните?

— Помню.

Петька не выдержал, приоткрыл тулуп и чуть не вскрикнул. Перед отцом сидел... подводчик! Ну да! Он снова что-то тихо сказал и улыбнулся. Тут Петька чуть кубарем не скатился с печки: он узнал эту улыбку. Точно так улыбался тот «офицер», который спас их с Сёмкой. Значит, подводчик и «офицер» — одно лицо! Здорово!

«Подводчик» поднялся:

— Ну, будьте осторожны. Желаю успеха. Не провожайте.

Толкнул дверь и вышел. Отец запер дверь на оба крючка и задул лампу. Потом проковылял в комнату. Скрипнула пружина кровати — отец лёг, закурил. На Петьку потянуло махорочным дымом.

Разве мог теперь Петька заснуть! Значит, отец его заодно с партизанами! Эх, спрыгнуть бы сейчас с печки, побежать к отцу, прижаться к нему и рассказать про знамя и про всё, всё... Но вспомнил Сёмку, клятву, которую они дали, и вздохнул: нет, нельзя... Повернулся на другой бок, закрылся получше тулупом и не заметил, как снова заснул.

В декабре под Москвой Красная Армия нанесла фашистам сокрушительный удар. В середине декабря была освобождена и деревушка, где жили наши друзья.

Сёмка с Петькой разыскали командира — молоденького лейтенанта. Попросили, чтоб их свели к генералу.

— Обязательно к генералу? — улыбнулся лейтенант.

— Только к генералу!

— А зачем вам нужен генерал?

Ребята упорно ничего не хотели говорить. Только просили: «Отведите к генералу!»

Ничего не добившись, лейтенант отвёл их к капитану. Но и ему друзья ничего не сказали. Капитан даже рассердился. Тогда рассердился и Сёмка.

— У нас важное дело, почему не ведете к генералу? Мы всё равно найдём его!

— Ого! — удивился капитан и перестал сердиться.

— Эти пацаны мне положительно нравятся, — сказал он лейтенанту. — Ну вот что, ребята, здесь нет генерала. Полковник есть.

Петька посмотрел на друга: «Может, согласиться?» Сёмка ответил тоже взглядом: «Посмотрим, какой полковник, может, и расскажем».

Пошли к полковнику. Тот остановился в просторном доме Агафонихи. Был полковник ещё молодой, высокий, с чёрными волосами и горбатым носом. Со звёздочкой Героя Советского Союза на груди. Ребят встретил так приветливо, что сразу расположил их к себе. Приказал ординарцу, чтоб тот угостил шоколадом. Парнишки долго отказывались: хотели показать, что уже не маленькие конфетами баловаться. Есть дела поважнее...

Полковник сел напротив ребят и серьёзно сказал:

— Слушаю вас.

Тогда Сёмка попросил:

— Можно сначала сбегать домой? Я быстро!

— Пожалуйста, если это необходимо, — ответил удивлённый полковник.

Петька успокоил:

— Он прыткий.

— Вижу, — согласился полковник и закурил.

К нему приходили командиры, а он говорил: «Позднее, товарищи, позднее».

Сёмка вернулся, неся драгоценный свёрток. Развернул его на столе: «Вот, товарищ командир».

Полковник, сидя на стуле и с интересом наблюдая за Сёмкой, медленно поднялся. Он увидел знамя полка. Иссечённое осколками, пропахшее пороховым дымом, уцелевшее в огне и битвах, спасённое славными мальчуганами. Знамя полка, на котором золотом были вышиты дорогие слова «За нашу Советскую Родину!»

Он вспомнил своё полковое знамя, с которым не раз ходил в яростную атаку. Представил тех безымянных героев, которые до последней капли крови защищали от врагов эту святыню...

Полковник нагнулся, взял в обе руки край боевого знамени и поцеловал. Сёмка мог поклясться, что видел, как в суровых глазах командира сверкнули слёзы...

Потом ребята наперебой стали рассказывать, как они спасли и сохранили это знамя.

Полковник обнял друзей — Сёмку правой рукой, Петьку левой — и взволнованно сказал:

— Храбрые мои мальчишки! Спасибо вам, родные, спасибо!..

Эта история не выдумана.

Её рассказал сам Петька, теперь, конечно, Пётр Егорович, Куликов. Разные дела привели нас в Москву, свели в одной гостинице, но мы как-то незаметно сблизились с ним. Не один вечер провели вместе: ходили в театр или играли в шахматы. Немало беседовали, случалось, вспоминали прошлое. Вот он однажды и рассказал всё, что описано в этой книжке. Я, конечно, спросил:

— Где же теперь Сёмка?

— Семён? Полковник оказался чудесным человеком. Очень уж Сёмка просился на фронт, грозился всё равно убежать. Тогда полковник поговорил со своими командирами, затем с Сёмкииой матерью и после этого сказал моему другу: «Решили взять тебя сыном полка».

Я тоже был не против стать сыном полка, но мать была больна, да и отец, конечно, не отпустил бы... Ну, а сейчас Семён служит на Дальнем Востоке. Капитан. А я, как вы знаете, токарем на нашем Брянском паровозостроительном. Кое-что усовершенствовал в станке, вот езжу по заводам, передаю, как теперь говорят, опыт...

С Петром Егоровичем мы расстались друзьями. А вот с Семёном встретиться не удалось. Жаль!