Сказал градоначальник:

— Всё-таки ответь нам, куда вы сходитесь, и где собираешь ты своих учеников.

Иустин отвечал:

— Я доселе находился близ дома некоего Мартина, при бане, называемой Тимиотини, пришел же в город Рим во второй раз, и другого места, кроме названного, не знаю; всякого, пожелавшего прийти ко мне, я присоединял к истинному учению.

— Итак ты христианин? — спросил Рустик.

— Да, я христианин, — отвечал Иустин. Тогда градоначальник обратился к Харитону:

— И ты не христианин ли?

Отвечал святый Харитон:

— С помощью Божией, и я христианин.

Потом спросил Рустик блаженную жену Хариту, следует ли и она Христовой вере; Харита также объявила себя христианкой, по благодати Божией. Потом Рустик спросил Евелписта:

— А ты кто?

— Я царский раб, — отвечал тот — но, как христианину, Сам Христос даровал мне свободу; Его милосердием и благодатью стал я участником той же надежды, как и те, которых ты видишь.

Затем градоначальник спросил Иеракса, не христианин ли и он. Иеракс ему отвечал:

— Поистине, и я христианин, ибо почитаю Того же Бога и поклоняюсь Ему.

— Вас сделал христианами Иустин? — спросил градоначальник.

Иеракс отвечал:

— Я и был, и буду христианином.

Бывший тут же святый Пеон сказал:

— И я христианин.

— Тебя кто научил христианству?

— От родителей принял я это доброе исповедание, — отвечал Пеон.

Потом сказал Евелпист:

— И я от родителей моих получил наставление в христианстве, внимая же словам Иустина, еще сильнее укрепился в христианской вере.

— Где же твои родители? — спросил градоначальник.

— В Каппадокии.

Потом градоначальник спросил Иеракса:

— В какой стране живут твои родители?

Иеракс ему отвечал:

— Истинный Отец наш — Христос, а матерь — вера в Него; земные родители мои преставились, я же пришел сюда из Иконии Фригийской.

Обратился градоначальник к Валериану, побуждая и его к ответу:

— Ты также христианин и к богам не усердствуешь?

Валериан отвечал:

— И я христианин, почитаю единого истинного Бога и Ему поклоняюсь, ваших же богов презираю.

Снова градоначальник обратился к Иустину:

— Слушай ты, называющийся красноречивым и считающийся последователем истинного учения: если начиная с головы по всему телу покроешься язвами, то думаешь ли чрез это войти на небо?

Иустин отвечал:

— Если я претерплю названное тобою мучение, то надеюсь получить такое же воздаяние от Господа моего, какое уготовано сохранившим Христово учение; ибо я знаю, что всех, благочестиво поживших и как-либо пострадавших за Бога, ожидает до скончания всего мира сокровенная Божия благодать.

На это градоначальник Рустик сказал:

— Итак ты полагаешь взойти на небо и получить некоторую награду от Бога твоего?

— Не полагаю, — возразил Иустин, — но знаю достоверно и надеюсь на это без сомнения.

Сказал Рустик:

— Однако приступим к предстоящему нам делу: соберитесь вместе, и все вместе принесите жертву богам.

На это Иустин возразил:

— Никто, рассуждающий здраво, не захочет лишиться благочестия и впасть в заблуждение и беззаконие.

Градоначальник Рустик сказал:

— Если вы не будете повиноваться нашим повелениям, то понесёте муки без всякого помилования.

Иустин отвечал:

— Воистину желаем претерпеть муки за Господа нашего Иисуса Христа и спастись, ибо эти муки исходатайствуют нам спасение и дерзновение на Страшном Суде Его, на который по повелению Божию предстанет весь мир.

Так же говорили и все прочие святые мученики, присовокупляя:

— Исполняй скорее намерение свое; мы христиане, — идолам приносить жертву не будем.

Выслушав это, градоначальник объявил приговор:

— Не желающие принести жертву богам и покориться царскому повелению да будут наказаны жезлами и отведены на смертную казнь через обезглавление, как повелевают римские законы.

Так святые мученики, славящие Бога, были выведены на обычное место казней, приняли раны и, усеченные секирою, окончили страдание в спасительном исповедании. Потом некоторые из верных тайно взяли их честные тела и погребли на достойном месте, при содействии благодати Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки веков, аминь.

Когда преподобный отец наш Антоний Печерский [1] был прославлен даром исцеления, пришел к нему в пещеру из Киева блаженный Агапит, желая получить душевное исцеление через пострижение в иноческий чин; удостоившись желаемого, он всем сердцем последовал ангелоподобному житию преподобного Антония, руководясь и его наставлениями. Агапит был очевидцем того, как этот великий муж сам служил болящим и исцелял их своею молитвою, причем скрывая дарование, данное молитве его, вручал недужным под видом лекарства травы от пищи своей. Видя это, блаженный Агапит начал соревновать святому старцу в подвигах и трудился так много лет; когда расхварывался кто-либо из братии, блаженный оставлял келлию свою, в которой не было ничего, что можно было бы похитить, приходил к болящему брату и служил ему: поднимал его, укладывал, выносил на своих руках, и непрестанно молил Бога об исцелении недужного; если же болезнь иногда и затягивалась, то чрез это Господь желал умножить веру и усилить молитву раба Своего Агапита. Подражая подвигам преподобного Антония, блаженный Агапит сподобился быть участником и равной с ним благодати: молитвою своею он исцелял всех болящих, также подавая им травы, которые варил в пищу себе, за что, собственно, и был прозван врачем. О нем распространилась молва в Киеве, и много болящих приходило к нему, отходя здоровыми.

В то время жил в Киеве некий врач, происхождением и верою армянин, настолько искусный в своем деле, что раньше не было равного ему. Достаточно было ему взглянуть на болящего смертным недугом, как он тотчас узнавал и объявлял день и час его кончины, и всегда безошибочно; такого больного он уже ни за что не хотел лечить. Один из болящих такого рода, первый боярин у великого князя Всеволода [2], которого армянин поверг в отчаяние, предсказав смерть чрез восемь дней, был принесен в Печерский монастырь. Но блаженный Агапит, сотворив молитву о нем, дал ему в пищу трав, которые вкушал сам и исцелил его; и немедленно прошла о нем слава по всей земле русской. Армянин, уязвленный стрелою зависти, начал укорять блаженного и послал в Печерский монастырь одного осужденного на смерть, который должен был принять пред Агапитом яд и умереть. Блаженный, видя этого человека умирающим, дал ему с молитвою о нем той травы, которую вкушал сам, и этим избавил от смерти обреченного на смерть. С тех пор армянин особенно вооружился на блаженного и подговорил своих единоверцев подать самому Агапиту питье с примесью смертного яда; блаженный же принял и остался невредимым. «Знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения» (2 Пет.2:9) по слову Своему: «если что смертоносное выпьют, не повредит им» (Мрк.16:18).

Потом разболелся в Чернигове князь Владимир Всеволодович Мономах [3]. Армянин хотя и старательно врачевал его, но безуспешно, так что недуг всё более и более увеличивался. Уже будучи при кончине, князь просил тогдашнего игумена Печерского Иоанна прислать к нему в Чернигов для врачевания блаженного Агапита. Игумен призвал его и известил о просьбе князя, но блаженный Агапит, которого никто еще не видел выходящим из ворот для врачевания вне монастыря, со смирением сказал:

— Если я пойду для этого дела к князю, то и ко всем должен идти. Прошу тебя, отче, не побуждай меня выходить за монастырские ворота ради славы человеческой, избегать которой обещался я пред Богом до последнего издыхания. Если позволишь, лучше я удалюсь в иную страну и потом опять возвращусь сюда, когда минет эта нужда.