— Из блатных? — быстро спросил следователь.
— С другой стороны, — ответила Смирнову Матильда. — Лагерный вертухай.
— Официально опознать можете? — опять встрял следователь.
Теперь ему ответила Матильда, ответила, издевательски и высокомерно глядя в лицо:
— Не я одна. Его бывший начальник — комендант вашего главного дома. Вот он пусть официально и опознает. А я — неофициально. Извините, пожалуйста, меня посетители ждут.
Она поднималась по лестнице, а у закрытого ею входа в закусочную действительно ждали человек пять, жаждущих неспешно выпить и подробно за стаканом обсудить случившееся.
— Если понадобится, повесткой вызову, — успокоил себя непонятно чем обиженный следователь. — Пошли к тебе, Гриша.
Отделение милиции располагалось в старинном, наверное, купеческом, доме — деревянный верх, каменный низ. Для милиции весьма удобно: вверху — кабинеты и дежурная часть, внизу — КПЗ.
Хороший был кабинет у Поземкина, даже, можно сказать, роскошный: с окнами по двум стенам, светлый, веселый, обставленный не казенной, а еще от старого хозяина уютной и добротной мебелью. И как сохранили?
Поземкин широким жестом указал прокурору на место во глазе стола, на свое начальническое место: мол, садитесь володеть и княжить. Но категорическим мотанием головы Владимир Владимирович отказался от высокой чести и, заметив, что следователь с бланками допроса уже пристроился у длинного стола, раздраженно сказал:
— Под протокол потом, Сергей Сергеевич. Они, — он кивнул на Поземкина и Смирнова, — сначала его чисто розыскно поспрашивают, и сразу же вам передадут для официального допроса.
— Так будет не совсем по правилам, — вставая, угрожающе отметил следователь.
— Господь с ними, с правилам! — махнул рукой прокурор.
— Как знаете, — следователь дошел до дверей и оттуда предупредил: — я — у себя.
— Садись, шофер Быстров, — предложил Поземкин водиле. Водила вытащил стул из-за стола, накрытого зеленым сукном, оттащил его метра на три и уселся в одиночестве, положив на колени кожаную монгольскую кепку.
— Не хочешь рядом с нами сидеть? — поинтересовался прокурор.
— Он боится, что мы запах учуем, — опередил шоферюгу догадливый Смирнов. — Ты ведь выпивши за рулем был, а Быстров?
— А кто на этой трассе не выпивши? — мрачным вопросом на вопрос ответил Быстров.
— Что пил? — быстро спросил Смирнов.
— Для начала на приемке сто пятьдесят водки принял. Ну, и больше вроде крепкого не пил. Парой пива запил, и четыре с собой в дорогу взял, в дороге всегда пить хочется, — обстоятельно вспоминал шофер.
— И все четыре в дороге выпил? — задал уточняющий вопрос Смирнов.
— Ага, — радостно подтвердил Быстров.
— И не обоссался? — изумился Смирнов.
— Нет, сначала вроде бы и особо не хотелось. Ну, а потом раза три пришлось останавливаться.
— Точно три раза?
— А может, и четыре. Точно не помню.
— Где останавливался, помнишь?
— Если надо, вспомню.
— Надо, Быстров, надо! Гриша, — обратился к Поземкину Смирнов, — у тебя карта района в наличии имеется?
— А вон она. — Поземкин с гордостью посмотрел на стену, большую часть которой занимала карта, исполненная кустарным способом.
— Во-первых, на ней не поработаешь, — сбил спесь с начальника милиции беспощадный Смирнов, — а во-вторых, в связи с самодеятельным исполнением наверняка сильно врет.
— Товарищ Чекунов, — официально обратился Поземкин к бессловесному лейтенанту. — Возьмите в сейфе у дежурного карту и доставьте ее сюда.
Лейтенант Чекунов вышел. Смирнов оценивающе рассматривал Быстрова.
— Я не убивал, — не выдержал взгляда Быстров.
— Ну, а как обнаружил-то? — легко, как в застольной беседе, поинтересовался Смирнов.
— Когда к Матильде подъехал. Перекусить захотелось.
— И выпить?
— И выпить! — отчаянно выкрикнул шофер Быстров. — Машину остановил, вышел, слышу в кузове овцы как-то ненормально топочут. Заглянул через борт, вижу, человек лежит. А потом штырь увидел и понял: мертвяк.
— Ошейник на него ты надел или так было?
— Какой ошейник? — стремительно, не дав ответить Быстрову, спросил прокурор.
— На шее трупа — собачий ошейник. А вы разве не заметили его? — удивился Смирнов.
Вошел запыхавшийся Чекунов, сознался:
— Еле разыскали.
И протянул сложенную в размер тетрадки карту Смирнову. Тот взял ее двумя пальцами, постучат ее ребром о край стола и напомнил:
— Так надевал на покойника ошейник или не надевал?
— Зачем мне? — прошептал Быстров.
— Значит, не надевал, — понял Смирнов и развернул на столе карту. — Иди ко мне, покажешь, где ссал. Да не бойся, я тоже выпивши.
Быстров подошел, из-за плеча Смирнова долго и недоверчиво смотрел на карту, потом трижды неуверенно ткнул в нее толстым пальцем:
— Вот здесь, наверное, вот здесь и вот здесь.
— Да, топограф из тебя, Быстров… — пригорюнился Смирнов, и этим моментом воспользовался прокурор Владимир Владимирович:
— Александр Иванович, как мне кажется, убийца не мог точно знать, на каком месте у Быстрова появится желание помочиться. И поэтому версия о том, что труп забросили по пути следования, весьма шаткая. Скорее всего труп закинули там, на приемке…
— Конечно, убийца не мог знать, где нашего пивососа подпрет до невозможности. Но такие места легко создаются, — Смирнов был устало спокоен. — Коряга, бревно на дороге, камень на пути…
— Во! — обрадовался Быстров. — Точно — коряга! Я минут пять с ней корячился!
— А потом все же поссал? — уточнил Смирнов.
— Поссал, — упавшим голосом, как в недостойном, признался Быстров.
— Гриша, — позвал Поземкина Смирнов. — Работы у тебя невпроворот. Картографическим указаниям нашего водителя цена — копейка в базарный день. Бери этого обормота, сажай в машину и, пока не стемнело, таскай его по трассе. Чтобы все места, где останавливался, точно опознал. Ну, и, естественно, пошуруй там, как надо. Не грех и собачку взять.
— Если я через два часа с овцами на базе не буду, мне начальник колонны башку отвинтит и привинчивать не станет. Мне рейс выполнить надо, — твердо заявил боец трудового фронта шофер Быстров. Поземкин глянул на часы и успокоил переживающего за порученное дело водителя:
— Через час на порожняке твой сменщик прибудет. А ты кое-какое время у нас покукуешь, — и Смирнову: — Нет у нас, к сожалению, собачки, — и опять Быстрову: — Сейчас лейтенант Чекунов отведет тебя к следователю, где ты под протокол дашь подробные показания, а потом мы с тобой кататься поедем, — и уже в спину Чекунову: — Витя, на обратном пути к Федору заскочи, фотографии убитого возьми, они экспрессом должны быть готовы. И с ними — в леспромхоз, в Бугреевку, на Жоркин хутор, на приемку. Показывать, может, видел его кто-нибудь с кем-нибудь вчера вечером.
— Сделаю, — солидным басом заверил Чекунов и ушел с Быстровым.
— Я вам нужен? — стоя поинтересовался Поземкин у Смирнова и Владимира Владимировича. Дела у него появились, неотложные дела. Не до приличий.
— Мы уходим, — заверил Владимир Владимирович и, распахнув дверь, пропустил вперед гостя — Смирнова.
…По трассе промчалась очередная скотовозка. Прокурор проводил ее взглядом и, не возвращая взгляд собеседнику, выразился полувопросом-полуутверждением:
— Вы, Александр Иванович, в ближайшее время Георгию Федотовичу доложите обо всем в подробностях…
— Докладывают начальству. И притом — своему, — перебив, заметил Смирнов.
— А Георгий Федотович здесь — начальство для всех.
— У меня на месяц нет никакого начальства. Я в отпуске.
— Ну, что ж, ваше право быть со мной откровенным, и наоборот, — Владимир Владимирович, не очень стараясь, изобразил улыбку на своем лице. — Во всяком случае, рад знакомству с настоящим столичным профессионалом.
— Худо тебе здесь живется, Володя, да? — амикошонски задал вопрос Смирнов.