Я все равно не верил, что эти проблемы неразрешимы и узнав, что на право владения дамбой претендует сосед школы за речкой -бывшее танковое училище пошел к заместителю командира части полковнику Папикяну ( к сожалению не помню его имени-отчества) и предложил ему совместно с силами школы восстановить дамбу, чтобы заняться разведением рыбы, так как проблемы питания у училища были тоже. Но у училища не было средств на восстановление дамбы, также как и веры в то, что садок с рыбой можно уберечь от воров. Кроме того, после этого похода я узнал, что училище хочет, вроде бы, дамбу сносить, и я пошел к депутату ГосДумы

Л.В.Короткову. Вскоре в школу пришли начальник комитета экологии и специалист по разведению рыбы и стали меня убеждать, что разведение рыбы, по крайней мере, в прилегающих к Благовещенску районах нерентабельно в первую очередь из-за глубокого промерзания водоемов. Но у меня перед глазами было Чигиринское водохранилище в первые годы после его открытия и опыт одного фермера в Селемджинском районе, а также Райчихинской ГРЭС, (которая за сезон сняла со своих садков 40 тонн рыбы). Перед перекрытием речки на месте садка я рассчитывал экскаватором вырыть глубокую яму. Высота террасы от поймы реки - метра 3 + 3-4 метра ямы, в то время как водоемы промерзают на 2,-2,5 метра. Что касается корма, то те же отходы школьной столовой: вареная картофельная шелуха и т.д., не говоря уже о том, что можно попросить ребят пригодные для этого дела отходы с их столов приносить в школу. Также как договориться с некоторыми предприятиями, в том числе и частными, в которых у меня есть знакомые, периодически брать у них отходы продукции. После работы, например, я видел, что в соеперерабатывающем цехе, подметая пол, всю шелуху со частицами жмыхов выбрасывают, как мусор. Мешок такого "мусора" насобирался бы за три дня, если не быстрее. Кроме того, аквариумисты показали мне на Чигиринке место, где расположены колонии трубочника -живого рыбьего корма. Учитывая чистоту Чигиринки, я рассчитывал навозить трубочника ниже дамбы и развести его там для промывки его от шлаков Чигиринки, после чего скармливать рыбам в садках. Два ведра трубочника, которые я привез для аквариума и врыл в ручье в дырявом ведре в русло ручья под уровень воды показали мне, что он чудесно прижился к новым условиям.

Чтобы не смущать специалистов своей верой, которая могла им показаться глупым упрямством, я согласился с ними отказаться от разведения рыбы, настояв, тем не менее, чтобы они помогли в строительстве дамбы. Котлован для садка и столбы или трубы для рыбьей вольеры я рассчитывал вырыть и врыть перед завершением восстановления дамбы.

Приближалась неделя биологии. Мы с моей молодой коллегой Селезневой Еленой Александровной спланировали провести выставку даров природы, поделок из них с конкурсом на наибольший плод и самую оригинальную поделку. Все советовали ее организовать на первом этаже, чтобы не разломали старшеклассники, но нечто удержало меня от этого, и я не пожалел, хотя каждую перемену нужно было дежурить рядом с ней, также как после все равно поправлять экспонаты. Выходя из учительской, я увидел, что перед выставкой стоят девятиклассницы Маша Солодуха и Настя Иль

ченко. В этот момент мне стало страшно, что они могут начать трогать экспонаты руками, как в то же мгновение Маша сделала рукой движение к экспонату. Взаимосвязь ее движения и моих мыслей казалась синхронной. Точно также я был свидетелем другого случая. Андрей Фардыкаев смотрел в микроскоп, а рядом стояла Наташа Гиренко. Едва я испугался, что они могут что-нибудь натворить, как Наташа положила руку на затылок Андрею и надавила на нее. Микроскоп, слава Богу, остался цел.

Эти наблюдения натолкнули меня на соответствующую мысль в макроразмерах. В моем классе был один парень, оставшийся на второй год и переведенный на домашнее обучение. Звали его Веденяпин Игорь. Несмотря на его живой ум, учеба у него была запущена по английскому, также как слабо шла и по некоторым другим предметам. И в тот день, когда я получил от Гвоздевой Натальи Геннадьевны распоряжение усилить контроль за Игорем, он ушел из дома. Он жил неделю у своих друзей. Его мама, Мария Алексеевна, говорила мне, что все лето он сидит дома, кроме рыбалок, а осенью, когда начинается учеба, у него возобновляются подобные путешествия.

Когда в школе проводился день здоровья, и вся школа выходила для его проведения на турбазу "Динамо" я, не спускавший глаз со своего класса во время движения, поражался некоторым преподавателям уже в возрасте, что они спокойно идут в середине строя, а ученики вьются вокруг них.

Выставка прошла. В субботу я сделал призы в виде пакетиков с семенами цветов победителям и всем участникам выставки. Вроде, никто в обиде не остался.

Помимо выставки на каждый день недели я распланировал каждому классу тему по каждому семейству животных или растений, которым был посвящен каждый день. Проверка этих знаний планировалась на уроках биологии и лучшие классы поощрялись бы подарками из 100 рублевого фонда, который Раиса Сергеевна выделила на призы. И именно в неделю биологии я почувствовал кризис -полную потерю контроля за ситуацией.

Он подходил незаметно. То я чувствовал, что не получается запоминать имена учеников, хотя по времени уже пора бы. То планируемое дома я, вспоминая во время урока, с ужасом обнаруживал, что не могу вытащить из своих отделов памяти. Они словно постепенно загружались тяжестью. То обнаруживал, что пропадает вообще желание писать конспекты. И в какой-то день я перестал их писать из-за неуспевания. До посещения моего урока в девятом классе Инны Александровны Черненко -завуча по

воспитательной работе.

Устно я был готов, но Инна Александровна сказала, что у урока низкая плотность и, увидев, что у меня нет конспектов, сделала соотвествующий вывод.

И вскоре на мой урок в седьмом классе пришла Раиса Сергеевна. Она не стала меня ругать за неоформленный конспект, но вид планов моих уроков привел ее в разочарование, и она сказала, чтобы я исправился. Я стал стараться.

Приходя домой вечером в семь часов я, чаще всего, после еды падал в постель и спал часов до 2-3 ночи. После чего просыпался, принуждал себя вставать, чтобы писать конспекты. Писать их я начал только по одним школьным учебникам, так как в голове не хватало места, а в жизни времени перерабатывать дополнительную литературу. Конспекты начали уменьшаться в размерах, так как все я стал перекладывать на свою память. В ход пошла армейская находчивость. Благо, формы проведения урока позволяли скрывать свою слабую подготовленность к нему.

Но если у шестиклассников все проходило более менее гладко, и все свои неудачи оставались только в моем сердце, также как и пробелы в их знаниях, которые не замедлили проявиться, то у девятиклассников, имеющих почти взрослый ум, такие вещи не проходили.

Началось с потери дисциплины на уроках. Как неуверенный в себе специалист может качественно преподавать предмет и держать класс?

Я ругал себя как только можно, но увлечение этим делом вскоре напомнило мне, что я тут ни при чем. Я по прежнему готов был готовиться на все 100 процентов. Ведь я и пришел в школу для того, чтобы спасти людей, неверящих в Бога, а как я могу привлечь их к Нему, если сам не показываю должный пример? У меня часто возникало чувство, что для выполнения своих обязанностей нужно разорваться на части. Представьте ситуацию, когда на перемене дети тебе приносят крысу, приходит родитель твоего ученика, нужно готовиться к следующему уроку и нельзя оставить класс, иначе его разгромят ученики. Когда после урока, ты, оставив ученика убирать класс за то, что он сорил на уроке, не можешь сам остаться с ним, так как тебе нужно бежать готовиться к следующему уроку.

У меня ум заходил за разум как выйти из этой ситуации. Едва я решался пойти к Раисе Сергеевне, попросить ее снять у меня лишние часы, как возникала мысль - а кому она их отдаст, когда все учителя в школе перегружены? С другой стороны - когда распределялись часы, все говори