- Выпейте вот это... - в губы Марты ткнулось что-то холодное и влажное. Всхлипнув, она потянула горьковатую воду в себя, цокая зубами о край стакана.

Присутствие Бергмана помогло ей заставить себя снова раскрыть глаза. Теперь монстр подкрадывался к Бергману сзади. Он стал ниже ростом, и клыки его поблескивали теперь металлическим блеском.

- По-о-о-смо-о-отрите! - закудахтала Марта. - С-сзади!

Бергман обернулся.

- Блейк? Что вы здесь делаете? Я вам, кажется, не разрешал еще вставать...

Монстр оскалил зубы и захохотал.

- Что с вами, Блейк?

- Монстр... гы-гы-гы... он здесь... Здесь монстр! Это я вам говорю!

Тихий и дробный смешок - смех человека ненормального понесся по лазарету и исчез только тогда, когда его заглушил истошный вопль Марты...

36

- Тише, кажется, где-то кричат, - поднял руку, давая всем знак к молчанию, Алан.

Действительно, совсем недалеко звучал женский крик, который очень быстро и подозрительно резко смолк.

- Марта! - подскочил Паркинс. Он только сейчас вспомнил о ней, и сердце его екнуло. Она была все же единственным человеком, перед которым ему не хотелось быть виноватым без всякой выгоды.

- Скорей туда! - скомандовал Вильямс. Казалось, вражда в одну секунду ушла в небытие.

- Девушки пусть останутся... Я хотел сказать, женщины...

- Подождите... - заговорил Крейг, - вы идите, а нам, я думаю, будет сейчас лучше добраться до моих апартаментов - они легко изолируются от остальных помещений - и подождать остальных там.

- Потом. Сейчас некогда, - на ходу бросил Вильямс.

Ник, Хоувер и Мортимер устремились за ним. После секундного колебания их догнал Норт. Варковски негромко хмыкнул и последовал за ними. Пистолет он благоразумно держал наготове.

В лазарет ввалились все разом.

Из открывшейся двери пахнуло запахом свежей крови. Оказавшийся впереди всех Ник негромко вскрикнул.

Представить себе, что столько крови могло уместиться в одном человеке, или даже в двух, было почти невозможно: она была всюду: на полу - и лужей, и широкой полосой, уходящей им под ноги; на стенах, разрисовывая их уродливыми струйками; даже лампа на потолке светила тускло из-за покрывших ее темно-красных пятен.

- Да что же здесь творилось, о Господи! - прошептал Мортимер.

- Пошли, - положил ему руку на плечо Вильямс. - Нам здесь делать нечего... Сколько их тут было?

- Трое, - с почтительного расстояния, достаточного для того, чтобы никто не мог выбить из рук оружие, отозвался Варковски. - Мадам Паркинс, Блейк и врач.

- Сожрал, гад... - прошептал Хоувер.

- Постой, кажется, здесь кто-то лежит. - Ник закусил губу. Его тошнило и перед этим, скорее всего от удара по голове, но теперь две тошноты (вторая была вызвана открывшейся перед его глазами картиной) подавили одна другую.

Из-под красной от крови койки торчали ноги. Ставшие пятнистыми концы белых брюк говорили о том, что это был Бергман.

- Проверьте в другой комнате, - глухим голосом приказал Вильямс. Он вдруг почувствовал страшную усталость.

Вторая комната была пуста. Крови тут было меньше - но и только. Очевидно, чудовище не оставило в живых никого.

- И после этого вы еще смеете утверждать, что этот монстр имеет право на жизнь? - нервным от распирающей изнутри злости голосом спросил Эдварда Вильямс.

- Повторяю, это животное очень ценное. Никто не просил Бергмана оставлять дверь открытой. - Его больше всего занимал сейчас вопрос, как монстр успел так быстро уничтожить два тела. После крика прошло всего несколько секунд. Если предположить, что он сперва загрыз Блейка, а потом унес Марту в зубах...

- Я не могу больше слушать этот маразм! - закричал Хоувер. - Эта тварь нас всех уничтожит! Всех!

- Во всяком случае, сейчас он должен быть сыт, - пожал плечами Варковски.

- Дерьмо!.. - прошептал Ник, опираясь на косяк. Голова его кружилась.

- Ладно, пошли отсюда, - сдержанно прервал его Вильямс.

- Я покажу вам дорогу, - предложил как ни в чем не бывало Варковски.

- Ну уж нет, - огрызнулся Вильямс. - Нам больше не по пути. Я предлагаю вернуться к катеру. Может быть, его удастся починить. И кроме того, нам надо будет связаться с Землей.

- Ну, это мы еще посмотрим, - возразил Варковски. - Норт, пошли. Пусть делают, что хотят.

Он был спокоен, произнося эти слова. С того момента, как оружие было уничтожено, главная проблема отпала. Теперь ему оставалось проследить, чтобы никто из них не добрался до передатчика, но эта задача казалась ему довольно простой.

37

- Алан, ты уходишь с ними? - спросила Синтия. В ее голубых глазах светилась боль.

- Пошли вместе. Синти, я знаю одно - твоему отцу лучше других известно, какие места на станции наиболее безопасны.

Слова давались Алану тяжело - он чувствовал, что они разбиваются о выросшую между ними стену.

- Алан, - Синтия хотела что-то сказать, но подкравшийся к горлу комок закрыл словам выход. Ей было горько, слишком горько, чтобы это можно было передать словами. Только сейчас Синтия подумала, что она любила Алана точнее, что была любовь, и что она прошла, униженная его предательством. Или (такая надежда жила у нее в глубине души) он все же не предатель?

- Синти... - Алан запнулся. Вряд ли он чувствовал себя сейчас лучше. - Постарайся поверить мне и понять. Я же объяснял тебе, что и из-за чего делаю.

- Нет, - Синтия покачала головой и отвернулась, пряча набежавшие на глаза слезы.

- Ты что, и правда пацифистка?

- Нет. Но не поручусь, что не стану ею. Просто всему есть предел - и от этой общей подлости я просто устала. От твоей тоже, Алан. Даже если ты работаешь на самом деле против моего отца...

- Вот как? - раздался сзади голос Крейга.

Неужели он ошибся в этом парне?

Кровь ударила Алану в лицо. Все погибало у него на глазах.

- Боюсь, что меня не так поняли, - неясно к кому обращаясь, выдавил из себя Алан.

- Ясно, - Крейг криво усмехнулся. Нет, он не ошибся в главном. Мейер был из его породы - из тех, кто ради дела готов идти на все. - Итак, ты "заключил с нами союз" в интересах своего следствия, так? - Алан отвернулся, но Крейг продолжал. - Что ж, я не могу тебя за это осуждать, хотя, признаться, надеялся на большее доверие с твоей стороны. Ну и чего же ты тогда стесняешься? Наоборот, мы должны друг друга понять. Ты рискуешь жизнью и своей любовью, чтобы проникнуть в нашу тайну. Мы в точности так же хотим проникнуть в тайну этого существа. Так кто из нас вправе судить другого?