Вот и сейчас словно призрачный голос прошептал Томасу в ухо «су… фтах!» — и в тот же миг он оказался уже на первом буе. Тот опасно накренился под его весом, и Томасу пришлось перемещаться дальше. Дауд уже успел «пересечь» куда дальше, почти до самой камеры — но он был мастером, отмеченным Чужим, и эти способности ни у кого не вызывали удивления.

Внутри шлюза было тихо и сумрачно, стражники переговаривались где-то вверху, а здесь только капала из огромных труб последняя стекающая вода, и доносился неумолчный перестук механизмов. По переплетениям труб и узким служебным коридорам, где бегали, дрались и лакомились объедками крысы, они, оставаясь незамеченными, перебрались на верхние уровни, туда, где располагались пульты управления шлюзовыми воротами. Дауд не стал разбираться с тонкостями переключения и просто приказал Юрию заклинить ворота в нынешнем положении — следовало подготовить путь отхода.

Все было готово. Четверо убийц просочились через вторую дверь в комнате управления и оказались на лестнице, ведущей к сторожевой башне. Как и было оговорено заранее, на всем пути им не встретилось ни единого человека. Кто-то, быть может, и увидел краешком глаза черные тени, скользящие где-то на периферии, но тут же отвернулся, убедив себя в разбушевавшемся воображении. Всем нужным людям было заплачено, и все умные люди знали репутацию «китобоев». Даже те, кто искренне любили Императрицу, напоминали себе про тяжелое время, в котором приходится выживать любыми путями, и старались не думать о том, что произойдет, когда Дауд достигнет своей цели.

И правильно делали.

На башне стоял часовой — из тех самых, что не брал взяток. Принципиальность обошлась ему дорого, Барнарт, переместившись человеку за спину, бесшумно вогнал клинок в печень. Стражник попытался крикнуть — изо всех сил, хватаясь за последние секунды стремительно вытекающей жизни, но его рот плотно закрыла рука в кожаной перчатке. У этого человека были принципы, он остался верен Джессамине Колдуин до самого конца, и Томас покачал головой, отвернувшись.

Барнарт и Юрий уже переместились на крышу шлюза, и махнули вперед, к Башне. Возможно, рваный грохот их сапог и был способен кого-то встревожить, но это уже не имело особого значения — операция приближалась к ключевому моменту, теперь все решала скорость.

Очередное везение — или это Чужой им пошептал? — Императрица и Эмили все еще были во дворе Башни, в уединенной беседке, а из охраны рядом виднелся только Корво. Наверное, все же Берроуз убрал лишних свидетелей и потенциальных жертв. Метрах в пятидесяти Антон Соколов задумчиво и неспешно рисовал портрет Верховного смотрителя Кэмпбелла, но эти не выдадут, свои люди, все понимают.

Их заметили, но слишком поздно, да и к тому же, Императрица явно не понимала, что происходит. Корво не понимал тоже, но был готов: в правой руке у него как-то сам собой образовался клинок, в левой — пистолет.

Барнарт прыгнул к беседке первым, Юрий чуть помедлил, но последовал за ним. Пистолет в руке Лорда-защитника окутался синим дымом — Корво не питал иллюзий, что произошла странная ошибка, и с людьми в черных масках можно договориться. Томас невольно залюбовался четкими, выверенными движениями темноволосого телохранителя с усталым лицом — оба вторых номера уже получили по пуле и, оставив на каменном полу беседки капли крови, «пересекли» прочь.

Как, собственно, и задумывалось.

В стороне Хайрем Берроуз что-то объяснял подбежавшим с оружием в руках гвардейцам. Возможно, что ничего особенного не происходит, а может быть, и наоборот — имеет место дерзкое покушение сбрендившего от постоянного недосыпа телохранителя. В любом случае, времени оставалось мало. Дауд думал так же: показав два пальца и ткнув кулаком вперед, он отдал приказ. Томас прыгнул к беседке.

Эмили, девочка лет десяти в белом костюмчике и нелепым бантом в коротких темных волосах, прильнула к Корво, тот успокаивающе гладил ее по голове, рядом стояла Джессамина, облегчение на красивом лице медленно сменялось ужасом. Они что, правда думали, что все уже закончилось, убийцы отступили, и сейчас на помощь явится их верная гвардия? Глупые, наивные люди.

Томас использовал «Путы», заклинание, доступное только наиболее способным из подручных Дауда. Лорд-защитник дернулся, ноги в блестящих сапогах заскребли по камню, теряя опору — тело поднялось в воздух, беспомощно трепыхаясь. Рядом возник Дауд, схватил Эмили — и Джессамина словно очнулась.

— Не трогай ее! — она бросилась наперерез. Дауд отпустил девочку и повернулся к Императрице. Теперь уже, наверное, следовало сказать — бывшей Императрице. Влепил ей пощечину. Джессамина отступила — по всей видимости, больше шокированная, чем испуганная — и Дауд стальным серконосским захватом схватил ее за горло. Корво извивался в воздухе, пытался поднять руку с клинком, затем крикнуть, возможно, позвать на помощь, но заклинание забрало весь воздух у него из легких и глушило звуки.

Джессамина замерла, припертая к ограде беседки. Дауд был совсем близко. Он бросил взгляд на правую руку, в которой был по-прежнему зажат короткий китобойный клинок — и без замаха вогнал его женщине под сердце. Время словно замерло — Томас умел замедлять течение времени, но сейчас это было просто выражением — и он успел увидеть боль и неверие на лице Корво, значит, правду говорили про них, это не гримаса верноподданного, не добросовестное старание телохранителя, это отчаяние мужчины, теряющего любовь своей жизни.

Отвлекаться, однако, не стоило.

Томас подхватил Эмили, которая пыталась отползти в сторону, и, прижав ее к себе, прыгнул обратно в сторону шлюза. «Су-фтах!» Обратный путь прошел совершенно без приключений, на корабле его уже ждали перебинтованные «вторые номера» и хмурый Дауд, однообразными, механическими движениями протиравший свое оружие до зеркального блеска.

Клинок Дануолла нанес очередной удар — точный и безжалостный, как обычно.

Мужчина на неудобном деревянном стуле пошевелился. Вечер за окном густел, обещая темную, окутанную густыми тучами, ночь. Аудиограф продолжал поскрипывать, перфорируя картонные пластинки и прилежно фиксируя все стуки и шорохи подвалов Аббатства.

— Выходит, прямо сейчас у нас в руках находится ни кто иной, как непосредственный похититель будущей императрицы Эмили Колдуин! — произнес он с иронией. — Прекрасно. Прекрасно. Никогда не думал, что мне так повезет.

— Насчет «в руках» — это преувеличение, — поправил его тот, что рассказывал. — Операция была плодом творчества многих людей. Хайрем Берроуз приказал похитить Эмили Колдуин, Билли Лерк спланировала его, Дауд занимался руководством — а я лишь был непосредственным исполнителем, острием клинка, если так можно выразиться.

— Пусть так, — отмахнулся инспектор Кук. — А что случилось с леди Эмили после?

— Там все было просто, мы прошли Ренхевен вверх по течению и передали девочку братьям Пендлтонам. Думаю, они прятали ее в «Золотой кошке» — удобно, безопасно, надежно. Кто станет искать принцессу в борделе? Корво, как вы знаете, обвинили в цареубийстве — доказательств не было никаких, мотив отсутствовал, куда пропала дочь Императрицы, не сообщали — но кому были интересны эти мелочи? Глухо говорили лишь о том, что Берроуз, сразу же назначивший себя Лордом-регентом, очень уж ловко воспользовался сложившейся ситуацией, но напрямую обвинить его в смерти Джессамины никто не додумался. В этом смысле все прошло удачно.

— А в каком нет?

Томас скривил губы.

— Дела пошли не туда почти с самого начала. Предполагалось, что Берроуз предпримет жесткие меры по стабилизации экономики и разработке вакцины против чумы. Но все осталось так же, как и при покойной Императрице, даже еще хуже: аристократия осталась при своих, даже увеличила власть и влияние, а бедных бросили даже пытаться вылечить. Лорд-регент принялся внедрять в жизнь едва ли не все изобретения Соколова — пистолеты, работающие на ворвани, стены света, разрядные столбы, сторожевые башни… да только смысла в этом не было никакого — крысы не ходят через ворота, и ядром из башни их не убьешь. Все это проектировалось и использовалось только и исключительно против зараженных. Против людей…