Нет, ребята, так дело не пойдёт. Мне что теперь, коротать вечность в компании с эдакими мордоворотами? Время остановилось, зато мы куда-то двигаемся, и этот путь меня не устраивает всё больше.

Мы уже добрались до распахнутых дверей. Здесь народные массы извивались змеёй, медленно втягивающейся в узенький коридорчик. Затем змея поворачивала и исчезала в вестибюле. Ожидая удара в спину, приходилось постоянно следить, чтобы не отставать от предыдущего Зимнего Снайпера более чем на один шаг. Тысячи глоток втягивали воздух и извергали его обратно, заметно приближая климат к парниковому эффекту. От жары и волнения, как бы не провиниться перед глыбой, я основательно взмок. Надеюсь, в конце пути нам предложат хотя бы воды.

В пять шагов коридорчик был преодолён. Теперь я уже проник в битком набитый вестибюль. Очередь извивалась и медленно продвигалась к ряду стеклянных дверей. Открыты были только крайние справа. Когда я завернул в ряд, следовавший вдоль стеклянного великолепия, пот лил с меня ручьём. Я прильнул раскалённой щекой к прозрачной поверхности и ощутил на мгновение блаженную прохладу. После стекло нагрелось, а толчок неласково пробросил меня вперёд на два шага.

За стеклом угадывался тёмный зал, украшенный рядом колон. Между колоннами начиналась широкая лестница, уносящаяся в какое-то светлое помещение. Зимние Снайперы, рассредоточившись, поднимались по её высоким ступеням, укрытым бордовым бархатным ковром.

Я не хотел туда. Я понимал, что там давали предоплату. А после рывок в ночь. Удар в рыло первому подвернувшемуся Деду Морозу. И гордо отчеканенная фраза: «Первая стадия».

У раскрытых створок стоял стол. Место вахтёра. Вот и стул с истёртой спинкой. На ободок накинута шуба Деда Мороза.

Я мог пройти мимо, как это делали все остальные. Но я мог посчитать шубу знаком свыше.

А что, если юркнуть за стол?

Нельзя!

Но почему?

А потому что заметят?

Нет, а если попробовать?

Да ну, если бы там был выход, тысячи Зимних Снайперов уже сбежали бы от незавидной участи.

А что, если выход там есть, но только никто не решился.

Ну, не бывает так! Не бывает!!!

А вдруг! Вот и ты сейчас пройдёшь, а потом будешь жалеть до скончания веков.

Я толкнул бедром край столешницы.

Сейчас или никогда!

Нагнувшись, словно желая проверить, не развязались ли шнурки, я сделал удивлённые глаза: как так, два сапога и на обоих ни шнурочка.

А потом поднырнул под стол.

Как же было уютно в этом маленьком закуточке. Мимо шагали валенки, сапоги, кроссовки, ботинки. Я увидел даже пару лаптей. Меня била дрожь счастливого исхода. Но потом она сменилась холодной тряской. А что, если вернётся вахтёр и выгонит меня в общую очередь. А вдруг он вернётся прямо сейчас!

Вот это по-нашему! Провести Новый Год! Обхитрить его на всю катушку. И так, чтобы при этом не сильно напрягаться. Ну что, дружок, пора за дело!

По-пластунски я подполз к стулу, оглядел плинтус и маленькую дверцу над ним. «ПК» нарисовали на ней красными буквами. Мозги бешено заскрипели. Зимний Снайпер нашёл меня по буквам «DM», потому что придумал им подходящее объяснение. Если я успею придумать объяснение «ПК», то сумею смыться. Если вахтёр вернётся раньше…

Стоп! Не строй страшные картинки раньше времени. Думай, голова, думай! Ну, думай же!!!

ПК — подлый косарь, партийная касса, пиротехническая квартира, проводная контора, проклятая кровать… Нет, ничего подходящего! Но ведь я знаю миллионы слов, неужели я не сумею выбрать из них пару, которую мне надо.

Первая Конная, паровой котёл, промышленный комплекс, производственный кооператив. Мальчик, видать, ты новостей пересмотрел. Придумай чего-нибудь проще. Передышка не может продолжаться до бесконечности.

Правая колея, полная каша, приёмный карман. Мне бы такой, чтобы принимал только одни тысячные купюры… Не отвлекайся, балда! Думай!

Папина каморка, первоклассная каюта, парадный карниз…

Подходит!

Не медля, я толкнул дверцу, пока в голове не сложилась ненужная чушь. За дверцей темнел узкий коридор. Кстати, коридор тоже на «К», но придумать ему логичную «П» я не успевал, потому что полз, скользя ужом по отполированному дереву. Полированный комод, чёрт побери! Сгинь, ты мне не подходишь, ибо у каждого комода дверцы в одну сторону.

Если это и был комод, то дверцы у него открывались в разные стороны. По крайней мере, та, к которой я подобрался вплотную. Но что за ней?

А у тебя есть варианты?

Не размышляя, я толкнул дверцу прочь и выполз… Куда бы вы думали? Правильно, на карниз. С карниза свисали ледяные глыбы. Ох, и снегу же намело на гигантские сосули. Зато мне никто не мог помешать съехать вниз словно с горки. Я славно покувыркался в сугробе, выкатился на расчищенную дорогу и только теперь обнаружил, что держу в руках шубу Деда Мороза, прихваченную с вахтёрского стула.

Скинуть дублёнку и зашвырнуть её через ближайший забор было делом нескольких мгновений. Следом туда полетела трость. И скоро перед жителями города стоял самый настоящий Дед Мороз, тревожно оглядывающийся на дворец.

Уяснив, что с этой стороны Зимними Снайперами не пахнет, дедушка перевёл взгляд вперёд, осматривая полузанесённые снегом избушки, а потом опустил взор ниже, видимо, чтобы в очередной раз проверить наличие сапог. Но не успел, взор испуганно вздрогнул и упёрся в старушку, глядящую на дедушку снизу вверх.

— Покаяться тебе надо, милок, — сказала она, перекрестив меня пучком сжатых пальцев, — грехи замолить.

Указав на покосившуюся церквушку, она засеменила прочь.

Я остался в непонятках. А кто мне скажет, чья это территория: Деда Мороза или Нового Года? Кто я тут такой: подлый шпион или храбрый разведчик? К сожалению, старушка уже успела уйти далеко. Вздохнув, я побрёл к храму, прикидывая, насколько верным было моё стремительное переодевание.

Над входом в церковь красовалась большущая открытка, где довольнёхонький Дед Мороз держал в руках конверт. На ёлке горели разноцветные огни, и уносился куда-то зелёный поезд.

Портрет красношубого дедушки меня успокоил. Свои, как никак. Поэтому в церковь я вошёл без всяких опасений.

Внутренняя обстановка не напоминала христианский храм. Плоские стены, не слишком высокий чисто выбеленный потолок. А на стенах ни сантиметра свободного пространства. Яркие листки походили на вездесущие рекламные проспекты. Однако именитых брэндов и логотипов глаз не зацепил. Вглядевшись, я понял, что на каждом листе присутствовало изречение и цветная иллюстрация к нему.

«Не решай, да не решаемым будешь», — гласило самое крупное. Над чёрными буквами важно восседал Дед Мороз, туго затягивающий мешок.

Ага! Знакомая, скажу, картинка. Не будь я Дед Мороз, если эту страничку не вырвали из «Мастера и Маргариты». На иллюстрации стояло проклятое войско, в ожидании королевы. А хозяин вечеринки устало сидел в кресле, посматривая на шахматную доску, только вместо фигур по клетчатому полю развернулось четверостишие:

Рядом красовалась яркая листовка, где убелённый сединами старец в красной шубе хитро прищуривал глаза, взирая сверху на людей, задравших головы, да так и застывших в восхищении: