Вскоре Ястреб начал выдыхаться. Он был уже не молод, и вряд ли прыжки с мечом в руках входили в список его ежедневных упражнений. Удары стали слабее, паузы между ними – больше. Ланс легко парировал очередной выпад, сделал финт и выбил оружие из рук чародея. Меч описал дугу по воздуху и скрылся из поля зрения, Ланс и чародей проводили его взглядами.

– Я слышал о тебе, – сказал Алый Ястреб. – Ты убил Смеющегося на Золотом лугу.

– Я тоже о тебе слышал, – сказал Ланс. – Но похоже, что по большей части это были пустые слухи.

– Полагаю, нет ни одного шанса отговорить тебя от того, зачем ты сюда пришел?

Ланс покачал головой.

– Ты можешь попробовать остановить меня с помощью своей магии.

Чародей окинул взглядом наполовину стертую пентаграмму. Из пяти факелов продолжали гореть только два.

Алый Ястреб выхватил из-за пояса кинжал и бросился на Ланса. Тот легко ушел в сторону и рубанул чародея по ногам. Удар не пробил красных доспехов, но чародей окончательно потерял равновесие и полетел вниз, навстречу камням внутреннего двора.

Ланс подошел к краю и посмотрел. Чародей явно был мертв, вокруг его головы уже растекалась небольшая лужица крови.

Алый Ястреб так и не научился летать.

Глава первая. Крепость на берегу.

Двое всадников ехали по пустынной дороге. Издалека их можно было принять за отца и сына, но вблизи становилось видно, что это не так. Они выглядели, как ровесники, а существенная разница в габаритах объяснялась тем фактом, что один из мужчин был карликом.

– Жарко, – пожаловался Ринальдо.

– Попей воды.

– У меня кончилась вода.

Ланс протянул ему свою флягу.

– Седло натерло мне задницу.

– Вот тут я тебе точно ничем не могу помочь.

– Я не предназначен для верховой езды.

– Может быть, тебе следовало остаться шутом, – сказал Ланс. – Но когда король Леонард предложил тебе место при дворе, ты ясно дал понять, что эта карьера тебя больше не прельщает.

– Я был пьян и плохо соображал.

– И кто в этом виноват?

– Лично я склонен во всем винить тебя, – сказал Ринальдо. – Ведь именно ты стал причиной больших перемен в моей жизни.

– Я спас тебе жизнь.

– Когда я думаю о своей натертой заднице, я уже почти жалею об этом. И зачем нам нужно было отрываться от обоза?

– Я люблю путешествовать налегке, – сказал Ланс. – А ты сам изъявил желание меня сопровождать.

– Мне показалось, что так безопаснее. Твои люди не особенно любят карликов.

– Они и меня не особенно любят, – сказал Ланс.

– Но если бы мы ехали в обозе, то могли бы ночевать с куда большим комфортом.

– Обоз тащиться слишком медленно, – сказал Ланс. – Если нам повезет, то сегодня вечером мы уже будем ночевать в моем новом замке.

– Наверняка какая-нибудь жалкая груда камней на задворках королевства, – фыркнул Ринальдо. – После того, как ты фактически выиграл для молодого короля эту войну, ты мог бы попросить и что-нибудь получше.

– Мне нравятся жалкие груды камней, – сказал Ланс. – А еще больше мне нравятся задворки.

– Ты – самый странный человек из всех, кого я когда-либо видел, – сказал Ринальдо. – А я служил шутом у чародея, так что насмотрелся на очень странных людей.

– Кто-то из них даже смеялся твоим шуткам?

– Ты ставишь под сомнение мой профессионализм?

– Только не начинай шутить, ладно?

– Боюсь, что все мои шутки устарели, – сказал Ринальдо. – Политическая ситуация в стране поменялась слишком быстро.

– А ты шутил только о политике?

– Вряд ли тебя позабавят истории о пастушках и свинопасах.

– Говорят, что можно смешно рассказать любую историю.

– И кто же это так говорит?

– Люди.

– Люди часто болтают всякую ерунду.

– Тоже верно.

– И вообще, у меня нет настроения рассказывать смешные истории, – сказал Ринальдо. – Моя задница вопиет о пощаде.

– Сейчас полдень, – сказал Ланс. – Если нам не соврали те крестьяне, которых мы встретили утром, часа через три мы будем на месте.

– Я бы не стал верить крестьянам, – сказал Ринальдо. – Как можно доверять людям, которые всю жизнь копаются в земле?

– У шутов есть свои привилегии, – сказал Ланс. – Но тебе стоит помнить, что неприкосновенность со стороны объектов твоих шуток кончается за пределами пиршественной залы, и в реальной жизни тебе стоит быть сдержаннее. Если тебя услышат те же крестьяне, они могут не оценить твоего юмора, а физические параметры у тебя совсем не такие, с которыми хорошо драться или убегать.

– Я карлик, а не идиот, – сказал Ринальдо. – Я бы не стал так шутить при крестьянах. Все знают, что с чувством юмора у них еще хуже, чем у чародеев.

– Чуть что, хватаются за топоры и вилы?

– И еще за эти страхолюдные молотилки, – сказал Ринальдо. – Тебе не кажется подозрительным, что практически любой инструмент, предназначенный для крестьянского труда, с легкостью превращается в смертельное оружие?

– Нет.

– Но ведь это на самом деле подозрительно, – сказал Ринальдо. – Вот если взять рыцаря – человека с мечом. Понятно, для чего ему меч, понятно, что от такого человека стоит держаться подальше. А крестьянин? Как понять, что у него на уме? Сегодня он этой штуковиной зерно обрабатывает, а завтра ей же тебе голову и проломит.

– А ты не провоцируй, – посоветовал Ланс.

– Да как понять, что именно его спровоцировать может? Не то сказал, не так посмотрел, не о том промолчал…

– Я вижу, ты не очень часто выезжал из замка.

– Разве что в город, – согласился Ринальдо. – Люди должны жить в городах. Или хотя бы в замках.

– И вокруг обязательно должны быть высокие стены?

– А как еще понять, что ты в безопасности? Если стен нет?

– Алому Ястребу стены не помогли.

– Это потому что на каждого Алого Ястреба всегда найдется свой сэр Ланселот, – сказал Ринальдо. – Но я-то человек маленький во всех смыслах, вряд ли кто-то будет охотиться за мной персонально. От всех же других опасностей высокие стены спасают лучше, чем… чем вообще никаких стен. Кстати, если бы ты не сбросил с башни моего господина, еще не факт, что наш замок был бы взят. Если бы народ не повалил со стен, штурм бы захлебнулся…

– Затяжные осады – штука малоприятная, – сказал Ланс. – Сначала кончается вино, потом закуска…

– Да, картина малоприятная, – сказал Ринальдо. – Впрочем, сейчас мне кажется, что мне было бы легче пережить тяготы осады, чем натертую седлом задницу.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Ну да, – сказал Ринальдо. – Потому что осада – это где-то далеко и уже не про меня, а задница – вот она. Огнем горит.

– Я уже устал от разговоров о твоей заднице.

– Я не виноват, что сейчас это единственная тема, которая меня по-настоящему волнует.

– Мне надо было оставить тебя в обозе.

– А мне надо было остаться. Но мудрость, как водится, приходит на следующий день. Когда она уже никому особенно и не нужна.

– Но ты можешь сделать выводы, которые помогут тебе правильно поступить в следующий раз.

– Если он будет, – сказал Ринальдо.

– Когда мне было пятнадцать лет, я упал с лошади, – сказал Ринальдо. – Сломал ногу и сильно ударился головой. Если бы в то время я сделал правильные выводы, с тех пор я бы не садился ни на одну лошадь. А вод поди ж ты…

– Ничему тебя жизнь не учит.

Ринальдо поерзал в седле, стараясь найти более комфортное положение, но, судя по страдальческому выражению лица, ничуть в этом не преуспел.

– А вот серьезно, – сказал Ринальдо. – Король был готов сделать тебя капитаном своей личной стражи, даровать любые земли, вознести тебя до небес, и даже сосватать тебе девицу благородного рода. Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Почему же ты попросил так мало?

– Благоволение королей – штука не постоянная.

– Поэтому и надо пользоваться, пока она есть. Тем более, что ты честно это заслужил.