— Мышь № 313.

Вот теперь Виру стало все ясно. Каким-то образом Гера узнала про личную мышь Лайра, может быть, даже увидела ту. И в этой сучке взыграла ревность. Похожее чувство всколыхнуло душу демона, но он постарался не подать вида, напуская на себя еще больше равнодушия.

— И что тебя так заинтересовало? — усмехнулся демон, а Гера приблизилась к его столу и села на него своей упругой попкой, заставив Вира судорожно сглотнуть. Она была так близко, что достаточно протянуть руку и он прикоснется к этим упругим соскам, сожмет их своими пальцами… Напряжение в паху набирало обороты.

— Откуда она у Лайра? — нежно проговорила демоница, но глаза ее прожигали ледяным пламенем.

— А почему ты решила спросить об этом меня? А не моего сына? — снова сглотнул Вир, наблюдая, как одна нога демоницы принялась подниматься, как натягивается, задираясь все выше, подол платья.

— Потому что ты знаешь все, — хищно улыбнулась женщина. — И это все хочу узнать я!

Каблук уперся в поверхность стола, и Вир увидел то, что думал не увидит никогда. Кровь пульсировала в висках, мысли стали вязкими, тягучими, воздуха резко перестало хватать, и на лбу выступила испарина. Он смотрел на темную влажную щель и не мог оторвать взгляда.

— Ты ведь расскажешь мне?.. И вместе мы придумаем, что с этим делать… — Гера шире раскинула ноги, чтобы демону было лучше ее видно. Она слегка откинулась назад, упираясь руками в стол, и платье натянулось на груди, прорисовывая ту еще отчетливее, оставляя лишь малую толику на долю фантазии. — Можешь прикоснуться ко мне, — и рука Вира потянулась к ее сочащемуся лону.

Пальцы демона скользнули во влажную щель, и спина Геры невольно выгнулась еще сильнее.

— Не останавливайся, — проговорила она грудным низким голосом, когда Вир принялся тереть ее клитор. — И рассказывай… О да! Да!.. — тут же простонала и придвинулась вплотную к демону.

— Расскажу, крошка, — пробормотал он, обхватывая ее ягодицы и притягивая на край стола. — Только сначала попробую, какая ты на вкус, — и теперь уже язык Вира занял место пальцев.

Перед глазами все еще стояла демоница — злая и красивая. Но постепенно ее образ вытеснил голый демон. Не могла понять, заступился ли он сегодня за меня или в очередной раз поставил на место. И почему запретил покидать пределы комнаты до обеда? Мелькнула даже мысль, что он снова заблокировал дверь, но та оказалась открытой, и при желании я могла бы беспрепятственно покинуть комнату. Чего я делать не стала. Опасно злить само зло.

Обедали мы с Соней, и фея мне поведала, что кто-то ей рассказал, будто одна из мышей, что поднимаются на уборку в покои демона, случайно видела как тот открывает дверь. И та обещала фее изобразить руны, которыми пользовался демон. Оставалось надеяться, что запомнила она их отчетливо. А потом еще мне предстояло решить, как ими воспользоваться. Но сначала нужно получить сами руны. Соня сказала, что та фея передаст ей их сегодня ночью. Ну а я увижу их только завтра, значит.

После обеда я покинула свою комнату. Не могла больше сидеть в ней, словно вдруг появилась боязнь замкнутого пространства.

Жилище демона встретило тишиной и затененностью. На окна опустилась тонировка, к какой прибегали тут в послеобеденное время. Не любили демоны солнца — не их стихия. Комнаты пустовали, но я все равно торопилась пересечь их как можно быстрее, прислушиваясь возле каждой двери.

Немного перевести дух смогла только в спальне демона, когда поняла, что и она пустует. Но и там задерживаться не стала. Это место неожиданно сильно повлияло на меня. Вспомнила наш последний разговор с демоном, когда он спрашивал, что для меня любовь. Вдруг подумалось, а умеют ли любить демоны? И какая любовь — демоническая? От подобной мысли стало жутко, словно весь свет вдруг вытеснила тьма, и теперь он никак не может пробиться сквозь нее. И на сердце стало так холодно, даже морозно. Эти эмоции были слишком сильны для меня, и от них я бежала в зимний сад.

В саду тоже было сумеречно, хоть и виден он сейчас был отлично, не так как ночью — светящимися островками. Только вот увиденное родило в душе еще большую грусть. Несмотря на идеальную ухоженность, сад выглядел словно сонным. Бутоны всех цветов были плотно закрыты, головки опущены. Даже цвета поблекли и не радовали яркостью глаз. Вспомнились слова демона, что все цветы в саду ночные, демонические. Вот, значит, какие вы днем? Пронизанные извечной тоской? Настроение сада мгновенно передалось и мне. На глаза навернулись слезы, вспомнился дом, родители, и так захотелось оказаться подальше отсюда, где все было чужое, враждебное.

Внезапно вдалеке что-то блеснуло — едва уловимо прорезало крохотной вспышкой окружающую меня мрачность. Взыграло любопытство и погнало меня вперед, хоть я и собиралась уже уходить отсюда.

Большую клетку я разглядела раньше, чем то, что в ней находилось. Даже вблизи я не сразу заметила малюсенькую пушистый комочек, что забился в угол клетки. А когда показался маленький светящийся клювик и кристальной чистоты глазки, я прижала руки у груди в попытке унять взбесившееся сердце и опустилась перед клеткой на колени, цепляясь руками за прутья.

— Богиня жизни! — прошептала вмиг ставшими непослушными, даже деревянными, губами. — Цирсия в царстве демона!.. Откуда ты тут взялась, малышка?

Цирсия — большая редкость в нашем мире. Эта птица считается порождением феи. Появляется она на свет после очень мощного выплеска эмоций и очень редко. Во всем мире их насчитывается не больше тысячи. И самое интересное, что только рядом с хозяйкой цирсия может оставаться живой. Они не живут на воле. Их среда — аура феи.

— Неужели где-то рядом томится твоя хозяйка?! — все так же потрясенно прошептала я и едва не умерла от горя, когда из глаз птицы скатилось по крупной прозрачной слезинке.

— Ее хозяйка умерла, — прозвучал за моей спиной голос демона.

Я вскочила на ноги, чувствуя как теперь уже от испуга колотится сердце. Он стоял в шаге от меня и равнодушно рассматривал цирсию, которая сжалась так сильно, как только могла. Теперь не видно было ни глаз птички, ни клювика.

— Она умерла здесь?

— С чего ты взяла? — перевел на меня демон холодный взгляд. — Далеко отсюда…

— Как же тогда она попала сюда? — указала я на цирсию, не в силах смотреть в ту сторону, чувствуя горе той, как свое собственное.

— Я выкупил ее на аукционе, — пожал плечами демон и получилось это у него как-то очень по-человечески.

— Зачем? — я снова посмотрела на птичку. — Как она вообще до сих пор жива?..

— Она и умрет скоро.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! — слезы все же выступили на глазах, как я не сдерживала их.

Демон какое-то время с интересом разглядывал меня, словно изучая, пытаясь проникнуть в мои мысли или в душу. Потом протянул руку и стер со щеки одинокую слезинку, которая все же не удержалась и скатилась.

— Так спаси ее, — тихо проговорил, не делая больше ничего, не распуская руки, чему я была несказанно рада.

— Как?

— Накорми ее своей пыльцой.

— Но она чужая для нее.

— Попробуй, мышка. Сейчас ее жизнь в твоих руках…

Уговаривать себя не заставила, хоть и не верила в то, что собиралась сделать. Вновь опустилась на колени и подняла руку ладонью вверх. Вскоре на ней засверкала горстка пыльцы, которую я и протянула цирсии. Сначала ничего не происходило, и я уже отчаялась ждать. Но вдруг комочек зашевелился и повел клювиком в мою сторону. А потом (о чудо!) птичка выпрямилась и заковыляла ко мне на таких же светящихся, как клювик, лапках. Какая же она красавица! Хоть и совсем крохотная и слабая. Ее шерстка переливалась всеми цветами радуги. Только ей не хватало густоты, словно цирсию изрядно пощипали.

Птичка замерла у моей ладони и взгляд ее устремился к моим глазам. Вот у нее точно получилось проникнуть прямиком в мою душу и исследовать ее всю. Я чувствовала, как медленно скользят внутри меня ее мысли, эмоции. Ощущения были странными, но не неприятными. И очень скоро все закончилось, и я замерла от восторга, когда клювик цирсии погрузился в пыльцу. В следующую секунду она всосала ее всю.