Демон обхватил мои бедра руками и больше не сдерживал рвущуюся из него страсть, насаживая меня на свой член с силой, проникая в меня на полную длину. И очень скоро я достигла долгожданной, выстраданной и унизительной разрядки. А почти сразу же и он присоединился ко мне, изливая в меня демоническое семя. И в этот момент с его губ сорвалось мое имя:

— Алиса…

Гулкое протяжное, оно еще долго звучало в моей голове, в то время как рыдания сотрясали мое тело, а сама я покоилась на демонической груди.

Я оплакивала свою жизнь, что в один момент изменилась полностью. Попрано было все, чему меня учили, вдалбливали в меня с детства. У феи есть единственный враг — демон, страшнее которого нет на всем белом свете. Что бы ни случилось, фея всегда должна держаться от демона как можно дальше, опасаться приближаться к нему. Никогда черное и белое не найдут точек соприкосновения. Никогда между мраком и светом не возникнет понимания… И именно демон стал моим первым мужчиной, кому я подарила цветок своей невинности.

Он молчал и не трогал меня. Его сердце колотилось в груди, которая все еще судорожно вздымалась от постепенно затухающей страсти. Я не знала, о чем он думает, но уже за то была благодарна, что разрешает мне выплакаться. И как только слезы иссякли, забирая с собой остаток моих сил, так сразу же нас объяло пламя. В следующий момент я очутилась в кровати, в своей комнате. Демон же все так же молча исчез в пламени, оставляя после себя едва уловимый горьковатый запах, который теперь всегда будет ассоциироваться у меня со вкусом его кожи.

Закат окрасил небо всеми оттенками красного и внушал тревогу. Я не могла отвести взгляда от этого огненного буйства, одной рукой обнимая прижимающуюся ко мне Соню. Она забежала попрощаться. Совсем скоро им с сестрой предстоит сеанс по корректировке памяти, после чего фей отпустят домой.

Когда утром я сообщила Соне новость, сначала она долго не могла поверить, а потом с ней случилась самая настоящая истерика, и в который раз я подумала, свидетельницей чего же она тут стала, что радость ее настолько сильна, даже буйна.

Соня заверила меня, что им с сестрой есть куда идти. Оказывается, от матери феям достался небольшой домик с приусадебным участком. Правда видели они его только на картинках, потому как выкрали их из детского дома. Но теперь они смогут поселиться в этом домике, и власти не станут препятствовать, потому как информация о наследстве записана в их чипах. Ну а дальше у них начнется обычная жизнь. Поиски работы, обустройство быта, в общем, повседневные хлопоты, из чего и состоит наше существование, и чего я теперь лишена.

А еще с утра мне Соня тайком сунула мелко свернутую бумажку, на которой была нарисована незнакомая мне руна. Та фея, что видела, как демон открывал дверь, начертала руну по памяти, и мне оставалось надеяться, что запомнила она ее хорошо. Ночью, когда Соня будет уже далеко от замка, я попробую выбраться наружу. Понятно, что и там меня пока еще не ожидает свобода, но я хотя бы на шаг приближусь к ней.

— Когда же мы теперь увидимся? — всхлипнула фея, заглядывая мне в глаза. И почему она мне всегда казалось малышкой, младшей сестрой, хоть я и была ее старше всего на два года? Но как-то с самого начала хотелось оберегать ее и защищать.

— Наверное, никогда, — тихо проговорила я и отвернулась. Не хотела, чтоб она заметила слезы, что навернулись на глаза.

— Почему? Алиса, почему ты так говоришь?! — схватила она мою руку и сжала в своей. — И почему ты плачешь? Вот и сегодня, утром…

Почему я плачу? Да много почему. В частности, из-за того, что выйдя за стены замка, Соня ничего не будет помнить, с того момента, как попала сюда. Ни демонов, ни того, что творится в этих застенках, ни мышей, с которыми долгое время делила кров, ни меня. Она не будет помнить наши беседы за обедом, не расскажет мне больше ни единой свежей сплетни. Я же не поделюсь с ней сокровенным, не попрошу совета. Да и ни с кем больше не поделюсь. Но несмотря на все это, я была рада за Соню и ее сестру. Пусть хоть эти две души вернут себе свободу, начнут новую жизнь.

Утро… Только благодаря Зои я сейчас сидела тут, в саду, а не остывала в каком-нибудь ритуальном зале, умерев сразу же после пробуждения. Стоило первым лучам солнца скользнуть в окно и коснуться моего лица, как я проснулась. А проснувшись, вспомнила все. И сразу же открылись раны в душе, что ночь затянула тонкой корочкой. Они кровоточили все сильнее, и с каждой каплей, я чувствовала, как жизнь утекает из меня. Но цирсия «заштопала» их все. Битый час она обхаживала меня, топча грудь своими маленькими лапками, касаясь ее клювиком и запуская внутрь меня тепло, от которого становилось все легче, пока я не поняла, что смерть мне больше не угрожает. Зои вернула мне долг за свое спасение.

Я ни о чем не жалела, как и не пыталась ничего забыть. Больше того, минувшую ночь я переживала раз за разом, старательно восстанавливая в памяти цепочку событий, до самый мелких звеньев. Вновь окуналась в те эмоции, что испытала совсем недавно, чтобы снова потерять желание жить. Это было странное, пугающее сочетание восторга и омерзения, желания и отторжения, влечения и ненависти. Я ненавидела демона и страстно желала вновь оказаться в его обжигающих объятьях. Я ненавидела себя, но мечтала, чтобы демон касался меня везде, как только он умеет — откровенно до разврата, чтоб каждая частица меня стонала от нарастающего возбуждения.

И когда пришла Соня и поинтересовалась, как прошла ночь, я не смогла сдержаться, расплакалась. Но и объяснить фее я ничего не решилась, у меня просто язык не повернулся рассказать о том, о чем я тщетно пыталась забыть.

А потом она получила сообщение, что им с сестрой следует собрать вещи и приготовиться к отъезду. Фея умчалась из моих покоев в страхе за свое и сестры будущее. А я, хоть и догадывалась, с чем связано было такое распоряжение, обнадеживать ни ее, ни себя раньше времени не хотела. Нельзя верить демону на сто процентов, но кажется, именно такое доверие и развивалось в моей душе к моему тюремщику.

А вечером Соня пришла попрощаться и поблагодарить меня. Мое же сердце снова разрывала боль, на этот раз из-за расставания с подругой.

— Что если тебе попросить хозяина?! — с воодушевлением воскликнула фея. — Он ведь может и тебя отпустить!

Я вытерла слезы и посмотрела на эту восторженно-наивную девушку. Своей преданностью та заслужила, чтоб я до конца оставалась с ней откровенной.

— Он не отпустит меня… никогда, — тихо добавила.

— Он?!. — прижала она ладошку ко рту, и в глазах ее заплескался ужас осознания.

— Нет, — поспешила я успокоить фею. — Он ничего не сделал. Я сама…

— Сама? — теперь уже глаза Сони округлились от удивления. — Но как? Зачем?

— Потому что захотела этого очень сильно, — пожала я плечами, испытывая странное спокойствие, даже равнодушие. — Никогда не смогу этого объяснить, да и неважно это. Главное, что теперь наши судьбы связаны, и это ощущение преследует меня неотступно.

Я говорила с Соней свободно, о чем поклялась молчать даже с самой собой, потому что совсем скоро она и об этом забудет, как и обо всем остальном. Так хоть напоследок облегчу себе душу, ведь не зря же говорят, что со словами уходит боль.

— Что же теперь будет? — пробормотала фея. Она все еще не могла поверить тому, что услышала. Расскажи я ей, что демон взял меня силой, даже толики сомнений не возникло бы. А правда больше была похожа на чью-то больную фантазию.

— Ничего, — улыбнулась я и пожала ее руку, в которой она продолжала держать мою. — Не бойся за меня. Демон мне не сделает ничего плохого.

В этом я тоже была уверена. Нет, не так. Я не сомневалась, что демон не причинит мне боль. С той лишь поправкой, что боль бывает не только телесной.

Мы с Соней посидели еще немного, пока она не получила сигнал, что пора выдвигаться. После торопливых объятий она выпорхнула за дверь, навстречу новой жизни. И я не сомневалась, что больше не увижу ее никогда. И так мне тоскливо стало от этой мысли, что вновь разрыдалась, упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку.