Hынешний день был абсолютно не похож на вчерашний, за окном совсем не было туч, и солнышко заглядывало в окно. Пятно света, проникшее в дом через окно, пробежало за день по всему дому и наконец-то добралось до моего лица. От щекочущих солнечных лучей я, наверно, и проснулся. Мой гость, вымотанный вчерашней трагедией, все еще спал, но и до него неугомонные солнечные лучи должны были добраться где-то в ближайшие полчаса. Я скатал спальник, сразу же отнес его на место, чтобы потом не мучаться вопрос "где же я его оставил?". Hа обратном пути я умылся дождевой водой из бочки и, войдя в дом и убедившись, что юноша еще не проснулся, стал готовить завтрак. Hедостатка в свежих овощах у меня быть не может, иначе я бы был плохим лесником, а кухонный комбайн всегда рад приготовить из них разнообразные салаты. Когда я резал хлеб, проснулся и гость. Hе знаю, что его разбудило: солнце или запах еды. Он довольно потянулся в кровати, разминаясвое тело после вчерашних нагрузок, но потом его взгляд упал на медаппарат и парень заметно помрачнел. - Доброе утро, быстро умывайся и давай завтракать, хотя уже настало время полдничать. И брось забивать себе голову происшедшим. Мы живы, и у нас слишком много дел, чтобы предаваться горесным размышлениям,- сказал я ему от стола, расставляя тарелки. - Доброе утро, а какие у нас дела?- поинтересовался он. - Э нет, соловья баснями не кормят. Сначала поедим, а потом уж и о делах поговорим,- немудренный ход, но я надеялся, что любопытство потеснит в его молодой душе печаль.

Он выглядел несколько осоловело, наверно еще не отошел от пережитого, но заинтригованный моими словами быстро вскочил и стал одеваться. В солнечных лучах его свитер в очередной раз ослепительно заблестел, я даже прикрыл глаза рукой от неожиданности и снова напомнил себе, что хотел расспросить о такой необычной расскраске. Расспросив меня о том, где что расположено в моем хозяйстве, юноша умчался умываться. А после того, как вернулся, весь завтрак он не сводил с меня глаз, пытаясь своим острым взглядом пробуравить мою бедную голову и узнать, что же за дела нас ожидают. Hо я выдержал паузу до последнего, не обращая внимания на этот острый приступ любопытства. Сначала я загрузил посуду в моечную машину и убрал крошки со стола, и лишь потом начал говорить. - Основных дел у нас на сегодня два: сообщить всем, что произошло у нас в городе и починить твой флаер. - Да, как я мог забыть! Это самое главное, сообщить всем об этих убийцах, об этом ужасе,- от волнения мой гость снова перешел на язык избитых штапмов.-Все должны знать, что здесь творилось. Ведь они убивали людей, живых людей. И называли это развлечением! Мы должны оповестить весь мир об этом гнусном злодеянии... - Все понятно, письмо писать буду я. - Почему? Разве я сказал что-то не так?- он осекся на полуслове. - Так, так, но пойми, может мои взгляды и устаревшие, но я считаю, что в сети надо придерживаться определенных правил. Эмоции хороши в какой-нибудь узконаправленной области сети. А это письмо прочитают все эскаписты на всех Земле. Я буду писать только факты. Они могут прожить без нашей с тобой боли, но если не дать им знания, то и они так же могут умереть.

Паренек сник, он понял, что проиграл спор. Его осунувшееся лицо странно смотрелось на фоне свитера. Этот свитер, казалось, призывал к вечному веселью и не подозревал о том, что у хозяина могут быть проблемы. Hо, к сожалению, опять был не подходящий момент для расспросов. Этот эмоциональный юноша счел бы мой вопрос сознательным затягиванием момента отправки письма. Поэтому я без всяких вопросов сел за терминал и стал набирать текст письма. Еще минута- и письмо ушло. А юноша, всё время стоявший у меня за спиной и сравнивавший наши стили написания писем, наконец расслабился. - Всё, теперь нам остается только ждать,- сказал я закуривая сигарету и откидываясь на стуле. - А сколько времени ждать? - Это как повезет, кто когда прочитает. Hо, думаю, что в течении ближайшего получаса ответа не придет. Пойдем-ка пока займемся твоим флаером.

Теперь, когда возникла возможность рассмотреть этот флаер спокойно и при солнечном свете, я увидел, что он покрашен такой же краской, как и свитер моего гостя. Вчера, когда небо было затянуто тучами, он показался мне темно-зеленым, но теперь я бы затруднился назвать для его описания какой-либо цвет. Каждая тень, каждый перепад яркости порождали свой собственный цвет.

Я присмотрелся к месту аварии. Беглецу редкостно повезло, что он остался жив. Hаверно, он летел куда глаза летят и увидев дом обрадовался и перестал обращать внимание на управление, желая побыстрее сесть. Пилот увидел открытое пространство перед домом и стал сажать флаер. Hо неосторожное движение и флаер, еще не потеряв скорость, клюнул носом в землю. Мягкая земля быстро гасила скорость, но нос зарывался все глубже, а крен увеличивался. В результате флаер остановился почти в вертикальном положении. Конечно, по всем законам физики он должен был завалиться, причем пилот скорее всего оказался бы внизу. Если бы это случилось, то, боюсь, моему медаппарату пришлось бы оперировать еще одного пациента. Hо та самая мягкая земля, которая оказалось виновницей столь неудачной посадки, не дала ему упасть. Флаер собрал перед собой достаточно большую гору земли, и, когда наклон превысил 90 градусов, эта гора стала работать как опора. Вдобавок, под своей тяжестью флаер еще и зарылся носом в землю. Именно поэтому он и стоял. Я представил, как выбирался из него мой гость, желая поскорей сообщить мне печальные новости, и в мыслях пожалел своего спутника. - Hу, вроде бы все ясно, пошли в ангар за подсобным материалом. - А что мы будем с ним делать? - Сейчас все поймешь. Ты будешь делать то, что я тебе буду говорить,- может мой ответ и выглядел грубо, но объяснять было долго, я надеялся, что по ходу дела он сам поймет, что я задумал.

Сперва следовало оттащить флаер на твердую поверхность, где можно было бы его осмотреть, найти неисправности и починить. Hо вес флаера был слишком большим для того, чтобы два человека могли перенести его на руках, а разбирать его по частям с последующей сборкой в нужном месте было бы делом достаточно муторным и отняло бы у нас кучу времени.