«-Ну, посмотрим! Держу пари, если тебя раздеть, я найду кошелек, о котором ты забыл, заныкав его в укромном местечке, просто так, для безопасности. Я понимаю тебя, старик. Надо быть осторожным в наши дни, когда по дорогам бродит столько злых разбойников, не так ли ребята? Это вынужденная мера. Я не виню тебя, за то, что ты припрятал от нас своё золотишко. Только дело в том, что обысками у нас тут занимается Джек, а наш Джек-нетерпеливый парень. И он терпеть не может лжецов, верно ведь Джек? Наверное, это из-за того, что раньше он был священником».

«- В аду есть отдельная сковорода для поджаривания лжецов», - подал голос человек у костра.

«- И если святой Джек при обыске обнаруживает, что ему солгали, он в праве отправить грешника прямиком по указанному адресу, не так ли?»

«- И аз воздам!.., сказал Господь», - бодро продолжил Джек, вскинув руку с кинжалом так высоко, что смог бы с одного удара пронзить сердце быка.

«- Итак, будет лучше, если ты скажешь нам правду сейчас, прежде чем мы попросим старину святого Джека с этим разобраться. Он только-только пригрелся и разомлел у огня, и мы ведь не будем отвлекать его по таким пустякам, правда? Это не улучшит его настроение.»

Мой язык вот рту превратился в моток сухой пряжи, тщетно пытаясь облизнуть пересохшие губы. Я отчаянно попытался выкрутиться.

«- У меня есть несколько монет, зашитых в край плаща, но там мало что осталось».

Мужчина наклонился ко мне, и я попытался поднять руки, чтобы защитить лицо, когда сверкнул его кинжал.

Но клинок не коснулся моей кожи. Он разрезал подкладку плаща, и вырвал её. Я охнул от боли, когда резкий рывок дернул мое поврежденное плечо.

«- Полегче, Пеккер,» - пробормотала женщина. «Он-старик, взгляни на его лицо, ему больше всех досталось. Ты должен был уже по его одежде определить, что овчинка выделки не стоит. Не знаю, что это ты так подсуетился на их счёт? Ни один из них не выглядит так, как будто у него есть хотя бы фартинг, чтобы тебя осчастливить.»

«-Как будто что-то можно разглядеть в эту чёртову погоду!» - сухо бросил Пеккер.

Он работал методично над каждым дюймом плаща, нащупывая и вырезая монеты.

Но, думаю, даже он понял, что я вряд ли являюсь для него ценной добычей, раз уж пошёл на осознанный риск, пытаясь скрыть монеты, что так мало стоили.

«- Дай осмотрит твою рану», - пробормотал он. «У неё редкий дар к подобному целительству. Если, конечно, мы позволим тебе жить так же долго, как будут действовать её чары.»

Женщина бросила ощипанного вальдшнепа в кипящий котел, и, поднявшись, нырнула в одну из лачуг. Внезапно она появилась снова с куском ткани и глиняной банкой в руках. Она опустила тряпку в банку, покрывая ее густой зеленой мазью. Дай бросила её третьему человеку в группе-маленькому сутулому негодяю с мокнущими ранами вокруг рта и носа и одной чешуйчатой рукой, скрюченной в бесполезный коготь, выглядящей так, будто она отсохла уже при его рождении.

«-Вот, Уизли, прижми это к его ране. Это остановит кровотечение.»

Уизли приблизился. Он разорвал на мне рубашку и затолкал ткань в образовавшуюся прореху. Я почувствовал, как мазь нагревается от соприкосновения с кожей, словно язык диковинного животного проникал в мою рану.

«-Что-то здесь не так, - нахмурился Пеккер. «У вас есть прекрасно ухоженная лошадь. Несостыковочка выходит. Нет, всё, конечно было бы верно, если бы вы, будучи такими бедняками, какими нам представляетесь, эту самую лошадь давно продали или съели.»,- Пеккер присел и угрожающе заглянул мне в лицо. «Этот человек и его женщина, кем они тебе приходятся? Она твоя дочь, да? Что то он мало похож на бродячего торговца.»

Святой Джек прищурился, разглядывая Зофиила. «Клянусь, я видел его где-то раньше, но тогда с ним не было никакой женщины, да и одет он был по-другому.»,- Джек задумчиво почесал голову кинжалом.

«-Вот, видишь», - сказал Пеккер. «В твоих интересах сказать нам правду. У Святого Джека особый нюх на ложь, лучше, чем у борзой на кролика.»

Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он решил, будто Адела-жена Зофиила или его любовница. При иных обстоятельствах я бы рассмеялся, представляя себе гримасу отвращения на лице Зофиила, при одной только мысли прикоснуться к Аделе, не говоря уже о том, чтобы быть отцом ее ребенка. Я посмотрел на Зофиила, но он по-прежнему не двигался.

Все взоры обратились ко мне, и ни один из них не был дружелюбным. В голове у меня промелькнула мысль, что это может быть просто уловка. Что, если Адела уже рассказала им, будто там в лесу её муж вместе остальными или если они сами догадались, что тот, кого она звала-совсем тот же самый человек, привязанный к дереву? Если они даже заподозрят ложь, кинжал, в руке Джека, играючи, перережет мне горло. И мне ещё сильно повезёт. Я слышал, что некоторые разбойники развлекались, истязая жертвы, прежде чем их убить, измышляя способы, сделать их конец по возможности более затянутым и болезненным, просто чтобы поразвлечься. Я уставился на Аделу, ожидая, что она подаст мне какой-нибудь знак, но все, что я увидел-были лишь ужас и паника в ее глазах.

«-Я сказал тебе, что Святой Джек-нетерпеливый парень», - прорычал Пеккер. «Ты ведь не хочешь, чтобы…»

Он напрягся, глядя на деревья и прислушиваясь. Мое сердце бешено забилось. Наши спутники, должно быть, обнаружили, что нас схватили. Они где-то там, на подходе, пытаются спасти нас.

Отчаявшись случайно не выдать их, я пристально уставился в землю, будто ничего не слышал, но, в действительности, весь напрягался, прислушиваясь так же внимательно, как Пеккер. Хлопанье крыльев, как будто птицы вспорхнули с насиженных мест. Возможно наша маленькая группа двинулась через подлесок. Разбойники поднялись на ноги.

«-К нам прямо в руки летят голубки пожирнее» - объявил Пеккер.

Прежде чем я успел повернуть голову, преступники исчезли в лесу. Где-то заржала лошадь. Калтропы жаждали новых жертв.

Мы сгрудились у разбойничьего очага в руинах, жадно копаясь в котле ложками из овечьих костей, пытаясь выловить кусочки зайца и потроха каких-то подозрительных птиц. Но я так быстро всё проглатывал, что едва успевал толком их распробовать. Я и не знал, что был настолько голоден. Наконец то, Зофиил пришел в себя, хотя у него, казалось, был слабый аппетит. По лбу пролегла кровавая полоса, и выглядел он еще более бледным и изможденным, чем обычно. Адела вяло обсасывала ножку вальдшнепа, которого Дай недавно держала в руках. Как и Зофиил, она почти не ела.

Ни одна звезда не нарушала своим мерцанием холодный сумрак ночи, лишь зарево костра, освещало лица преступников снизу. Алые языки пламени отражались в их глазах, танцуя словно демоны ада. Пеккер снял клобук, скрывающий его лицо, чтобы поесть, и я увидел причину странного свиста, когда он дышал. Его нос был рассечён надвое вдоль, так, что прямо по центру лица у него располагалась чёрная дырка, с двумя сморщенными кусочками плоти, свисающими по бокам. Глядя на его плотный головной убор, я подозревал, что его уши тоже отрезаны. Он был изуродован на позорном столбе. За что? Срезание кошельков? Содомия? Это был не тот вопрос, который я собирался задать. Я всегда старался скрыть свое прошлое. Настоящее - это все, что вы можете знать о любом человеке, наверняка, и даже это вы увидите урывками, независимо от продолжительности вашего с ним знакомства.

Мертвые ветви деревьев шумели под холодным влажным бризом. Тем не менее, дождь прекратился, но, судя по сгущающимся тучам, ненадолго. Интересно, Родриго, Осмонд и другие разыскивают нас? Они наверняка уже догадались, что что-то не так. Я только молился, чтобы они не пытались идти по нашему следу. В темноте было слишком легко напороться на ещё большее количество калтропов. Мне удалось предупредить Аделу и Зофиила, помалкивать об остальной части нашей компании. Наша единственная надежда уцелеть зиждилась на неведении бандитов, что нас кто-то разыскивает. Я подошел ближе к теплу очага. Рану на моем плече тянуло, но мазь Дай прекратила кровотечение, и боль значительно утихла. Я дрожал, и Дай бросила в костёр ещё одно полено. Благодарно кивнув, я протянул ладони к огню.