Командир мотострелкового полка грустно смотрел в большую кружку чая, в которую добротно сыпанул кускового сахара и добавил немного коньячка. Пузырьки от размешивания еще кружились, медленно вращаясь, но вот пить совершенно не хотелось. Командир отставил кружку от себя, тяжко вздохнул и посмотрел в окно, где лето уже спешило вступить в свои права, деревья зеленели молодой листвой, тихо шурша возле окна. Здание штаба не было высоким — всего два этажа, но достаточно длинным, чтобы разместить в себе командиров отдельных батальонов различных родов войск, объединенных номером одной части.

Командир думал о состоявшемся разговор между его приятелем, таким же командиром полка, только уже другой части, который имел некоторые связи в Москве и своевременно получал информацию о «неожиданных» проверках, тревогах, учениях и прочем и постоянно делился ею со своим товарищем, отчего их дружба крепла все больше. Так, приятели накануне вместе парились в бане и выпивали, после чего дружок и вывалил на него все, что знал о предстоящих учениях.

— Вова, — проникновенно говорил он, — пойми, выйти в поле должны все без исключения, а у тебя мертвый взвод танков стоит, напряги комбата, пускай он его реанимирует. — Товарищ отхлебнул немного пива. — Я вообще не понимаю, как ты их до сих пор не списал.

— Кого? — не понял командир.

— Танки! — хлопнул себя по коленке товарищ. — Шестьдесят двойки, которые уже давно из армии вывели!

— Не вывели. — Мрачно произнес Вова. — Модернизировали в восемьдесят третьем, потом в восемьдесят пятом и обратно вернули, потом эта фигня с развалом случилась, потом министры как перчатки менялись, потом ворюга сидел, только сейчас озаботились боеспособность поднимать.

— И поднимут. — Кивнул товарищ. — Мне семьдесят двойки на новенькие арматы менять будут через два года, это точная информация. — Похвастался он.

Вова чуть ли не с ненавистью посмотрел на него.

— Ты чего? — товарищ напрягся — командир был мужик крупный и легко гнул стальной прут в узелок. — Дам покататься, тем более что на учения они уже должны будут выйти.

— Когда?

— Через три месяца, время еще есть. — Горячо произнес товарищ. — Успеешь списать!

— Ага, а заменю я их чем, гулькиным хреном? — спросил Вова. — Никто мне новые танки не даст, ты это лучше меня знаешь! Как бы вообще часть не расформировали, вон, соседей в столицу Республики перевели, так чем я хуже? Подумают, так вообще всех разгонят, у меня по штату максимум рота девяностиков, в восьмидесятки и семьдесят двойки, а эти… — Вова махнул рукой. — Для тренировки держу, да и снарядов к ним навалом.

— Устрой стрельбы! — придумал друг. — Потом скажешь, боекомплекта нет, не могу вывести в поле.

— Ага, чтобы мне в личное дело выговор впаяли за неподготовленную к бою технику? — Вова вскинул брови. — На хрен надо, я лучше на них экипажи на время посажу.

— Тогда самых остолопов и балбесов сади, скажешь, что на такой технике уже воевать невозможно. Механиков самых неумелых, наводчиков, командиров, короче, чтобы косячили. — Выдал идею товарищ. — В поле вышли? Вышли. — Начал он загибать пальцы. — А то, что они такие неумехи, так их в учебке так научили, типа, учились на семьдесят двойках, а тут вообще старье, вот и не получается ничего. Давай, соглашайся.

— А если проверят?

— Да никто не проверит! — убежденно и вдохновенно кричал в ухо друг. — Будут на наблюдательном пункте сидеть, а то и вообще в своей Москве по спутнику смотреть, как там точки черные в поле шевелятся, чего они там поймут.

— А вдруг прилетят? Министр новый, строгий, требовательный, работу в МЧС уже наладил, теперь и за нас возьмется.

— Ну-у-у, — протянул товарищ. — Не знаю. — Пожал плечами. — Про такое не говорили.

— Так может специально не говорили, чтобы мы тут расслабились, а они как понаедут… мне до пенсии два года, надо как-то продержаться, а то снимут раньше времени и оставят без штанов.

— Это вряд ли. — Товарищ уже не был так уверен. — Хотя, может ты и прав. — Уже задумался он. — Тут надо жопу со всех сторон прикрыть.

— Вот и я думаю, как ее прикрыть.

— Ничего, время есть, надумаешь. — Хлопнул Вову по плечу товарищ. — Три месяца впереди, давай пока по пивку и попаримся, а?

— А давай. — Махнул рукой командир.

Стоит ли говорить, что на завтра он пришел на службу с красными от недосыпа глазами, жутким выхлопом и плохим настроением? Наверное нет, все офицеры мигом расползлись по своим кабинетам и ротам, передавая друг другу — батя не в духе. Вова посидел еще немного, вздохнул и поднял трубку стационарного телефона.

— Саныч на месте? — спросил он у ответившего офицера. — Пусть зайдет.

Через несколько минут в дверь громко постучали и в кабинет ввалился подполковник, габаритами не уступающий Вове, с шикарными усами и пышной шевелюрой.

— Вызывал, Владимир Иваныч?

— Садись, Витя, думать будем. — Произнес командир полка.

Командир танкового батальона, который входил в состав мотострелкового полка совершенно не боялся пьяного полковника, наоборот, только он и мог с ним справиться благодаря своим габаритам и силе — остальные офицеры предпочитали попрятаться по щелям и носа не высовывать, когда батя буянит. Так что приходилось комбату крутить руки офицеру вышестоящему его по званию, натурально вырубать и тащить домой, чтобы проспался. Позор? Конечно позор, но бывало такое не часто и то только по серьезным причинам, когда сверху спускали очередную дурную директиву и как-то надо было на нее реагировать, вот комполка и реагировал. По-своему. А утихомиривать его приходилось комбату, так что Витя имел некоторый вес в части.

Вова быстро ввел его в курс дела и выдал идею, которая пришла в голову товарищу.

— Что думаешь?

Комбат поерзал на стуле, почесал затылок, приподняв фуражку за козырек.

— Можно. — Кивнул он. — Скоро пополнение придет, у меня полторы роты в запас уходит, я стариков, — он усмехнулся, вспомнив про период службы в один год, — садить на их места собирался, а новичков на старые танки.

— Так они у тебя на ходу?

— Обижаешь, Иваныч, все в порядке, заводятся, едут, стреляют, только комплектность проверить надо, может и открутили там чего. — Саныч задумался. — Три точно на ходу, а вот один… — он посмотрел на комполка, — с ним непонятка какая-то.

— Не заводится? — спросил тот.

— Заводится, только на нем не всякий экипаж служить может, — комбат наклонился к полковнику, — проклятый он, точно тебе говорю.

— Обалдел? — весело спросил Вова.

— Точно тебе говорю! — Саныч перекрестился, хотя был некрещеный. — Он крови попил, теперь не остановится.

— Ты чего такое городишь? — возмутился полковник.

— Ты помнишь, каким мы его получали? — спросил командира Витя. — Новенький, только с модернизации, а вот каким он туда прибыл, ты и не знаешь.

— Так ведь мы свои машины им отправляли.

— Подменили они его на нашу. — Твердо произнес комбат. — Я когда краску начал колупать, то первый слой нашел — его в Афгане под пустыню маскировали, потом противопылевые фильтры там на движке стоят, снимать не стали, только корпус перекрасили и защиту приварили. Мы-то Т-шестьдесят два МВ получали, а это обычная Эмка, только с дальномером, «Содой» и «Тучей», ей только НСВТ как и МВ поставили, да не с электроспуском как у остальных, а обычный «Утес» воткнули, не знаю почему, не спрашивай, а только заряжающему придется из люка высовываться, чтобы огонь из него вести, а это стопроцентный труп. Проклятый это танк, я тебе точно говорю.

— Это еще ни о чем не говорит. — Отмахнулся командир.

— Да? А помнишь, сколько срочников покалеченных я в лазарет за это время отправил? Двоих убило внутри — электроспуск наводчика заряжающий замкнул как надо, кнопку нажал, тот на спуск давит а выстрела не происходит. Он кнопку давил, пока командир к заряжающему через казенник не потянулся, подумал, что тот забыл цепь замкнуть, а тут вдруг как жахнет и так двоих подряд! Смотрели потом — все нормально, провод целый, нигде загибов нет, что это такое по-твоему? А сколько пальцев люком отрезало? Это ведь все он!