- Мам-ма!

Володя даже вздрогнул слегка, несмотря на всю свою выдержку. Однако тут же спросил деловым тоном:

- Ты, значит, его не усыпляешь, а просто даешь словесное внушение?

- Словесное, и подкрепляю образами. Но только сейчас я ему ничего еще не внушал. Это он по собственной инициативе действует.

Тут Володя, видимо, слегка усомнился - да и что удивительного! Он хмыкнул и повертел головой.

- В книге Яна Жабинского «Возможность взаимопонимания» говорится, что для домашних и вообще прирученных животных дрессировка необходима, потому что их морально и физически убивает бездействие. Может, Барс прочел эту книгу?

- Не в том дело. Я же тебе говорю: он хочет что-то сказать, хочет объяснить - и не может. Если б у него было другое устройство глотки, я бы его быстро научил говорить, раз он так здорово поддается гипнозу. Но он может произносить только «мама» - вот и пользуется этой единственной возможностью, чтобы показать, как ему хочется говорить.

- Понятно, - сказал Володя, разглядывая Барса. - Конечно, надо бы хорошенько проработать этот вопрос - об анатомическом устройстве глотки у кошек и о возможностях артикуляции. В сравнении с человеком. Может быть, удалось бы расчленить и упростить артикуляцию. И вообще я по этой части профан.

- А уж я-то!.. - с чувством произнес я.

- То-то и оно. Тут даже не знаешь, с какой стороны подобраться. Ну, попробуем наугад кое-что. Внуши ему, чтобы он дал мне лапу.

- Как твой Барри? Или то, что я тебе рассказывал: «Здравствуй, кот!»

Услышав эти слова, Барс немедленно захватил мой палец и пожал. Я так растерялся, что забыл ответить пожатием и словами «Здравствуй, кот!», а только глядел то на Барса, то на Володю. И видел, между прочим, что Барс нервничает, а Володя - даже еще больше, хоть и старается не подавать виду.

- Ну-ка, погоди, - сказал Володя. - Ты ему, конечно, этого не внушал. Но ты уверен, что не представил себе этого действия, когда спрашивал меня, что внушать?

- По-моему, нет, - неуверенно ответил я. - Не успел я просто.

- Но все же мог мгновенно промелькнуть стертый образ, который успел воздействовать на закрепившиеся ассоциации у Барса, - рассуждал вслух Володя. - Или же придется признать, что мы имеем дело с чистой реакцией на слова.

- Все равно: и ассоциации эти закрепились что-то уж очень быстро, и слова он, выходит, чуть ли не сразу запомнил.

- Сколько раз ты провел «Операцию «Здравствуй, кот!»? - спросил Володя.

Едва он произнес эти слова, как Барс спрыгнул с тахты, подошел к Володе, поднялся на задние лапы и, опершись одной передней лапой на Володино колено, другой ухватился за его палец. Я невольно отметил, что действует он все той же правой лапой и берется неизменно за указательный палец: тот, который я ему подставлял при обучении. Володя чуть не отдернул руку, - я это видел, - но сдержался, даже ответил Барсу легким пожатием и сказал:

- Здравствуй, кот!

Барс все стоял на задних лапах и пристально смотрел в глаза Володе. Потом он напрягся, широко раскрыл пасть и сказал: «Мам-ма!»

После некоторой паузы кот выговорил: «Ммяхо» или что-то в этом роде, протяжно и жалобно мяукнул, прыгнул ко мне на колени, крепко обнял меня за шею и опять начал быстрыми мурлыкающими звуками наговаривать что-то на ухо.

- Ну, видал? - растерянно сказал я. - Хоть бы понять, что он такое говорит, чего добивается!

- Контакта, по-моему, - ответил Володя. - Всеми доступными ему средствами он добивается контакта с людьми. Слушай, а ты раньше ничего такого за ним не замечал?

- Вроде нет… А впрочем… - Тут я начал кое-что припоминать. - Знаешь, было такое, но просто я не обращал как-то внимания. Он ведь и сам так разговаривает часто и отвечает на мои слова, но я считал, что это - выражение эмоций. И вообще как-то не задумывался.

- Возможно, так оно и было. То есть Барс и в самом деле выражал в основном эмоции. Потребность в контакте и взаимопонимании у него была и все развивалась, но он видел, до чего безнадежны все его попытки. А сейчас, едва только появилась какая-то возможность выхода, он изо всех сил старается пробиться к нам.

- Однако что же нам делать? - спросил я. - Ведь жалко его! Смотри, как он мучается, заболеет еще, чего доброго, от перенапряжения!

Стыдно признаться, но я временами слегка побаивался Барса в этот день. А теперь, когда он так крепко обнял меня, ища помощи и понимания, мне стало ужасно его жаль и всякий страх исчез.»

Бедный ты мой кот! - думал я, гладя его шелковистую спину с темной широкой полосой по хребту. - Жил тихо-мирно, и вот на тебе! Черт меня дернул этим гипнозом баловаться!»

Барс перестал «говорить» и напряженно глядел на меня. Потом вдруг потряс головой, будто с отвращением, и сказал:

- Мам-ма!

- По-моему, он улавливает мои мысли… или, во всяком случае, эмоции, сказал я. - Я его мысленно пожалел, а он…

- Понятно: он хочет, чтобы его не жалели без толку, а научились понимать, - подхватил Володя. - Ты пожалел, что все это началось? Так я и думал. А он тебя считает эгоистом - ведь для него это нежданная надежда на равенство, на полноценное общение. Ну, представь себе, что ты живешь один-одинешенек среди существ сильных, могучих, изумительных, они тебя бесконечно интересуют, но переговариваются они ультразвуками, и ты можешь только кое о чем догадываться по их жестам. И вдруг ты каким-то непонятным образом получил возможность кое-что понимать. И даже сам научился произносить хоть одно-два слова. Представляешь, как ты радовался бы? И как удивлялся бы, если б тебя вздумали за это жалеть?

Володя так разгорячился, что даже руками размахивал и голос слегка повысил, а это на него уж вовсе не похоже. «Пробрало тебя все же, братец!» - с некоторым удовлетворением подумал я. Но это я подумал мимоходом, а вообще-то мне в тот момент было не до психологического анализа.

- Что же делать? - повторил я.

- Да я и сам пока не знаю! - огорченно ответил Володя. - Никогда ни о чем подобном не думал и даже не слыхал. Практически: вам обоим надо как следует выспаться. На тебе лица нет, и кот тоже замучился. Прими снотворное, а кота заставь выпить хорошую порцию валерьянки. Я пойду домой, почитаю кое-что и посоветуюсь с одним человеком.

- Нет, ты уж, пожалуйста, никому не рассказывай! - взмолился я. - Все равно ведь не поверят. Сочтут, что ты спятил!

- Не сочтут! - уверенно сказал Володя. (И я понял, что это правда.) - Но вообще-то ты прав: пока не стоит никому рассказывать.

- Кроме Гали, конечно, - поспешил добавить я.

- Гале я тоже не скажу, - решил Володя. - Рассказывать долго и непродуктивно. Я ее приведу сюда, и она сама увидит на практике. - Тут он задумался. - Слушай, хоть Барс и устал, а еще один опыт надо провести. Давай я попробую ему что-нибудь внушить. Ну, скажем, чтобы он перешел с тахты на кресло.

Я посадил кота на тахту. Володя начал пристально смотреть на него. Барс подмигнул и тоже уставился на него. Так они сидели с минуту. Потом кот мотнул головой, будто отгоняя муху, с жалобным мяуканьем спрыгнул с тахты и направился к креслу.

Тут мне сдало почему-то обидно: значит, Барс не только меня слушается! Обида, конечно, была дурацкая, я бы в ней нипочем не признался Володе, но пока я все это переживал, кот вдруг остановился на пути к креслу, явно заколебался, а потом решительно повернулся и прыгнул мне на колени.

Я обрадовался, а Володя недовольно сказал:

- Ну зачем ты это сделал?

Я прямо сгорел со стыда, начал было оправдываться, что я, мол, ничего подобного, но Володя уже все превосходно понял.

- Феодал ты, собственник! - сказал он, сдержанно усмехаясь. - Нашел время ревновать!

Барс повернулся к нему и проговорил старательно и отчетливо:

- Мам-ма!

У него с каждым разом получалось все лучше.

- Слушай, чистый эксперимент все равно не получился бы, - сообразил вдруг я. - Ведь я же невольно думал о том, пойдет Барс или нет, и, наверное, представлял себе это…