Вторая экспедиция Стефенса и Казервуда менее известна широкой общественности. К экспедиции присоединился молодой американский врач и естествоиспытатель Д-р Самуэль Кэбот, выпускник Гарвардского университета, друг известного историка Прескотта, страстный борец за освобождение черных рабов, образованный американский либерал. Д-р Кэбот был единственным, кто откликнулся на объявление в «Бостонском курьере», с помощью которого Стефенс искал третьего участника готовившейся экспедиции в центральноамериканские джунгли. И вот эта троица - юрист, художник и врач - в октябре 1841 года встретилась на палубе шхуны «Теннесси», которая доставила их в юкатанский порт Сисаль.

В Мериде, главном городе Юкатана, исследователи на некоторое время задержались, воспользовавшись гостеприимством дона Симона Пеона, одного из богатейших людей штата, и дружеским расположением других меридских семейств. Мерида была последним цивилизованным городом на их пути. А потом все трое отправились в шивский Ушмаль. Они поднялись на «Пирамиду волшебника», попытались очистить фронтон «Дворца правителей», который на несколько дней стал их пристанищем, и, в конце концов, их интерес привлек небольшой «Дом черепах», где они начали работать. Единственным их помощником был индейский мальчик Чаипа-Чи. Но говорил он только по-майяски, и объясняться с ним было трудно.

В Ушмале Стефенсу, Казервуду и Кэботу не слишком везло. Когда посетил их мексиканский друг дон Симон, собственник земель, на которых расположен шивский город, между ним и его гостями едва не возникла ссора, поскольку дон Симон начал рассуждать, нельзя ли продать эту массу так хорошо обработанного камня в не столь отдаленный Нью-Орлеан, где ощущался большой недостаток в материале для мощения ухабистых улиц. Только жаль, дескать, что Ушмаль не лежит на берегах Миссисипи. Дон Симон оставил путешественникам своего слугу Альбино, «прислугу для всех надобностей», который поначалу был им ни к чему и только мешал.

Тут произошла неприятность: неподалеку, в Тикуле, городке, где до сих пор живут прямые потомки некогда могущественной династии Шив, неосторожный д-р Кэбот посетил местное кладбище и вскрыл несколько могил, чтобы извлечь хорошо сохранившиеся черепа и кости для антропологической коллекции одного своего американского приятеля. Там, в Тикуле, у нашей троицы был один-единственный надежный друг, патер Эстанислао Карильо, удалившийся из «грешной» Мериды в тихий индейский поселок. Карильо хорошо знал руины окрестных майяских городов и был весьма дружески расположен к экспедиции Стефенса.

Однако Кэботово «похищение костей» возмутило не только тикульских индейцев, но и тикульского патера. И «кара божья», которую призывали на голову «святотатца», не заставила себя ждать. Участники экспедиции не пробыли в Ушмале и двух недель, как начались первые ноябрьские дожди. Колодцы наполнились, разлились, в лужах быстро размножились миллионы москитов. А с ними появилась малярия.

Первым заболел Стефенс, и как раз в то время, когда у него начался приступ малярии, его посетил во «Дворце правителей», где поселились путешественники, добрый патер Карильо, пришедший, чтобы упрекнуть членов экспедиции в «святотатственном» ограблении тикульских могил. Когда он увидел Стефенса, трясущегося в ужасной лихорадке, он забыл о причине своего визита и сам с помощью индейского мальчика отнес больного в свой приход в Тикуле.

Затем лихорадка свалила и д-ра Кэбота. Через три дня после того, как священник с Чаипа-Чи унес обессиленного Стефенса, служанка нашла на пороге приходского дома Кэбота, бог весть как дотащившегося до жилища патера и потерявшего сознание прямо у его дверей.

Через два дня малярия свалила с ног и слугу Альбино. В то время как этих троих попеременно то трясло от озноба, то бросало в сорокаградусный жар, один Казервуд, упорный и бесстрашный, в великолепном Ушмале рисовал по 12 часов ежедневно.

Последний Робинзон потерпевшей кораблекрушение экспедиции жил теперь в ушмальском «Женском монастыре», куда он переселился из «Дворца правителей». И все же малярия настигла и его. В канун нового 1842 года неожиданный приступ выгнал из Ушмаля и последнего члена экспедиции.

Итак, в тикульском приходе сошлись в конце концов все беглецы. Майяская столица одолела их. И ни один из них больше никогда не захотел вернуться и Трижды строившийся город.

А кара за «осквернение» святого места, о которой уже шушукались индейцы соседних деревень, настигала все новые и новые жертвы. Малярия не пощадила и самого патера Карильо. Он корчился в лихорадке рядом со своими столь же беспомощными гостями и в беспамятстве выкрикивал: «Верните эти кости! Верните украденные кости!»

Костей они не вернули. Но когда немного поправились, поспешили покинуть места. Вел их Альбино, выздоровевший быстрее других. Возвращаться в Тикуль они не собирались, хотя пробыли там недолго. Альбино знал название деревни Нохкакаб, лежащей к югу от Тикуля. Приятель, родом из этого края, рассказывал ему, что неподалеку от Нохкакаба находятся остатки большого города. И они направились туда. Нохкакаб проявил к новым гостям интерес. Ведь со времен конкисты в деревне не побывал ни один белый. При этом слух, что доктор Кэбот умеет лечить косоглазие, по непонятным причинам весьма распространенное среди местных индейцев. И нохкакабские майя приняли экспедицию Стефенса весьма дружественно.

Кэбот с успехом лечил нохкакабских индейцев. И Альбино - теперь официальный представитель экспедиции - требовал за это от гостеприимной деревни только одного: чтобы каждый день несколько индейцев помогали остальным членам экспедиции прорубать дорогу к развалинам доколумбова майяского города.

Мачете и тяжелые топоры наконец открыли Стефенсу и его друзьям доступ к руинам, которые раньше нисколько не интересовали здешних индейцев. Так американо-английская троица нашла Кабах - свой первый значительный индейский город на Юкатане. Остальные города - Штампак, Чичен-Ицу и принесший столько несчастий Ушмаль - до них уже видели другие путешественники, у которых, однако, не хватило литературного таланта рассказать о своих открытиях так увлекательно, как это сделал в «Incudents» («Эпизодах») американский юрист.