Часы пробили десять.

– Я думаю, кое-кому пора спать.

Сэйт посмотрел на него с завистью: «Индианочка будет любить его всю ночь напролет».

Какое-то время спустя он лежал у огня, завернувшись в одеяла, и прислушивался к звукам, которые напомнили ему о Джулиане. Он с сожалением вздохнул, повернулся к огню спиной и под доносившийся скрип кровати уснул.

На следующее утро после завтрака мужчины пошли в амбар. Между паузами в работе Рос невинно спросил:

– Надеюсь, мы не мешали тебе спать?

Сэйт простодушно переспросил:

– Почему ваши воркования могли помешать мне?

Хозяин довольно заулыбался:

– Да я так просто спросил. Зоэ иногда забывается и начинает ужасно шуметь.

Сэйт не сразу отозвался на шутку. Он подождал, пока этот великан поднял на вилы очередную порцию сена и громко сказал:

– Она не так уж часто шумит, как я заметил. Например, утром, когда вы проснулись, что-то было совсем тихо. Кроме сморкания и пыхтения я ничего не услышал и даже подумал: не медведь ли вместе с вами в кровати.

Рос засмеялся так раскатисто, что с крыши летели голуби, испугав кота.

– Боже! Так ты все слышал? Ты прав, по утрам я очень ленив.

– Давно вы женаты? Зоэ кажется такой молоденькой.

Рос спустился с чердака:

– Она старше, чем выглядит. Ей было шестнадцать, когда я выкупил ее у вождя. Мы живем уже больше трех лет.

– Три года? Ты хочешь сказать, что всегда ведешь себя так, как вчера! И тебя еще терпят?

Мужчина ответил на подшучивания озорной улыбкой:

– И все-то ты знаешь. Я из тех, которым часто нужна женщина. Я всегда хочу Зоэ.

– Тогда какого черта ты не заведешь несколько подобных молодок?

Рос туманно улыбнулся:

– Зоэ не может иметь детей, Сэйт. Когда была маленькой, чем-то переболела. Отец охотно продал ее.

– Печально слышать такое.

Хозяин оперся о вилы. В глазах появилась затаенная тоска.

– Иногда это меня беспокоит. Я думаю, любому хотелось бы иметь сына, как говорится, своя кровь и плоть. Когда человек умирает, кто-то должен оставаться после него, – он выпрямился и добавил: – я никогда не говорю с ней об этом. Она переживает, что не может родить.

Сэйт не нашел, что добавить и постарался перевести разговор:

– Что ты можешь рассказать об этих местах? Тебе не приходилось слышать о Скво Холлоу?

В глазах Роса промелькнуло удивление.

– Странно, что ты об этом спросил, – ответил он, – три дня назад я вернулся оттуда.

– Черт возьми, неужели?

– Первое, что могу тебе сказать, – улыбнулся Рос, – ел там вкусные яблочные пироги и видел самую красивую женщину. Ее прозвали Чертовкой. Если бы у меня не было индианки, я бы сразу посватался к ней. Ох! Женщина – слюни текут, глядя на нее.

– Меня не интересуют красивые женщины, – резко прервал его Сэйт. – А как сама деревня? Большая? Что за люди живут там?

Рос прислонился к стойлу.

– Всякий народ. Есть хорошие, но больше плохих. Могут украсть, убить. В общем, шуметь умеют. Там полно охотников, потому что достаточно живности. Есть и индейцы, некоторые из них вполне приличные, другие же совсем спившиеся. Ну и шлюх хватает, как всюду. Многие из них глотку перережут за деньги.

Сэйт коротко шутливо усмехнулся:

– Ну и веселую картинку ты нарисовал, приятель. В общем, стоит не раз подумать, прежде чем отправиться туда.

– Могу сказать одно: слабому там долго не выжить.

– Ясно. Ну, у меня пока крепкие нервы и сердце, думаю, надо попробовать, – ответил он и начал седлать лошадь.

– Я тоже так считаю, – засмеялся Рос. – Хочу сказать, я был рад с тобой познакомиться, Сэйт. Когда приеду в те края в следующий раз, разыщу тебя, чтобы, посмотреть, как устроился.

– Идет, – охотник вставил ногу в стремя, – буду рад отплатить за гостеприимство.

Рос Адамс немного постоял, глядя вслед удаляющемуся гостю, пока тот не исчез из вида.

– Странный парень. Но, кажется, у него не будет проблем с устройством на новом месте.

День уже клонился к вечеру. Сквозь листву деревьев Сэйт рассмотрел несколько индейцев. Лица их были воинственно разукрашены, что заставило его вздрогнуть.

«Эти – на тропе войны. Куда они направляются?»

Охотник привязал Джейка под разлапистым кедром и дал знак собаке тихо лежать. «Может это отщепенцы?» – размышлял он, пока группа индейцев проезжала мимо его укрытия, их дикие выкрики были слышны далеко.

Многие молодые, обозленные индейцы ушли во время войны из своих обжитых мест. Они нападали на фермы, запоздалых путников, тем самым накаляя обстановку между белыми и краснокожими.

Когда индейцы исчезли, Сэйт осторожно поехал вперед в поисках какой-либо пещеры. Спать под открытым небом охотник совсем не хотел. Едва он проехал двести ярдов, как наткнулся на брошенную сломанную повозку. Нигде не было лошадей. Невдалеке у догорающего костра он увидел распростертые тела мужчины и женщины.

– Убиты.

Он свистом подозвал собаку и поспешил отъехать, сожалея в душе, что не может закопать тела. Здесь задерживаться ему не следует, если сам хочет остаться цел.

По пути не оказалось ни одной пещеры. Наступила ночь. Сэйт встретил ее под сосной, завернувшись в одеяла и дрожа от холода. Ему очень хотелось развести костер, но он не осмеливался. Опасность где-то рядом.

На следующее утро охотник быстро позавтракал холодным мясом с кукурузным хлебом, которые Рос положил ему в сумку перед отъездом, дал жеребцу пару пригоршней овса и прыгнул в седло.

Около полудня он увидел всадника, выехавшего слева из леса, и в задумчивости прищурился: «Если человек избегает ехать по проложенной дороге – это вызывает подозрение».

Ему показалась знакомой высокая фигура мужчины.

– Чэд Мэдисон, – с отвращением буркнул он. – Негодяй наверное удирает от какого-либо обманутого мужа.

Сэйт было направил свою лошадь за ним, решал, стоит ли это делать, не забыв, что дал себе слово хорошо проучить этого мерзавца, если тот ему попадется.

Пока Сэйт колебался, Мэдисон исчез за огромными валунами. Он еще какое-то время раздумывал, потом натянул поводья, утешая себя мыслью, что рано или поздно негодяй получит свое, так не будет продолжаться до бесконечности.

Все чаще стали встречаться усадьбы, его путешествие подходило к концу. Часто раздавался стук топора. Целые семьи собирали живицу с молодых кленов, а недалеко от домов на огне стояли большие железные чайники, до краев полные сладким кленовым, соком. Весь день они потихоньку будут кипеть и превратятся в прозрачный сироп.

Охотник въехал в поселок Скво Холлоу на закате дня. Шел мелкий дождь, начавшийся час назад.

Он устал и проголодался, а лицо его выражало огромное нетерпение. Мимо него проходили спешащие под дождем люди, бросая в его сторону быстрые взгляды.

Сэйта привлек громкий шум, доносившийся из длинного низкого дома. Он ослабил поводья: таверна. А это значит, что там можно согреть свое промерзшее тело и выпить горячего, чтобы разогнать кровь.

Охотник направил лошадь к углу дома и привязал ее рядом с другой. Пес устало улегся на охапку сена и повилял хвостом, когда он, уходя, потрепал его по голове.

Сэйт ступил на узкое крыльцо и собирался открыть дверь, как вдруг та широко распахнулась и оттуда вылетели двое дерущихся, задев его за плечо. Он заглянул внутрь и криво усмехнулся: там шла драка вовсю. Табуретки и бутылки летали в воздухе, а сквозь ругательства слышались испуганные женские крики.

Охотник очутился в самом центре. Голубые глаза загорелись жаром борьбы. Тяжелые кулаки начали месить и крушить чьи-то челюсти, руки, все, что двигалось на пути. Сэйт чувствовал, как ему становится легко, ушло напряжение последних дней, и кровь играла в жилах. Здесь, в этой драке, он словно мстил Джулиане за нанесенную ему обиду.

Громом прокатившийся по комнате ружейный выстрел заставил, наконец, всех остановиться, только шарканье ног по полу поднимающихся мужчин, сплёвывания и ругательства нарушали наступившую тишину. Сквозь заплывшие веки Сэйт попытался рассмотреть стрелявшего. Мужчина довольно крупного телосложения спокойно стоял за стойкой бара, из ружья еще поднимался дым. Когда шарканье стихло, и наступило временное затишье, он громко сказал: