- Все равно, я буду должен это попробовать. Такое условие договора. – Тяжело вздохнул и отправился восвояси.

Вот ведь жизнь у человека, подумал я и принялся за вкуснейший ужин. Ммм, как же обалденно готовит эта женщина.

- Дядя Селеза, а ты тепель у нас зыть будешь? – Подал голос жующий Ванька. Я даже подавился и закашлялся.

- С чего ты взял? – Прокашлявшись, спросил я.

- Ну, у тебя зе дома есть нечива. – Как маленькому объяснил мне ребенок.

- Мда, дилемма. – Выдал я.

Сенька, приподняв брови, следила за нашим диалогом. Через минуту Иван продолжил:

- У нас тока спать негде. Мой диван маленький, ты туда не влезешь. – На чумазой мордашке появилось хитрое выражение. – Потому спать тебе плидется с мамой.

Тут закашлялась Сенька. Я встал, налил воды в стакан и подал ей. Она отпила и обратилась к сыну.

- Вань, с чего ты взял, что дядя Серёжа хочет у нас жить?

- Ну как зе! – Воскликнул ребенок. – Он зе в своей квалтиле с голода помлет. – Объяснил нам взрослым, сетуя, что мы такие непонятливые.

- Хм, Вань, - начала Сеня, взглянув на меня. – Дядя Сережа может нанять другую домработницу. Или приносить ужины с работы. Или обедать в ресторане.

- Дом-ла-ботни-ца, - по слогам выговорил ребенок, - опять будет его невкусно колмить. А у нас сегда вкусно.

Я решил подать голос:

- А может, вы лучше ко мне переедете? – И тут же понял, что сморозил чушь, потому что синие глаза уставились на меня с сильным сомнением в устойчивости моей психики. – Нет, так нет. – Поднял я ладони.

- Ну и ладно, - обиделся Иван. – Посол я тогда в иглуски иглать.

- Только лицо вытри. – Сеня подошла к сыну и ловко полотенцем вытерла сыновью моську. – Иди, - подтолкнула сына в сторону комнаты и повернулась ко мне. – Сергей Максимович, вам что-то от нас нужно? – Перешла Есения на официальный тон.

Вот и приехали. Впервые в жизни я должен признаться женщине, что она мне нравится. Я всегда пользовался популярностью у противоположного пола, сначала из-за смазливой рожи, потом добавились большие деньги. Женщины всегда реагировали на меня должным образом: улыбались, кокетничали, принимали подарки и внимание, как прелюдию к сексу.

А эта неправильная женщина, стоящая сейчас на маленькой кухне и смотрящая на меня с подозрением, вообще никуда не вписывалась. Она не взмахивала ресницами в надежде меня зацепить. Не прятала взгляд, смотря всегда прямо в глаза. Не увиливала в разговоре, всегда отвечая то, что думала. Избегала прямых касаний и не обращала на социальный статус человека никакого внимания, разговаривая со всеми ровно и уважительно.

А моя картина мира и восприятия противоположного пола медленно рушилась и перекраивалась вот уже два месяца. Теперь я не понимал, что мне сделать, чтобы нужная мне женщина стала моей.

И я решил сказать все прямо:

- Сень ты мне нравишься. Очень. – Она даже дернулась слегка. Отвернулась к окну и пробормотала:

- Ничего не понимаю. – Она повернулась ко мне и решительно заявила. – Я не могу тебе нравиться.

- Почему? – Удивился я.

- У меня ребенок. – Она объяснила мне очевидную для нее вещь.

- Хорошо, - Кивнул я. – Ванька замечательный малыш. И я не против ребенка.

- Ладно, - согласилась она. – Я толстая! – Она победно на меня посмотрела.

- С чего ты это взяла? – Удивился я. Мне действительно было интересно, кто вбил этой замечательной красивой женщине в голову такие мысли.

- Ты что слепой? – Она подозрительно на меня посмотрела.

- Нет. Я очень хорошо видящий человек. И могу отличить красивую фигуристую женщину от действительно толстой.

Есения задумчиво сверлила меня взглядом.

- Ну, хорошо. Предположим, я действительно тебе нравлюсь. – Сеня почесала кончик носа. – И что ты собираешься с этим делать?

Я пожал плечами.

- Ухаживать. Дарить цветы и подарки. Украшения там всякие. Приглашать в рестораны. Возможно, тебе захочется съездить куда-нибудь, на пляже поваляться. – Перечислил я стандартный набор.

- Нет, - Есения покачала головой. – Цветы завянут. Украшения я не ношу. Мне больше нравиться домашняя пища. А жизнь в отеле для меня больше стресс, чем отдых.

Блин, вот правильно брат сказал, что я вляпался. Вот в эту самую неправильную женщину со своими устоявшимися моральными принципами, которые ничем не перешибешь.

- Хорошо. Что тебе нравится? – Решил я воспринимать ситуацию более спокойно.

- Кроме приготовления пищи? – Сеня улыбнулась. – Экспериментировать со вкусом. Ходить с сыном в батутный зал. Читать книги. Смотреть интересные фильмы с глубоким смыслом. Раскрашивать Ванькины раскраски, пока он не видит.

И ЧТО МНЕ С ЭТИМ ДЕЛАТЬ? Вопрос из вопросов.

- Ладно. Я подумаю, как мне быть с твоими предпочтениями. – Согласился я, а Есения только фыркнула.

Лишь поздно вечером, уже вернувшись в свою огромную безжизненную квартиру, я начал составлять план того, что можно делать и нельзя рядом с этой невозможной женщиной. С одной стороны ее честность и прямолинейность очень помогала в выработке плана. С другой, ставила меня в тупик. Единственное, что давало мне надежду, так это то, что она не сказала, что я ей не нравлюсь, и не послала меня сразу в лес ежиков пасти. Так что я решил не унывать.

А еще меня начал охватывать азарт охотника, загоняющего свою вкусную и аппетитную добычу в сети. Ни одна женщина не додумалась прибрать меня к рукам с помощью своей недоступности. Причем не мнимой, типа, ты тут за мной побегай, а я так и быть, сдамся на милость победителя, когда поднаберу больше бонусов.

Нет, Сенька твердо, четко и понятно обозначила свою позицию: на первом месте сын и его благополучие, на втором ее любимое дело и лишь потом все остальное. В том числе, личная жизнь. Но ничего, я готов побороться с ее убеждениями и вывести личную жизнь хотя бы на второе место. С этими мыслями я и заснул.

Есения

Следующие две недели были очень странными. Но об этом по порядку.

Для начала, ко мне прекратили каждое утро забегать Светка и Леха. С соседкой в один из выходных мы виделись, и она подтвердила информацию про перемирие.

А еще каждое утро нас встречали у подъезда и отвозили Ваньку в садик, а меня на работу либо Сергей, либо Олег. Затем у меня на кухне в мини-кафе появилось несколько цветущих кактусов и пара совсем ненужных кухонных комбайнов. Ну что ими тут делать? А вот профессиональный разделочный нож из литой стали и полное собрание рецептов Джейми Оливера, с его автографом, меня очень порадовали.

И вот, сегодня утром, когда я уже приступила к готовке завтрака, дабы накормить вечно голодное начальство компании ко мне на кухню вплыл белый медведь в смешном поварском колпаке, вися на воздушных шариках. И все бы ничего, если бы этот зверь не был ростом с меня. Может, даже чуть больше. Тут же вспомнился другой косолапый, принадлежащий Сеньке Первой. Он вроде бы сейчас у Светы остался. Надеюсь, что этого мишку мне не придется в мужиков кидать.

Вслед за несчастной животинкой на кухню вошел Ник и укоризненно на меня посмотрел:

- Сень, я не знаю, в чем провинился перед тобой шеф, и даже предположить не могу, какие косяки он так рьяно замаливает. Но вот почему меня, дипломированного специалиста, лучшего выпускника курса и вообще незаурядную личность каждый день гоняют в твои владения с тупыми поручениями, типа «возьми эту штуку и отдай вон той леди. Но отдай так, чтобы эту штуку приняли, а не бросили впоследствии в мою начальственную морду». - Коля сделал в монологе перерыв, во время которого я швырнула в него яблоком. Поймав, друг откусил и продолжил. – И это не говоря уже про то, что все отделы шепчутся, о том, что ты якобы тайная жена шефа, и у вас сейчас внутрисемейный кризис. И ребенок твой от него же. Кстати, а ты никогда не говорила, почему Ванька у тебя Сергеевич. Может, так все и есть на самом деле?

- Варежкин, ты в своем уме? – взвилась я. – Ты же знаешь, про Ваньку все. А Сергеевич он в честь моего деда. Бабушка попросила так записать.