Иначе было у халдеев, совсем иначе у египтян. О, тогда тоже были учителя, которые приводили учеников к ясновидящему видению вдуховных мирах за физическим миром. Это были инициаторы, показывавшие то, что лежит за физическим. Но в Египте стало необходимым новое учение. В древней Индии мало заботились о том, как то, что происходит в духовном мире, вписано в физическим план, для переписки богов с человеком, тогда не заботились об этом. В Египте было необходимо, чтобы ученик не только видел богов, но и то, как он двигает рукамидля того, чтобы вписать звездные письмена, как боги образуют физическое. древние египтяне имели школы, вполне по образцушкол Индии, но в них они учились и чтению физического плана. Теперь они имели новый материал для изучения. В Индии ученикамуказывали бы на духовные силы путем ясновидения, в Египте же дошли до того, что показывали, что физическое соответствуетдуховным фактам, например, изучалось, как сердце соответствуетдуховной работе, и основывали школы, в которых показывалось не только духовное, но и его применение; основателем школы былвеликий инициатор Гермес Трисмегист. Так в нем, трижды великом Тоте, мы видим первого, показавшего людям весь физический мир, как письмена богов. Так постепенно одеваласьплотью наша культура эволюции человечества. Гермес явился египтянам, как божественный вестник; он дал им то, что было необходимораскрыть, как дело богов в физическом мире.
Этим мы немного характеризовали три культурные эпохи послеатлантического времени. Люди научились ценить физический план.
Четвертая культурная эпоха является эпохой, в которой человек еще болеекоснулся физического плана. В это время человек уходит настолько далеко, что он не только видит письмена богов, но и свое Я объективирует в мире. Таким образом искусства, как вГреции, не было раньше. В четвертой эпохе было достигнуто то, что выявил человек из себя, что он создал как свою физическую личность.
В это время мы видим, как внутреннее человека исходит из человека на физический план, в материю, и яснее всего это исхождение, этот брак духа с материей, выявляется в греческом храме. Этот храм, для каждого, кто может взглянуть на него, озираясь назад, должен явиться замечательным созданием. Греческая архитектоника является изначальной архитектоникой. Каждое искусство где-либо достигает своей высшей точки.
Греческий храм создал самое замечательное, несмотря на гигантские пирамиды; ибо что в нем достигается? Лишь слабый отзвук этого дает, когда говорят о художественном чувстве пространства, т. е. каким образом одна линия, идущая горизонтально, относится к другой, идущей вертикально. Вся сумма космических истин живет в душе, которая может почувствоватьлишь, как колонна несет то, что лежит на колонне. Нужно чувствовать, что уже ранее это находится в пространстве. Художник так же ясновидяще видел колонны и лишь заполнил материей то, что он видел. Он видел пространство, как нечто ярко живое. Все было пронизано силами. Как может современный человек хотя бы только почувствовать, какой жизненностью обладало это чувство пространства. Слабый отзвук этого мы можем видеть у старых художников. Еще можно видеть изображения, например, с парящими в пространстве ангелами, и у нас возникает чувство, что ангелы удерживается взаимно. Этого чувства пространства уже мало теперь. Например, Беклин имеет большие заслуги, но видно, как образ, витающий над, каждое мгновение грозит упасть. Это должно быть отмечено, если хотят обратить внимание на то, представление о чем едва можно вызвать теперь; на чувство пространства угреков. Греческий храм давал как бы само из своих линий рожденное пространство. Следствием этого было то, что божественные существа, которых грек знал как ясновидящий, действительноспускались в храм, действительно хорошо себя чувствовали в нем. И действительно Афина Паллада, Зевс и др. были в храме; в этиххрамах они имели свои тела, свои материальные тела. Храм мог стать их физическим телом, - храм, в котором ихэфирное тело хорошо себя чувствовало.
Кто понимает греческий храм, тот знает, насколько существенно отличается он от готического храма. Тот, кто видит вещи может себе представить греческий храм необитаемым, в нем нет ни одного человека, лишь тогда храм, греческий храм, закончен, когда в нем не молится человек, - он не бездушен, он не пуст, ибо бог в нем он обитаем богом.
Готический храм лишь половина, если в нем нет верующих; тот, кто понимает, не может помыслить готический храм безлюдным, одиноким, без верующей толпы, которая наполняет его своими мыслями. В готическом храме нет Бога, если в нем нет молитв верующих; если же они есть, то он наполнен божественным. Это выражается в словеDoom, родственном с, в словахнемецкость, народность, несущих в себе собирательное, с ними же родственно слово Дума. Греческий храм не есть дом верующих, - он создан как дом, в котором обитает сам бог, он может стоять одиноким. В готическомхраме, чувствуешь себя дома, когда его наполняет верующая толпа, когда сквозь цветные стекла проникает свет солнца, когдапроповедник на кафедре говорит: как свет делится на многие краски, так божественные силы разделяются на многие силы физического мира, и часто так говорит проповедник. Когда видение и дух взаимно слились, тогда храм являемся как нечто законченное.
В искусствегреков мрамор принимал вид живого. Греквыражалв физическом то, что жило в его духовном; угреков был брак духовного с физическим. Римлянин еще на один шаг подвинулся далее в завоевании физического плана. Грек обладал способностью выражать в искусстве душевно-духовное, но он еще владелгородом, государством; он не чувствовал себя индивидуальностью, он чувствовал себя членом[ полиса ]. Так было и в прежних культурах; египтянин не чувствовал себя отдельнымчеловеком, он чувствовал себя египтянином, афинянин чувствовалсебя афинянином. Лишь Рим открыл возможность быть личностью, самому представлять в мире нечто, лишь римлянин почувствовал, что личность есть нечто в себе. Лишь римлянин нашел понятие"гражданин", и тогда возникло право, которое справедливо называлось римским правом.