– Что?

– Многие жители города и прилегающих окрестностей крайне взволнованы. Говорят, что вы – мятежник, организовавший восстание.

Ацую улыбнулся:

– Если человек посягает на права императора и возвышает себя до более высокого ранга, то кто же он, если не мятежник?

– Солдаты также в замешательстве. В армии наблюдаются признаки дезертирства. Вы и правда полагаете, что этих объяснений будет достаточно, чтобы поднять их боевой дух?

Ацую обошёл Хакутаку и сказал с ледяным взглядом:

– Ты знал, к чему это нас приведёт, Хакутаку. К открытому мятежу. Или ты струсил?

– А солдаты нет. Они ничего об этом не знали. Запретная армия, появившаяся у нас под боком, собирается вербовать новобранцев, осведомляясь тем, что они тут делают.

– Это не такая уж тайна.

– Господин, мы и впрямь избрали наилучший путь?

Ацую нахмурился:

– Немного поздновато для подобных расспросов, Хакутаку.

Хакутаку лишь склонил голову. Коя взглянул на него с чувством эмоциональной отстранённости. Едва ли он мог винить человека за зародившиеся в нём сомнения. Никто не смел быть предельно честным перед солдатами или даже перед лицом гражданских служащих, тем более что положение дел разворачивалось явно не в лучшую сторону.

Запретная армия прибыла в значительно большей численности, чем предполагалось. Покинув Канкю, дворцовые войска едва насчитывали семь с половиной тысяч человек. Провинциальные министры в Ген предвещали лёгкую победу, зная, что обычный штурм не способен пробить неприступную оборону провинциального замка.

Кроме того они были на своей территории и знали характер местности. «Поражение невозможно», – уверяли они себя.

Ацую взглянул на Хакутаку и невозмутимо спросил:

– Какова сейчас численность Запретной армии?

– По меньшей мере двадцать тысяч солдат.

– Что?.. – Ацую приоткрыл глаза. – Это на три тысячи больше, чем сообщали в последний раз.

– Да, – сказал Хакутаку, ещё раз поклонившись.

«Три тысячи», – повторил про себя Коя. Запретная армия увеличивала численность по мере своего продвижения.

Большинством новобранцев, над которыми сперва посмеивались министры, были фермеры, ещё вчера возделывавшие поля мотыгами. Они перестали смеяться, когда численность достигла десяти тысяч.

Ходили слухи, что наместник Ген устроил заговор с целью узурпировать трон, ещё раз повергнуть королевство в хаос. Недовольство среди людей росло день ото дня. Те, кто поддерживал Ацую, теперь открыто выражали несогласие. Критика в адрес Ацую стала слышна и среди министров Ген.

Запретная армия вербовала новобранцев даже в городах близ Ганбоку. Поговаривали, что на улицах выстраивались добровольцы, желавшие отправиться в Ганбоку и сражаться за императора.

– В депешах из Канкю говорится, что провинциальная армия Сей, защищающая город, достигла тридцати тысяч.

– Абсурд! – рявкнул Ацую с неизменным бесстрашием, его лицо было твёрдым как камень. – О чём думает провинция Ко? Они должны были атаковать Запретную армию с тыла!

Хакутаку лишь ниже поклонился. По бумагам провинциальная армия Ген насчитывала 12 500 солдат. В действительности же около восьми тысяч. Из них три тысячи были на временной службе в провинции Ко. В результате, дабы пополнить свои войска дополнительно были мобилизованы три тысячи гражданских.

– Провинциальный лорд Ко переехал в Канкю и стал премьер-министром правительства.

Ацую шагнул в сторону Хакутаку. Он практически навис над ним:

– Почему мне об этом не сказали? Чем вообще заняты наши шпионы?

– Простите. Эта новость явилась для них полной неожиданностью.

– Идиоты.

«Это ты идиот», – хотел прикрикнуть на него Хакутаку. Заподозрив неладное в отсутствии разведданных из Канкю, он отправил своих гонцов, чтобы разузнать обстановку, но лишь выяснил, что они намеренно скрывали факты.

«Как вы думаете, что случится, если вы свергнете императора, избранного согласно воле небес?»

Выступать с протестами и требовать независимости для жителей Ген – это одно. Но похитить Тайхо и пытаться давить на императора – это уже совсем другое.

Таким образом, вместе со штатом представителей Ген, шпионы присоединились к Запретной армии и открыто выступили в поход.

– Боюсь, мы недооценили влияние императорского трона и важность Верховых предписаний.

– Так же, как важность и влияние императора Кёо?

– Несомненно, люди считают именно так. Все они убеждены, что правление нового императора приведёт королевство к процветанию. Мы же провозгласили о намерении разрушить это будущее. Вполне логично, что люди решают дистанцироваться от нас.

– Хакутаку!

Когда Ацую выпрямился в полный рост, Коя услышал странный шум. Из его кармана донёсся звук, будто тетива лука порвалась. Он застыл на месте.

Ацую и Хакутаку обратились к нему:

– В чём дело?

Коя побледнел:

– «Красная линия» разорвана.

– Что?

– Я должен выяснить, что случилось.

Коя повернулся и запрыгнул на спину своего йома.

Коя вбежал в тюрьму:

– Рокута! – закричал он.

Но тут же замер на месте.

Мрачная картина предстала перед ним в центре камеры. Как бы Коя ни привык к кровавой бойне, учиняемой йома, всё это выглядело так ужасно, что он машинально отступил назад.

Рокута сидел на полу с выражением полнейшей опустошённости на лице. Кровь, обагрявшая его голову, напоминала красную шаль.

Коя подошёл к нему. «Стой», – закричал йома позади него. Коя этим пренебрёг, и спустя мгновенье тот схватил его за ворот и оттащил назад. Морда зверя выступила из пола, изменив форму тени.

– Рокута!

Трёххвостый волк появился между ними, преграждая путь. Две крылатые руки показались из залитого кровью пола. Йома ринулся в сторону Коя и издал угрожающий рёв. Коя снова выкрикнул его имя.

Наконец Рокута повернул голову.

– Рокута! Отзови своего сирея!

– Перестань, – произнёс Рокута еле слышным голосом. – Хватит, Рикаку.

– Но… – ответил его сирей.

Рокута вяло покачал головой:

– Нет. Избавь меня от ещё большей крови.

Тайхо взглянул на Коя, и голосом едва громче шёпота произнёс:

– Помоги мне.

Без малейших раздумий Коя подошёл к Рокуте. Сирей отступил назад и исчез.

– Рокута, ты в порядке?

Коя положил руку на его промокшее от крови плечо и хотел помочь встать. Рокута не сдвинулся, будто примёрз к земле. Коя осмотрелся по сторонам и выхватил окровавленный камень из рук лежавшего рядом тела.

– Коя, нет…

– Тебе лучше не упрямиться.

– Коя…

Когда он попытался закрепить «красную линию», из тени Рокуты донёсся женский голос:

– Пожалуйста, не делай этого.

На мгновенье Коя подумал, что это Риби. Холодный озноб пробежался по его спине.

– Повторное запечатывание рога только сильней ему навредит.

– Сирей?

– Пожалуйста, смой с него кровь. Для него это всё равно, что яд.

– Но…

– Не причиняй вреда Тайхо, и мы не станем ни на кого нападать. Что скажешь?

Когда Коя замешкался, Рокута откинул руку в сторону. Кирин потерял сознание.

– Риби? – спросил Ацую.

Коя вернулся, чтобы доложить о случившемся. Он кивнул:

– Вероятно, она подошла и сама сорвала нить.

Потрясённый Ацую удивлённо моргнул:

– Какая отвага. А что с Тайхо?

– Он упал в обморок. Я смыл с него кровь.

– С ним всё будет в порядке?

– Надеюсь.

Сирей Рокуты сказал искупать его в водах моря облаков, поэтому Коя приказал так и поступить.

– А печать?

Коя потупил взор:

– Печать снова на месте.

– Это не причинит ему вреда?

– Лишь немного. Но у нас не остаётся другого выбора.

Ацую глубоко вздохнул:

– Не ты ли говорил, что кирина можно поместить только в камеру, сооружённую людьми?

Коя опустил глаза: