Рокута скомандовал своему сирею:

– Поворачивай! За ними!

– Но, Тайхо, – предупредил Рикаку, – это же был йома.

Рокута кивнул:

– Да, я знаю. Именно поэтому. Одно дело – сирей, но почему йома везёт на спине ребёнка? Это не поддаётся объяснению.

Рассекая небо над морем, они поравнялись с ребёнком, летевшем на йома красной масти. Тот увидел нагоняющего их Рокуту и сжался от страха.

Тенкен издал леденящий кровь вопль. Ребёнок обхватил руками его толстую шею:

– Нет, нет. Не надо, – призывал он зверя, пытаясь успокоить его.

Он выглядел моложе Рокуты. У него было бледное лицо, хрупкое телосложение, а его чёрные волосы перемежались синими прядями. Будь он кирином, его волосы по обыкновению были бы золотистыми.

– Эй, – окликнул его Рокута. При виде испуганного ребёнка он выдавил из себя дружелюбную улыбку. – Ты кто?

Ребёнок отрицательно покачал головой. Прохладный бриз донёсся с поверхности океана. При этом стало заметно, что вся его одежда разорвана.

– Меня зовут Рокута. Не ожидал, что встречу здесь кого-то вроде тебя. Со мной такое в первый раз, особенно в открытом небе.

На это ребёнок слегка кивнул головой. Возможно, он пытался сказать, что с ним это тоже впервые.

– Куда ты направляешься? Ты куда-то спешишь?

В ответ снова последовал кивок.

Рокута спросил с небрежной улыбкой:

– Знаешь, я был бы не против перекусить. Как насчёт того, чтобы немного поесть?

Малыш широко раскрыл глаза:

– Вместе?

Рокута рассмеялся и кивнул. Он указал на морское побережье. По первоначальному порыву он хотел протянуть к нему руку, но подобный жест мог вынудить мальца к бегству.

– Что скажешь?

Ребёнок вытянул шею и взглянул в лицо йома:

– Хорошо, – ответил он.

Они высадились в дюнах. Разложив фрукты и рисовые лепёшки, Рокута спросил:

– Это ведь йома?

Он никогда не слышал о том, чтобы йома приручали, как собаку. Все говорили, что это невозможно. Ребёнок лишь качнул головой.

– Да? – изумился Рокута. – Но кто ещё, помимо йома и ёдзю, может летать?.. Как ты его приручил?

– Не знаю.

– Он говорит, что не знает, – пробормотал про себя Рокута. – Это невероятно.

– Правда?

– Несомненно.

Они сидели в дюнах и разговаривали. Перед ними простиралось Чёрное море. По другую сторону моря, окружая центра мира, неприступной стеной возвышались вершины гор Конго.

Ребёнок проснулся посреди ночи, а на следующий день его одного оставили в горах. Вот о чём они говорили.

– Понимаю, – сказал Рокута, всё сильней удивляясь этой встрече. Двоих детей в разных мирах бросили обедневшие из-за войны родители. Но, невзирая на все трудности, они случайно встретились.

– Выходит, горожане решили от тебя избавиться. Как это жестоко.

– Думаю, да.

– Как тебя зовут?

– Не знаю, – сказал ребёнок. – Когда-то у меня было имя, но я не помню его.

– Значит, тебя унесло волнами в логово йома?

– Не в логово. Это Большой меня туда принёс.

– Большой?

Ребёнок взглянул на йома позади него. Тот, в свою очередь, заботливо смотрел за ним.

– Большой приносил еду в своё логово. Вероятно, и меня принёс вместе с ней.

– Или ты сам был едой. Но он тебя вырастил?

– Да.

Поразительная история: йома, приглядывающий за человеческим ребёнком, – он никогда не слышал о таком прежде.

– А что насчёт тебя? Такое часто случается? – Рокута адресовал этот вопрос Рикаку, который с опаской наблюдал за йома.

Но ответа не последовало. Даже в случае непосредственного приказа, сирей не разгласил бы никаких сведений о себе или своём роде. Йома и впрямь были отчуждёнными по своей природе.

Рокута не настаивал на своём вопросе и снова повернулся к ребёнку:

– Хорошо, что ты не погиб. Значит, с тех пор ты живёшь вместе с йома?

– Время от времени я выхожу за едой.

– Большой не ест людей? – спросил Рокута, хотя он уже знал ответ на этот вопрос. Он не сидел рядом с йома, но ощущал едва уловимый запах крови, исходивший от него. Людской крови.

– Конечно, ест. Иначе он бы умер с голоду.

Рокута прокашлялся и спросил:

– А ты?

Ребёнок опустил голову:

– Нет. Ни людей, ни животных. Я говорил Большому не делать так, но он меня не слушает, – он посмотрел на Рокуту умоляющим взглядом. – Когда нападаешь на людей или животных, то их охватывает паника. Большой старается держаться от них подальше. Они набрасываются и совершают ужасные вещи или со всех ног пускаются наутёк.

– Вот тебе и люди, – сказал Рокута с натянутой улыбкой и успокаивающе похлопал мальчика по плечу. – Я впечатлён. Ты определённо не можешь закрыть на это глаза. Тебе лучше избегать атак и самому в них не участвовать.

– Конечно. Откуда ты, Рокута? Ты из этих мест?

– Верно, – сказал Тайхо, кивнув.

Малыш наклонился вперёд:

– Ты знаешь что-нибудь о Хорае?

– А? – Рокута посмотрел ему в глаза. – Ты имеешь в виду, где он находится?..

– На востоке за морем есть страна. Там никто не сражается и не причиняет друг другу зла. Там мой папа. И, возможно, моя мама. Я разыскиваю их всё время.

Из его глаз хлынули слёзы. У Рокуты кольнуло в сердце. Отец мальчика, должно быть, умер. Чтобы не сообщать столь трагичных новостей, его мать выдумала историю о том, что он уплыл в Хорай. Не такая уж редкая практика. Несмотря на то, что мать его бросила, он по-прежнему верил ей и продолжал разыскивать это загадочное место.

– Хм, Хорай не на границе этого моря.

Малыш удивлённо раскрыл глаза:

– Нет? Но он ведь у границ восточных берегов? Разве это не восточный берег?

– Это Чёрное море. Хорай граничит с океаном далеко на востоке Кёкая. Но он очень далеко, сколько ни плыви, ты никогда его не достигнешь. Отсюда не попасть туда. Говорят, что только жрецы, живущие в горах, и йома способны преодолеть такой путь. Простым людям, за исключением нерождённых ранка, это не дано.

– Ах… Ясно… – сказал он, опустив плечи.

Он разыскивал Хорай, чтобы найти своих родителей. Услышав, что Хорай находится на востоке, он приехал сюда, к берегам Чёрного моря. Но в сопровождении йома он представлял угрозу, где бы ни оказался. Рокута мог хорошо представить себе реакцию горожан, когда они окажутся поблизости. Ребёнок полагал, что если ему удастся объяснить, что йома – это его защитник, и он не будет нападать, то они примут его с распростёртыми объятиями.

– Прости.

Едва ли это была вина Рокуты, но в тот момент ребёнок выглядел настолько подавленным, что извинение казалось вполне уместным.

Ребёнок вздохнул несколько раз. «Пойдём», – сказал он еле слышным голосом. Йома спрыгнул с ближайшего валуна и тихонько подошёл к нему. Малыш уткнул лицо в его мягкие перья, испачканные людской кровью.

– Ах, – Рокута наконец осознал, что происходит на самом деле. Ребёнок вовсе не так много говорил. Теперь он подумал о том, что около половины из сказанного было ближе к птичьему клёкоту. Кирины и горные жрецы могли понимать значения звуков, издаваемых йома и животными, которые воспринимались ими как человеческая беседа.

Йома прислонился клювом к шее ребёнка и негромко рыкнул. Рокута не услышал, что он сказал, но понял значение жеста: «Пойдём».

Ребёнок поднял голову и удручённо встал:

– Нам нужно идти.

– Ты будешь снова в этих местах?

– Не знаю. Если Хорай не здесь, то в этом нет особого смысла.

Рокута хотел было задать вопрос, но воздержался.

– Если я приду в город, то люди станут нападать на Большого?

– Вероятно.

Йома непременно станет их целью. Ноги ребёнка, видневшиеся из-под разорванных штанов, были в шрамах от стрел.

– Ты не хочешь жить в городе?

Колеблясь, он взглянул через плечо:

– Вместе с большим?

– Ну, это вряд ли.

– Тогда нет, спасибо.

Рокута кивнул:

– Если ты передумаешь… Если ваши дороги с Большим разойдутся… обязательно приходи в Канкю.

«Канкю», – повторил про себя ребёнок.