Впервые заговорили о продаже Русской Америки в ходе Крымской войны. К этому времени казна России была опустошена, а защита и содержание колоний требовали больших затрат. Вначале мысль о продаже Аляски витала только в коридорах державной власти, затем она проникла во все кабинеты, вплоть до императорского. Сразу же после войны царю докладывали, что в результате этой сделки от США можно получить поддержку в ликвидации унизительного для России Парижского договора. Сыграло свою роль и мнение великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, который утверждал, что лучше отдать Аляску американцам сегодня и сохранить добрые отношения, чем завтра они сделают это с помощью военной силы и навсегда останутся врагами России. Следует учесть и тот факт, что в 1849 году Г. И. Невельским была наконец разрешена одна из запутаннейших географических загадок - он установил что Сахалин остров и что вход в Амур возможен как с севера, так и с юга, а сама река судоходна. Это, естественно, открывало большие перспективы в морской торговле России на Дальнем Востоке. Центр тяжести перемещался с Аляски и Камчатки в Приморье. А после подписания с Китаем в 1858 и 1860 годах Айгунского и Пекинского договоров позиции Сахалина и Амура еще больше укрепились. Все эти факторы в совокупности и подвели Александра II к подписанию 30 марта 1867 года договора о продаже Аляски, а 18 октября в Ново-Архангельске навсегда было спущено бело-сине-красное полотнище, на месте которого взвился американский флаг. Сегодня только географические названия на Аляске, да чудом уцелевшие исторические реликвии напоминают о том, что в свое время Аляской владела Россия.

Книга известного репортера "Московского листка" Власа Михайловича Дорошевича "Сахалин" ("Каторга") появилась в 1903 году и также посвящена Дальнему Востоку. После ее выхода, менее чем за год писатель получил более сотни писем, в которых читатели не только выражали благодарность, но и делали свои предложения и пожелания. По существу это было первое знакомство массового читателя с Сахалином. До этого об этом уголке необъятной Российской империи знали понаслышке. Кроме писем Дорошевич получил множество фотографий. А в 1907 году увидела свет исправленная, дополненная и проиллюстрированная книга. Причем она вышла значительно большим тиражом и стала известна не только в России, но и за рубежом.

В появившихся рецензиях оценивали не только высокие художественные ценности книги Дорошевича, но и ее большую историческую значимость. Ведь Сахалин осваивали каторжане. В 1805 году во время первого кругосветного плавания на шлюпе "Надежда" И. Ф. Крузенштерн побывал на Сахалине и описал большую часть его побережья. Заходил он и в Амурский лиман. Но так же как и предшественники, он считал Сахалин полуостровом, а устье Амура мелководным и совершенно непригодным для судоходства. Авторитет этого мореплавателя был настолько высок, что никто не осмеливался возразить. В 1807 году кругосветному мореплавателю В. М. Головнину перед выходом из Кронштадта была дана секретная инструкция, согласно которой ему предписывалось обследовать Сахалин и Амурский лиман и закрепить их за Российской империей. Но, как известно, на острове Кунашир Головнин был захвачен японцами и не смог осуществить свой план. Только в 1849 году руководитель Амурской экспедиции Г. И. Невельской на транспорте "Байкал" обошел Сахалин, определив таким образом что это остров. Он также выполнил промеры Амурского лимана. А в 1853 году участники Амурской экспедиции обосновались на Южном Сахалине. В заливе Анива они построили Муравьевский пост, затем на западном берегу острова появился Ильинский пост, а в Императорской гавани начали сооружать Константиновский пост. Над островом впервые был поднят русский флаг. Хотя вопрос о принадлежности острова пока не был решен. Японцы настаивали разделить его по 50-му градусу северной широты.

С 1859 года на Сахалин стали определять ссыльно-каторжных, которые постепенно составили основную рабочую силу при разработке каменноугольных месторождений. Несколько позже Сахалин был официально объявлен местом каторги. Каторжан привозили морским путем из Одессы в Дуйский пост, а оттуда распределяли по всему острову. Они-то и осваивали этот дикий и необжитый край. О том как это происходило и поведал в своей книге Дорошевич. О первых жителях Сахалина военный губернатор острова Ляпунов писал: "Организацией ссылки на Сахалине имелось ввиду сочетать задачи уголовного правосудия с государственной необходимостью заселить край, из которого по самому географическому его положению надлежало создать прочный русский оплот дальней восточной окраины". А вскоре русские закрепились на Сахалине настолько прочно, что в 1875 году Япония подписала договор, по которому весь остров переходил к России. Государственная граница между Россией и Японией проходила по Лаперузовому проливу.

Задумав книгу о Сахалине Дорошевич в 1897 году на судне Добровольного флота совершил переход на Дальний Восток и, прожив там некоторое время, изучил и остров и нравы каторги. Вот почему от его книги веет правдивостью, а у читателя нет и тени сомнения в надуманности даже казалось бы самых неправдоподобных фактов. Эта книга по полноте охвата проблемы даже несколько превосходит путевые заметки А. П. Чехова, который также побывал на Сахалине. В. С. Пикуль в романе "Каторга" широко использовал труд Дорошевича.

В своем произведении Дорошевич шаг за шагом проходит по острову и ненавязчиво знакомит с Сахалином и его жителями. Вначале он подробно рассказывает о самом острове: климате, растительности, животном мире, рельефе местности, дорогах и т. д. Потом, совершенно неожиданно, он говорит о первых впечатлениях случайной встречи с каторжанами. Далее автор знакомит с лазаретом, рассказывает о кладбище и ритуале погребения. После лазарета и кладбища он переносит воображение читателя в тюрьму, начиная ее описание от входных ворот и канцелярии. От его цепкого журналистского взгляда не ускользает ни одна мелочь. Он отдельно рассказывает о тюрьме вольной, кандальной, женской, и лишь потом приступает к описанию типажей. Перед глазами проходят убийцы, беглецы, тачечники, игроки, шпана... Есть среди его типажей лица, добровольно последовавшие на каторгу. Познакомив читателя с преступным миром, он переходит к персоналу тюрьмы и жителям Сахалина. Только после этого идет рассказ о нравах каторги: ритуале посвящения в каторжники, карточных играх, законах тюрьмы, языке и т. д. Читаешь книгу и невольно складывается впечатление, что все, увиденное Дорошевичем, видишь своими глазами и даже слышишь голоса главных героев. Прошло без малого 100 лет, а книга так же волнует, так же интересна и так же актуальна. Надеемся, что читатель конца XX века встретит книгу В. Дорошевича с таким же радушием, как это было в начале столетия.