- Дорогая,- лорд сделал несколько шагов по направлению к дочери, - я рад поздравить вас с благополучным разрешением от бремени. Вы вновь порадовали меня внуком!

- Благодарю вас, отец!

После пары-тройки подобных фраз Кавендиш подсел к дочери, и они заговорили о перспективе возвращения майора Дугласа. Убедившись, что собеседники больше не нуждаются в её помощи, леди Вудворт устремилась было к Иннин, но развернулась на полпути, чтобы встретить следующего гостя.

Гостиную Вудвортов почтил своим визитом ни кто иной, как сам герцог Мортландский. Глаза леди Кетлин загорелись восторгом при мысли, какой великолепный у неё получится сегодня приём - на зависть всем знакомым!

Вяло перебрасывающаяся незначительными фразами с Джулией Вудворт Иннин чуть было не выдала себя при виде знакомой фигуры на пороге гостиной. Ей с трудом удалось удержаться от вскрика, и благо, что всё внимание девицы так же было уделено герцогу, иначе Джулия непременно бы заинтересовалась яркими пятнами на щеках гостьи и её неровным прерывистым дыханием.

Помрачнел и Кавендиш.

- Я пригласила его светлость,- между тем, поставила всех в известность, ни о чём не подозревающая Лили,- в крестные отцы моему младенцу! Жаль, конечно, что майор Дуглас не прибыл к крещению сына, но откладывать дальше невозможно. Восприемницей же милостиво согласилась стать леди Кетлин!

И что на это можно было возразить Кавендишу? Да ещё в присутствии такого множества народа? Сказать - беги, дочь моя, от этого человека, как от чумы?

- Его светлость - сама любезность,- процедил лорд сквозь зубы, гневно сверкнув очками на Мортланда.

Но тот сделал вид, что не замечает враждебности. Пусть Кавендиш ненавидит его, сколько душе угодно!

А Лили была прелестна в новом, отлично сшитом платье и со вкусом отделанной шляпке. Так вот куда пошли его десять фунтов!

Мортланд улыбнулся про себя. Нет, никакие обстоятельства не сделают из этой кокетки благоразумную женщину. Едва добравшись до денег, Лили немедля кинулась их транжирить. Впрочем, он не против - красивой женщине положено быть щеголихой.

В гостиной, между тем, постепенно собирался местный бомонд. Лопающаяся от гордости леди Вудворт всем и каждому представляла своего именитого гостя, поэтому Мортланд то и дело был вынужден раскланиваться с людьми абсолютно ему неинтересными и ненужными, но его глаза неотступно следили за Лили.

И, разумеется, это не осталось незамеченным для пристально наблюдающей за парочкой Иннин. Холодный гнев клокотал у неё в груди. Эти двое потеряли всякий стыд, всякое представление о приличиях, и Лили, по-видимому, мало изменилась с тех времен, когда распутничала на маскараде. Неразборчивая шлюха! Пока её муж проливает кровь за родину и короля, она затеяла шашни с очередным любовником!

Между тем, Лили мало обращала внимание на Мортланда, зато яростные взгляды мачехи ощущала всей кожей.

- Отец,- холодно обратилась дочь к Кавендишу,- вы меня очень обяжете, если поясните, чем я так досадила вашей жене? Она не сводит с меня глаз, и это не самые нежные взгляды!

Лорд натянуто улыбнулся. Он сам уже заметил эту нескрываемую ненависть, но счел нужным защитить жену.

- Иннин ревнует меня даже к пролетающему за окном ветерку!

- Сочувствую вам, отец, - натянуто улыбнулась Лили,- и всё же, мне неприятно подобное внимание!

Надо ли говорить, что когда супруги оказались дома, состоялся новый скандал.

Кавендиш гневно метался по комнате, не глядя на опасливо съежившуюся в кресле жену. Иннин же настороженно наблюдала за мужем, но сдаваться не собиралась, готовая достойно ответить на предъявленные обвинения.

- Я знаю, мадам, в отличие от моей наивной дочери, что вас так в ней раздражает! Наверное, вы ещё не забыли о тех отношениях, что связывали вас когда-то с герцогом?!

Он был прав, и это ещё больше разозлило его жену.

- Нет! - яростно огрызнулась она. - Я не забыла, поэтому мне неприятно видеть, как Мортланд вьется вокруг вашей дочери, а она, вместо того, чтобы оттолкнуть, поощряет его ухаживания! Впрочем, Лили изменяла Тому, изменит и этому Майклу Дугласу, если уже не изменила...

- Мадам, я бы попросил вас быть осторожнее в выражениях!

- И не подумаю! Она написала вам о бедственном положении, а между тем, шляпка на её голове стоит гораздо больше, чем моя! Лили беспринципная, распутная лгунья!

- Лили - моя дочь! - окончательно вышел из себя лорд. - И я не желаю слушать оскорбления в её адрес в собственном доме! Приказываю вам замолчать, сударыня!

Инн оскорблено поджала губы, а Кавендиш весьма предсказуемо покинул комнату. Его сильно огорчало, что разрыв между ним и супругой становится все глубже и глубже, но сам идти на примирение принципиально не собирался. Жена должна знать свое место.

А Иннин, между тем, устало поплелась в спальню. Плохо, конечно, что Джордж злился на неё, но ей так хотелось спать, что она едва добралась до постели. Во сне снились Мортланд и Лили, и ей хотелось плакать даже там, за гранью реальности.

Эскадра, на которой прибыли остатки Первого Гвардейского пехотного полка, появилась в Англии уже после крещения юного Майкла. Мортланд к тому времени уже покинул Брайтон, а вот семейство Кавендишей задержалось, прежде всего потому, что Кавендиш захотел познакомиться с зятем и хоть и с опозданием, но наладить с ним отношения.

После того, как герцог уехал, Иннин относительно успокоилась, но отношения между супругами по-прежнему были натянутыми. Кавендиш с тревогой наблюдал за её взвинченным состоянием, иногда даже коря себя за слишком жестокое обращение с женой, но все-таки решил отложить примирение до отъезда домой. Он опасался новых выходок Иннин по отношению к падчерице, и её отчужденность от семейных дел сейчас была ему на руку.

Вот поэтому на берегу среди встречающих можно было увидеть не только смятенную Лили, но и сопровождающего её лорда Кавендиша. С борта уже передали списки пассажиров, и теперь они ждали их прибытия на высланных с берега шлюпках.

День выдался ветреный. Морской ветер нетерпеливо рвал подолы юбок и плащи дам и джентльменов, собравшихся на набережной, срывал шляпки и путал волосы, но счастливая Лили ничего не замечала, напряженно выглядывая своего мужа среди кучки красных мундиров в первой же приближающейся к причалу лодке. Она была уверена, что он там.

И вот непривычно загоревший майор Дуглас ступил на землю Англии, и практически сразу же на его шее повисла радостно расплакавшаяся жена.

Вдыхая резкий запах офицерского мундира и лихорадочно покрывая поцелуями его обветренное колючее лицо, Лили была как никогда счастлива.

Между тем, Дуглас нежно прижав к себе жену, перевел взгляд на сопровождавшего её мужчину. Он никогда не видел Кавендиша, но сразу же опознал в этом представительном джентльмене своего тестя. Его присутствие порадовало майора, потому что он сильно переживал за оставленную в Брайтоне беременную жену.

Всё смешалось в единый сумбур - и весть о новорожденном сыне, и знакомство с Кавендишем, и рассказ о морском походе, и кутерьма с багажом. Вокруг них царила та же шумная вакханалия встреч, радости, слез и объятий. Опомнились все уже дома, когда отмытый от дорожной грязи майор возглавил обеденный стол, готовый как спрашивать, так и отвечать на многочисленные вопросы домочадцев.

Кавендиш с тайной тоской наблюдал, как вьется вокруг мужа, стараясь ему угодить счастливая Лили, с какой любовью улыбаются друг другу супруги, и вдруг понял, почему его красавица дочь променяла богатство и положение в свете на этого рыцаря удачи.

Майкл Дуглас был смелым и достойным человеком. Он честно воевал за свою страну, от всего сердца любил жену и радовался рождению сына. От мужчины незримыми волнами исходило обаяние полностью уверенного в себе человека, который добился всего, что имел сам, не завися от протекции или благоволения третьих лиц.