Поможешь лейтенанту. Давай родной, не стой! Двенадцатый состав, на втором пути!

Бегом!

А где этот Торопец, черт его знает.

Да делать нечего, Санин принял новобранцев.

Построенный сержантом Калуга взвод выглядел жалко. У трети вместо сапог ботинки,

большая часть видно впервые надела форму и гимнастерки пузырились из-под ремней,

ремни болтались. Кто-то вытянулся в струнку, кто сгорбился, переминался с ноги

на ногу. Винтовки кто-то в руке держал, кто-то за спину повесил.

Николай хмуро разглядывал свое «счастье» и понимал, что большинство ляжет в

первом же бою, а бой может случиться уже через час.

— Где ж таких набрали, — поморщился.

— Так полит бойцы. По призыву партии, — услужливо пояснил сержант. — У нас от

взвода-то я да Мишанин остались. Он боеприпасы-то сгрузил уже, товарищ лейтенант.

Может оно и двинулись уже, а? — поправил пилотку.

— Двинулись, — подавил вздох. — Командуй.

— Взвод! Налево! Шагом марш!

Часа не прошли, некоторые хромать начали.

— Взвод, стой! — рявкнул лейтенант, не выдержав. Подошел к самому хромому. —

Фамилия!

— Рядовой Салюстов! — вытянулся молодой мужчина, может одних лет с Николаем.

— Ноги натер?

— Так точно, — потерял свою бравость солдат. Санин понял, что уже к передовой

взвод дойдет небоеспособным. Если на ступнях мозоли, то боец из такого солдата,

что из повара генерал.

— Взвод сесть! Разуться! Перемотать портянки! Две минуты!

Суров, — переглянулись бойцы. Плюхнулись прямо в пыль у дороги, начали

разуваться. Санин прошел мимо каждого и выяснил, что многие попросту не знают,

как правильно портянки применять. Наматывали как придется, с буграми, складками

— как тут не натрешь ступни.

— Сержант, — подозвал Калугу. — Обучить! — ткнул в особо нерадивого рядового.

И встал над спокойно сидящим в сапогах. Чуть тронутые сединой виски, лицо

бесхитростное, а взгляд беззаботный и, травинка в зубах. Она лейтенанта и

разозлила.

— Почему не разулись?

— А то мэнэ нэ трэба.

— Разуться! — приказал Санин.

Рядовой вздохнул, осуждающе глянув на командира и, выказал ноги, ладно

обмотанные полотном.

— Фамилия.

— Дак Тимощенко…

— Рядовой!

— Ну и рядовой. Тимощенко…

— Обучите бойцов наматывать портянки. Всех! Это приказ, ясно?!

— Так точно, — вытянулось лицо мужчины.

— Если увижу хромого во взводе — спрошу с вас! Взвод, встать!! Ша-агом марш!!

Они шли прямо к грохоту орудий, и вою мессеров. И прямо с марша вошли в бой.

— Немцы вошли в стык, рвут оборону. Твоя задача, лейтенант, сдержать натиск

противника вот здесь, — махнул в сторону рощицы и поля капитан. — Ни шагу

назад! Ты меня понял?! Ни шагу! Бегом окапываться!

— Понял!

И бегом по окопам с взводом необстрелянных разгильдяев в чисто поле.

Слева, справа ухало так, что в ушах звенело, мессеры кружили как голодные вороны

и долбили высотку. Как на ней закрепляться в такой обстановке? Взвод залег по

краю рощи, чтобы не быть доступными мишенями для мессеров, и начал спешно

работать саперными лопатами. Да смысл?

Коля огляделся — они здесь, как на ладони, боеприпасов с гулькин нос. А впереди

гуд стоит — видно танки идут.

— Сержант! Гранаты раздать всем! Бегом! — натянул каску, пробежал по линии

дислокации. — Резвей окапываемся, глубже!! Это что за яма?! Рядовой?! —

рявкнул на мужчину, что себе в земле подобие углубление в тазу вырыл. — Ты,

какое место здесь прятать собрался?!! Задницу?!!

И тут жахнуло. На поле выползли танки и дали первый залп по роще. Бойцы вжались

в землю, кто-то перекрестился.

— Окапываемся!! Приготовились к бою!! — закричал лейтенант. Партнабор, едрить

их!

Он прекрасно понял, что его взвод — мясо. Явно не обстрелянные, необученные в

чистом поле против танков с винтовками. И приказ: "ни шагу назад". Вот и

останутся здесь…

— Окапываемся, окапываемся славяне!!! Тимощенко, мать твою!! Зарылся!!

Жахнуло. Мессер прошел над позицией, поливая очередью взвод.

— А где наши-то? — проблеял перепуганный боец слева.

— К бою, рядовой!! Здесь все наше! А не наши там!! — махнул в сторону танков.

— Силища-то, товарищ лейтенант, — послышалось справа. — Не устоим, вот как

пить дать…

— Разговоры!! — сжал гранату.

По позиции начали лупить почти прицельно. Крик, первые убитые и раненые, первый

срыв. Кто — то не выдержал напряжения и кинул гранату в танк, но тот был слишком

далеко. Двое ринулись назад, юзом по полю прочь от страха.

— Назад!! — заорал сержант. Хотел за ними, лейтенант не дал, перехватил

откинул. И прав оказался, оценив участь дезертиров — мессер очередью накрыл.

— Ближе гадов подпускать!! Бить прицельно!!

Взрывы, грохот. Все в дыму, гари, бойцов засыпало, только отряхнулись, вторая

волна. А танки — вот они. Слева по ним стали бить зенитки, и один встал, потеряв

трак. Второй закрутился на месте, заглох. Это воодушевило бойцов. Полетели

гранаты. Первый залп был неудачным, выяснилось, что большинство солдат не умеют

кидать гранаты.

Санин приказал ползти вперед и кидать в упор, чтобы точно попасть.

— Ой, лышенько, — перекрестил пуп Тимощенко и ужом рванул вперед к танку.

Слева, справа ползли бойцы с гранатами. А им навстречу плюясь огнем шли и шли

танки.

Солдаты гибли, выводя вражескую технику из строя. Часа не прошло, как от взвода

едва треть осталась. И ничего лейтенант сделать не мог. Танки горели, горел лес

позади позиций, связи не было, зенитки захлебнулись. Приказа «отходить» не

поступило. Значит, судьба здесь всем полечь.

Мат, крики, стоны, скрежет, грохот — голова пухла от этих звуков, в ушах звенело

не переставая. Санин тряхнул волосами, отер лицо от пота и пыли и рванул к танку.

Распластался, пропуская его вперед и, кинул гранату вслед. Башню заклинило, танк

загорелся. А лейтенант обратно, юзом на свои позиции, чудом уходя от пуль. И

искать боеприпасы. Две гранаты у убитых отобрал. Глянул на сержанта и двух