трогательную сиротку изображать, странную, но весьма очаровательно. Вот только

взгляд…

— Н-да, а на счет взгляда и лица, — указал на ее физиономию пальцем.

— Я поняла, — заставила себя улыбнуться. Получилось дурно, Пантелея

передернуло. — Ясно, да-с.

Огляделся и пошел в другую комнату, поманил девушку за собой.

— Тренируйтесь, — указал на зеркало, что висело на стене.

— Мне некогда… Мне еще нужны данные по расписанию составов, местонахождению

арсеналов, казарм.

Мужчина голову клонил слушая ее, и вот замер.

— Ааа?… И только?

Ей показалось, он дурачится или ее дурачит:

— Я серьезно.

Мужчина выпрямился и вздохнул в сотый раз.

— Хорошо, — ответил вполне серьезным тоном. — Тогда мне придется уйти. А вы

пока тренируйтесь. Искренне советую, — вышел и вновь вернулся, выглянул из-за

двери. — Вы помните?…

— Меня нет, — заверила.

Можно ли надеется на девочку, Пантелей сомневался. Ребенок он и есть ребенок. Но

с другой стороны, именно дети сейчас наиболее пронырливая и незаметная боевая

единица.

Он надел пальто и вышел. Запер дверь на ключ.

Лена смотрела на себя, а видела чучело. Нечто страшное с серой кожей и кругами

под глазами, с бледными губами и заостренным носом. Она?

Девушка медленно развязала платок и стянула его. Короткие волосы, едва до плеч,

совершенно изменили ее, сделав с одной стороны взрослой, с другой — чужой.

Что ж, не в том суть. Друг дяди прав — сейчас она разведчица и должна уметь

подстраиваться, иметь сотню масок на лицо на все случаи жизни.

Дурочка? Кокетка? Комсомолка? Святая наивность? Пламенная страсть?…

Ничего не получалось, лицо, словно закаменело, взгляд законсервировался. Так не

пойдет, — поняла. Надо представить что-то хорошее… День рождения Нади,

например. Они с Игорем танцевали вальс и смеялись, а Лена кружила с медвежонком.

Потом объелась варенья и застала своих родных целующимися в темноте на кухне…

Девушка посмотрела на себя и заметила легкую, мечтательную улыбку на губах:

улетела? Сколько они вместе, а любят друг друга по-настоящему сколько она их

знает. Она не завидовала, она была уверена, когда-нибудь тоже полюбит, и любовь

будет взаимной…

Была.

На лицо набежала тень, делая его мрачным. "Нет, не была — есть", — подумала,

глядя на себя.

— Санина, — прошептала несмело. Потом громче, увереннее. — Елена Владимировна

Санина.

И улыбнулась, придав взгляду серьезность и строгость, как положено замужним

женщинам. Получилось.

Лена воодушевилась и оглядела комнату. Ничуть не смущаясь, залезла в шкаф, нашла

тонкую шаль паутинку, скромное платье, почти своего размера, и даже туфельки в

коробке. Теперь умыться, расчесаться и…

— Начинаем курсы театрального мастерства!

Пантелей, он же Адам Ялмышский, вернулся поздно ночью. Вошел в квартиру и не

поверил гробовой тишине. Неужели девушка ушла?

Включил свет и чуть не воронил пакет с бумагой, который принес как раз своей

гостье.

Она сидела за столом, как княгиня и выглядела аристократкой, к которой хотелось

подойти и, отвесив галантный поклон, коснуться губами нежной ручки.

— Добрый вечер, — улыбнулась с очарованием. Мужчина не сдержал ответной улыбки.

— Какие перемены.

— Я хорошая ученица.

— Послушная. Очень ценное качество, — выставил палец. — Это вам, — положил

на край стола сверток и начал раздеваться. — Но это не все. Сейчас будем пить

чай с бубликами. Любите бублики?

— Последнее время я люблю все, — заверила учтиво. Развернула сверток и

пробежала пальцами по стопке чистой бумаги. Зачем?

И улыбнулась: листовки!

— Вы гений, Пантелей!

— Что вы, милейшая пани эээ?

— Олеся, — представилась вымышленным именем.

— Надеюсь?

— Я хорошо учусь, пан Пантелей, — напомнила. — Но на будущее, возможно вам

стоит знать, у меня есть и другое имя — Пчела.

— Ооо! Почему же именно Пчела?

— С легкой руки друга.

— Надеюсь, он не присоединиться к нам? — с беззаботной улыбкой спросил ее

Пантелей, поставив на стол чашки, тарелку с бубликами и самое настоящее варенье

на блюдце.

— О нет, что знаю я, знаю только я, — сделала вид, что даже не замечает пищи.

— Не по годам мудро, — заверил мужчина, но верить не спешил. Лена же не

спешила схватить бублик, хотя очень хотелось. Дождалась когда первым возьмет

хозяин и, выказала ему все свои манеры, намекая, что он может держать себя в

руках.

Мужчине понравилось поведение девушки, импонировало и самообладание. Она ела

неспешно и аккуратно, словно сыта, но он точно знал, что она голодна. Но ничего

не выдавало ее внутреннего состояния — лицо держало светскую маску наивного дитя,

взгляд чуть лукав и беспечен, улыбка мила, разговор самый приятный. Трогательная,

хрупкая и неопытная нимфетка нуждающаяся в сильной руке и опеке — была сыграна

на ура.

Он понял, что девушка может не просто понравится мужчине, но и всерьез вскружить

ему голову. И взял это на заметку. В дальнейшем никто не знает, что может

случиться, что пригодится.

Если б он знал, чего ей это лицедейство стоило.

— На счет нашего дела, н-да-с.

— Да? — улыбнулась, во взгляд безмятежности напустила.

— К обеду будет. Второе. Третье потребует времени.

— Сколько?

— Думаю пару недель. Сбор данных не простая работа.

— Понимаю. Приду через две недели.

— Осторожно. В городе полно филеров, — улыбнулся, словно повинился.

— Буду. Как на счет первого?

— Эээ… Я могу, но… вопрос в доставке. Если вас заметят с радиоприемником,

вас расстреляют. Все аппараты приказано сдать в комендатуру уже больше месяца.

Лена задумалась:

— Если вынести ночью? Дойти до леса, закопать. Потом прийти с подводой и