Он ничего не сказал Рут, которая играла в гостиной с Саймоном и заодно рассказывала Альберте о том, как замечательно они провели «медовую неделю». Однако, когда малыш был уложен в постель, Рут заявила, что собирается последовать его примеру.

Что делать? – встревожился Оуэн. Подождать, пока Рут сама все увидит? Или подняться в спальню вместе с ней и извиниться за нововведения Альберты? В конце концов Рут не оставила ему выбора, направившись к лестнице, в то время как Берти задержала его разговором. Хотя ему больше всего хотелось сказать тетушке, как та не права, на вопрос, нравится ли ему спальня, он скрепя сердце ответил «да».

– Как думаешь, Рут она тоже придется по душе? – озабоченно спросила Альберта.

– Уверен в этом.

– Не пора ли и тебе отправиться вслед за ней?

– А тебе? – Вот уж чего Оуэн не хотел, так это спать рядом с Рут – обворожительной, сексуальной Рут. Надо подождать, пока она уснет. – Кажется, тебе тоже пора в постель.

Тетушка кивнула.

– Отведи меня, если тебе не трудно.

Проводив Альберту, Оуэн вернулся в гостиную и лишь два часа спустя принудил себя войти в спальню, которая прежде была его личной собственностью. Теперь ее захватила женщина, завладевшая и его сердцем.

Рут, естественно, отправилась в комнату, где жила до отъезда, и изумилась, обнаружив, что все ее вещи исчезли. А заглянув в комнату Оуэна и увидев там двуспальную кровать, едва не расхохоталась. Милая тетушка Берти!

Оуэн пообещал никогда больше не прикасаться к Рут. Интересно, как он собирается сдержать слово, если им придется спать в одной кровати? Что до самой Рут, то она чувствовала: еще немного – и по уши влюбится в Оуэна… В человека, который никогда ее не полюбит.

Не разорвется ли ее сердце, когда надо будет уйти от него после окончания срока контракта? Ничего этого Рут не желала, но что ей оставалось делать?

Она медленно разделась и легла в постель – на самый краешек, оставив Оуэну достаточно места. На душе было неспокойно, и Рут долго лежала без сна. Но наконец ее глаза закрылись.

Проснулась Рут от какого-то шума. Она взглянула на часы: два часа, а Оуэна в постели нет. Странный звук раздался снова, и Рут села. В слабом свете луны она разглядела Оуэна, устроившегося на ночлег в кресле: одна нога перекинута через подлокотник, другая выставлена вперед, голова неловко притулилась к спинке. Он ворчал во сне, пытаясь сменить неудобную позу.

– Оуэн…

Молчание. Рут встала с кровати и, подойдя, потрясла Оуэна за плечо.

– Просыпайся, Оуэн.

Он мгновенно очнулся.

– Что-то с Саймоном или Берти?

– Нет, – прошептала Рут. – Ты не должен спать в этом кресле: утром у тебя все тело будет болеть, как у старого хрыча. Иди в кровать.

– А ты догадываешься, чем это кончится?

Рут покачала головой.

– Если хочешь, положим между нами подушки. Но в кресле тебе оставаться нельзя: это факт. Я тебе не позволю.

Оуэн что-то неразборчиво пробормотал, но поднялся.

– Ну, если ты уверена…

– Уверена.

Но едва Оуэн лег в постель – достаточно далеко от Рут – ее начали одолевать сомнения. Ну как прикажете заснуть, когда одно его присутствие рядом будоражит кровь?

Однако Рут все же сморил сон: проведенный в дороге день дал о себе знать. Когда она снова открыла глаза, было уже светло, а на ее груди лежало что-то тяжелое.

Замерев, Рут осознала, что спиной прижимается к Оуэну, а тот обнимает ее! Как же теперь выбраться, не разбудив спящего? Оуэн же не простит себе, если узнает, что во сне повернулся и – пусть случайно – обнял Рут.

Так что она лежала тихо и притворялась спящей. А это не самая простая вещь на свете, когда мужчина, возбуждающий тебя одним-единственным прикосновением, касается твоей груди. Не просто касается, а ласкает! И тут до нее дошло, что Оуэн вовсе не спит! И что он обнажен! Как быть? Притворяться спящей и дальше или выскользнуть из его объятий?

– Ты проснулась, Рут? – прошептал Оуэн ей на ухо.

– Да, – осипшим голосом ответила она.

– Прости, что… ну, что я не могу удержаться.

Рут молчала. И Оуэн продолжил после паузы:

– Черт возьми, Рут, я не могу больше сопротивляться, я хочу тебя. Но я не обещаю тебе любви. Понимаешь? – Пальцы Оуэна продолжали одновременно мучить и доставлять ей наслаждение. – Так что, если хочешь, чтобы я перестал, только скажи.

Рут понимала, что разумнее всего встать с постели, а в будущем избегать повторения подобной ситуации. Но при чем тут разум? Пусть Оуэн никогда не полюбит ее, но ведь и она не любит его. Просто ее тянет к нему. Так почему бы им не насладиться друг другом, пока длится их брак, а потом не разойтись спокойно?

Не мели вздор, предостерег Рут внутренний голос, ты уже влюблена в него. Ничего подобного! – мысленно возразила она невидимому собеседнику, не желая видеть, что занимается самообманом.

Но ведь они знакомы всего две недели! Это банальное физическое влечение. Очень сильное, но не более того. Так почему бы не заняться любовью? Зачем превращать их совместную жизнь в пытку, если в этом нет никакой необходимости?

– Нет, я не хочу, чтобы ты перестал, – с трудом выдохнула Рут.

Оуэн тяжело перевел дух, как будто ждал ее ответа, затаив дыхание. Его рука стала тяжелее.

– Ты уверена, Рут?

– Да. Я уверена.

И тогда Оуэн повернул ее лицом к себе, их губы слились в поцелуе. Нет, так не должно быть! – подумала Рут.

Но мысль эта мгновенно исчезла, потому что руки Оуэна со всевозрастающей настойчивостью прослеживали каждый изгиб ее тела, касались лица, шеи, налившихся грудей. Он нетерпеливо сорвал с Рут шелковую ночную рубашку.

Вслед за рубашкой последовало одеяло, и прохладный воздух, коснувшись распаленного тела Рут, неожиданно еще сильнее раздул пылающее в ней пламя. Она вскрикнула от восторга, и ее ногти впились в спину Оуэна. Он должен знать, что она с такой же силой жаждет его, с какой и он – ее! Рут сильнее прижалась к Оуэну, слыша его тяжелое, прерывистое дыхание, ощущая его желание. Прикосновение поросшей жесткими волосами груди к набухшим соскам стало для Рут самой утонченной пыткой. Груди ныли в мучительной жажде прикосновений, неумолимо требуя поцелуев и ласк Оуэна.

– Ох, Рут, – простонал он, – что ж ты со мной делаешь?

«То же самое, что и ты со мной!» – хотелось сказать ей. Все чувственные фантазии Рут не шли ни в какое сравнение с реальностью. А ведь это было только начало!

Когда Оуэн настойчиво стиснул ее бедра, Рут показалось, что она слышит голос Саймона. Хотя, возможно, это было эхо ее собственных сладострастных стонов.

Губы Оуэна понемногу добрались до ее грудей. Он кусал и посасывал ее соски. Рут трепетала от муки, которая не была мукой, от безумного наслаждения, которое причиняло желанную боль. Как будто что-то взорвалось внутри нее, и взрывная волна отдалась в каждой клеточке тела.

Потом губы Оуэна медленно скользнули вниз, лаская, задержались во впадине пупка, затем спустились еще ниже, к темному треугольнику волос… Рут выгнулась, раздвинув ноги. Дыхание со стонами вырывалось из ее груди.

– О, Оуэн!

– Тебе неприятно? – Он на мгновение прервался, чтобы взглянуть на Рут: глаза горят желанием, из них исчезли тоска и боль.

– Нет, что ты! Продолжай, ради Бога!

Оуэн не нуждался в уговорах. Теперь уже его язык поистине угрожал свести Рут с ума. Но вот он приподнялся, накрыл ее своим телом, и Рут познала мужчину, который уже так много для нее значил. Экстатический трепет снова прошел по телу Рут. Несколько мгновений спустя Оуэн разделил ее буйный восторг, пережил то же самое потрясение.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он лег рядом с Рут, спрятав лицо в ладонях. Господи! Похоже, я обезумел, ужаснулся он.

– Оуэн… – Рут осторожно коснулась его влажного плеча. – Все хорошо.

– Нет, черт подери! Мне не следовало так себя вести. По крайней мере, я должен был позаботиться о мерах предосторожности. Проклятье, Рут, почему ты не остановила меня?