– Ну и приходи тогда ко мне! – радостно говорит Сергей. – Я тебе буду помогать домашнее задание делать.
– А чего? Это мысль, – задумчиво говорю я. – Только ты у себя приберись хоть немножко, ладно?
– О чем разговор? – обижается Сергей. -
Чистота будет, как в Третьяковке.
– Кстати, ты в курсе, что ее на ремонт закрыли? – интересуюсь я.
– Да ты что? – удивляется Сергей. – Когда я там был в прошлый раз, никакого ремонта и не намечалось.
– А когда ты там был в прошлый раз?
– В третьем классе.
– Ясно, – решительно говорю я. – Марш убираться, а я потихоньку к тебе направляюсь. Главное, со стульев и кресла свои железки убери. А то мне после твоего посещения брючки пришлось выкидывать. Мама сказала, что меня как будто голуби поклевали.
– Это от видеокарты, – радостно заявляет Сергей.
– Ага. Вот и сделай так, чтобы этих видеокарт и тому подобной мерзости на стульях не валялось.
– Ради взгляда прекрасной дамы я готов на любые страдания, – галантно заявляет Сергей.
– Это еще откуда? – подозрительно спрашиваю я. – Ты что – начал книжки читать?
– Да нет, – объясняет Сергей. – Это новый квест появился. Там таких фраз – хоть обговорись.
– Понятно. Ладно, жди меня и я приду. Только очень жди.
– Это еще откуда? – подозрительно спрашивает Сергей. – Я что-то такой игры не помню.
– Да нет, – объясняю я. – Это из книжки. Там подобных фраз – хоть обцитируйся.
– Ладно, жду, – говорит Сергей и вешает трубку.
У его подъезда сидят все те же бабульки.
– Приветствую стражей законности и добропорядочности, – вежливо здороваюсь я (вы помните, что я с бабульками у подъезда никогда не ругаюсь.)
– А-а-а-а, Ирка к вивисектору пришла, – радуются бабульки.
– Никакой он не вивисектор, – объясняю. – Просто ученый.
– Ага, ученый, – злорадно говорит самая вреднючая бабулька. – А чего он тогда кошек дерет?
– Ничего он не дерет. Это у него компьютер так орет.
– Ну точно – псих ненормальный, – радуется другая бабулька. – Это у кого ж в здравом уме кампьютир будет кошками орать? Кампьютир – это для вычислений, вот.
– Да ладно вам, – успокаивающе говорю я. – Вы бы лучше над парнем шефство взяли. А то он питается только хлебом с пивом и спит по два часа в сутки. За ним же – будущее нашей страны.
– Скажешь тоже – будущее, – бормочут бабки, но задумываются.
– А что, – спрашивает бабка в ситцевом халате. – Он правда всухомятку питается?
– Не то слово, – отвечаю я, чувствуя, как на глаза слезы наворачиваются.
– И что, – спрашивает та же бабка, у которой тоже слеза начинает вскипать в глазу, – супчик даже не каждый день кушает?
– Какое там – каждый день, – безнадежно машу рукой я. – Вообще никогда не кушает. Он даже и не знает, что такое супчик.
– Во дела, – поражаются бабульки.
– А что же ты, красавица, – интересуется самая въедливая старушка. – Ты-то что за ним не следишь? Почему супчики не варишь?
– Меня не пускают, – объясняю. – Я веду длительную осаду и постепенно возвращаю парня к нормальной жизни. Но каждый день приходить не могу, а то воспитательный процесс неправильно пойдет. Он должен спинным мозгом чувствовать разницу между моими присутствием и отсутствием. Чтобы отсутствие давило на сознание и желудок.
– Во излагает, – восхитилась бабулька в соломенной шляпе. – А с виду – обычная намазюканная современная дурочка.
– Ладно, красавица, – говорит самая главная бабулька, сидящая в центре. – Шуруй к своему вивисектору-сухомятщику, а мы подумаем. Только если как в прошлый раз, ты кричи, – строго говорит она. – Мало ли что… Как в прошлый раз милицию вызвали, так и сейчас вызовем. Ты не думай. И даже не посмотрим, что участковый там опять на несколько дней застрянет, как тогда… А шефство над твоим ученым – возьмем. Нам же лучше, если он все время на глазах будет. Так хоть дом своими электрониками не спалит.
– Спасибо, бабушки, – прочувственно говорю я и направляюсь в подъезд.
Поднимаюсь на его площадку и нажимаю кнопку звонка. Слышится какой-то щелчок и вдруг жуткий громовой голос произносит:
– What are you waiting for? Christmas?
Я сначала оцепенела, но вспомнила, что в прошлый раз меня тоже встречал механический голос, поэтому быстро произнесла волшебную фразу, надеясь, что дверь сама откроется:
– Майкрософт – маст дай.
Дверь осталась неподвижной.
– Линукс – рулез! – неуверенно произнесла я еще одну из фраз, которую слышала от Сергея, но и она видимого эффекта не возымела.
– Ну и чего ты ждешь? – раздался голос Сергея и дверь открылась. – Нового года? Дверь же открывается сразу после нажатия на звонок. Это новая дурка такая.
Но я не могла вымолвить ни слова, глядя, как завороженная, на своего милого.
– Сережа! Боже мой, – наконец, смогла выговорить я. – Что ты сделал с прической?
– Во дела! – удивился он. – Ты же сама говорила, что меня портят длинные волосы. Вот и постригся. А чтобы каждую неделю потом не бегать в парикмахерскую, постригся так коротко, насколько у парикмахерши машинки хватило.
– Слушай, – сказала я. – А мне даже нравится.
У тебя, оказывается, лоб такой высокий. Да и голова – вполне благородной формы.
– А что значит – "голова благородной формы"? – заинтересовался Сергей.
– Ну… – начала было объяснять я, но внезапно поняла, что сути этой фразы никогда не понимала. – Короче, – решилась я, – башка у тебя – любо дорого посмотреть.
– А, – успокоился Сергей. – Так бы сразу и сказала. А то все какие-то формы, формы. Какие есть формы, такие и есть.
Тут я внезапно обратила внимание на его одежду.
– Сережа! Зачем ты бабочку на майку нацепил?
– А чего? – застеснялся он. – Хотел принарядиться к твоему приходу. Ты же все жалуешься, что я одеваюсь как-то не так. Вот вчера специально купил бабочку. Правда прикольная?
– Ну да, – несколько растеряно отвечаю я. – Только почему ты ее на майку надел?
– Уж извиняйте, – внезапно разозлился он. – Фраков и шмокингов у нас нема. Мы из простых, мелкопоместных.
Не понимаю – чего ты придираешься? Майка же белая. Вот если бы я бабочку на черную майку надел, тогда претензии были бы вполне закономерны.