Итак, резюмируем: вампир представляет собой не живой организм и тем более не сверхъестественное некромантское творение, а колонию микроорганизмов. Как и все гнилостные бактерии bacillum gematofilis анаэробный микроорганизм, в результате чего вампир не может проводить на воздухе сколько-нибудь длительное время и большую часть суток вынужден лежать в могиле.
Замена мягких тканей гнилостными бактериями происходит с точностью, какая и не снилась ювелирам, в результате чего внешний вид покойного оказывается неизменным. Любопытно, что так называемая «нетленность», служащая христианам доказательством святости покойника, есть не что иное, как искусственно остановленный процесс вампиризации тела. В присутствии кислорода процесс останавливается и недоделанный вампир почитается несостоявшимися жертвами в качестве святого. Заметим, что все подлинные мощи сильно заразны, касаться их в высшей степени опасно.
Сохранность внешней структуры тела приводит к тому, что вампир может функционировать аналогично живому человеку. Он осмысленно двигается, обладает всеми органами чувств, разговаривает и даже помнит кое-что из предыдущей жизни, ведь не просто внешний вид, но и каждый нейрон его тела повторили микроскопические копировщики. Таким образом, колония микроорганизмов оказывается великолепно адаптирована к окружающей среде. В отличие от бездумного пятна, распластавшегося по чашке Петри, вампир умеет целенаправленно добывать пищу и может в случае нужды постоять за себя.
Вместе с тем отдельные куски колонии обладают куда большей самостоятельностью, нежели части человеческого тела. Когда заботы велят нам оторваться от интересной книжки, мы не можем оставить перед пюпитром один глаз и один палец для перелистывания страниц и отправиться по магазинам в некомплекте. Для вампиров в этом нет ничего сложного, жаль, что они не читают книг, ибо умственные способности их заметно ослаблены.
Этой автономией объясняется практическая неуязвимость вурдалака (лишь фрактура кости может заметно ограничить подвижность могильного жителя), а также способ, которым он выходит из могилы, не сдвигая плиты и не разрывая землю. Оживший мертвец выбирается наружу по частям, а на вольном ветерке собирается в единое целое, подобно собранному джентльмену Амоса Тутуолы. Если почва не слишком плотная, то упырь предпочитает путешествовать под землёй, оставляя за собой горки чернозёма, которые обычно называют кротовьими кучами. Вообще, под землёй мертвец чувствует себя вольготно: там мало кислорода, вызывающего отмирание внешнего слоя анаэробных бактерий, нет солнечного света, причиняющего колонии ожоги, нет там озона и фитонцидов, которыми напоён летний воздух. В тому же, охотиться из-под земли гораздо удобнее. В вечерней полутьме из-под земли высовывается синюшная рука, дёргает за пятку беспечного прохожего, после чего тёмная масса накрывает упавшего – короткий вскрик, а затем раздаются негромкие хлюпающие звуки, которые никому не дано услышать дважды.
Способность частей вампира к автономному существованию породило множество легенд о том, что якобы вампиры являются оборотнями. На самом деле никаких летучих мышей вампир не продуцирует, всегда оставаясь самим собой. Просто в тех случаях, когда приходится спасаться бегством, вампир может рассыпаться на мелкие части и бежать с поля боя пофрагментно. Знаменитая рука Геца фон Берлихенгена – одного из немногих аристократов, ставших вампиром, так и оставалась обычной рукой (слухи о её железной природе сильно преувеличены). Она могла ползать, перебирая пальчиками, она душила неловко подвернувшихся бедолаг, но будучи лишённой органов питания (прочие части вампира уже были сожжены к тому времени), не могла воспользоваться плодами своих злодейств и в конце концов погибла от голода.
Питаться нормальным образом вампир не может. Его желудочно-кишечный тракт не выделяет пищеварительных ферментов, так что проглоченная пища не переваривается и проходит транзитом. Впрочем, вампиры по старой памяти любят пожевать, хотя почти не чувствуют вкуса. Так что пушкинский «красногубый вурдалак» может интереса ради поглодать косточку, но пользы она ему принесёт не больше, чем «Орбит без сахара» голодному эфиопу. Для полноценного питания вампирам, как и прочим колониям микроорганизмов, требуется питательный субстрат. Вспомним хотя бы скромного жителя наших кухонь – чайный гриб. Он не способен существовать самостоятельно и погибнет, если ему вовремя не долить сладкой водички и толики спитого чая. Вампир хищник, он, в отличие от чайного гриба, сам добывает пропитание, но и ему не годится кусок мяса, который он не в силах переварить. Требуется питательный раствор со строго определённым набором биохимических свойств. Нужно ли повторять, что этим раствором является человеческая кровь?
Именно в кровь проникает bacillum gematofilis при заражении вампиризмом, там вредная бактерия размножается, из крови извлекает питательные вещества. Впоследствии, организовавшись в колонию, нехороший прокариот продолжает требовать привычной пищи, и смертельно опасная колония микроорганизмов, движимая неумолимым инстинктом, покидает домовину и ползёт на охоту.
Овладев жертвой, вурдалак прокусывает сонную артерию (единственные кости, подвергшиеся у вампира модификации, это зубы) и, захлёбываясь, торопливо глотает тёплую кровь. Усваивается кровь всем вурдалачьим нутром, после чего питательные вещества разносятся лимфой к самым отдалённым органам. Усваивать кровь внешней поверхностью тела вампир не может, поскольку снаружи он покрыт воскообразным налётом, предохраняющим псевдоплоть от действия воздуха. Как правило, погибший полностью обескровливается, не способен пережить инкубационный период и потому вампиром не становится. Лишь иногда, утолив первый голод, вампир способен отпустить жертву, не высосав всю кровь до последней капли. Обычно это происходит, если у вампира просыпаются артефактные остатки памяти, и он узнаёт пойманного человека: друга, сына, любимую… Именно так появляются упырские династии и вурдалачьи семейства, терроризирующие округу. Нечто подобное блестяще изобразил малоизвестный французский писатель А.К.Толстой в повести «La famille du vourdalak».