Соблазн простых решений: глядя на серо-зеленый, затянутый полосами и спиралями облаков Тунд, я испытывал почти те же ощущения, что когда то у Датомира. — Все оперативное боевое соединение, что сопровождало тогда «Черный Скимитар» было тут, рядом — даже еще с дюжину «Мародеров» и «Корон», да еще два десятка новеньких, как свежеотчеканенные монетки, «Скипреев», в качестве вспомогательных судов, прибавилось в эскорте. Кстати, легкие корабли, выпустившие своих истребителей, и канонерки сейчас рассредоточились вокруг планеты: я был убежден, что мой враг находился сейчас здесь, на Тунде — ощущение в Силе было таким… определенным, что я, сразу по прибытии в систему, приказал установить полную блокаду. Кстати, оба оборудованных генераторами гравитационной тени «Левиафана», что пришли в составе соединения, приготовили их к применению по первому требованию, если понадобятся. В случае чего, даже муха не пролетит — если, конечно, я чего-то не знаю, и у местных обитателей есть в загашниках собственный боевой флот, до времени припрятанный от чужих глаз. Собственно, именно поэтому моя эскадра сейчас проводит полное сканирование как самого Тунда, так и всей этой планетарной системы — неплановых сюрпризов мне совсем не надо. А вот уж когда процедура сканирования будет завершена, тогда…

Нет, никаких резких движений! — Там, внизу, находится только один-единственный говнюк, чья голова мне необходима. — Незачем приплетать к нашей с ним разборке других. В Силе, тем временем, что-то изменилось, сместилось, сдвинулось — как передать ощущение, от изменения ее потоков? Ого, похоже, ко мне сейчас пожалуют гости. Тем временем, с командного мостика, от Далла, ко мне поступил вызов — впрочем, как раз оказалось, что он хотел мне сообщить, что от поверхности планеты оторвался какой то небольшой кораблик, и держит курс прямо на флагман. Что ж, вот и подтверждение тому, о чем предупредила Сила. Тут же даю Даллу приказ организовать прием гостей, и сопровождение их в мои апартаменты. Похоже, мне скоро предстоит очень интересный разговор. Так, а вот теперь мне надо подумать, как этих дорогих гостей принять: на мне сейчас был обычный мундир офицера КНС, разве что без знаков различия — может, стоит одеть что-то более официальное? В том, что разговор будет очень серьезный, я ничуть не сомневался, другой вопрос — в каком ключе мне его лучше провести. Ссориться со всеми Чародеями мне совершенно неохота, но, с другой стороны, тот, кто под меня копал, был одним из них. И с этим как то следовало разобраться раз и навсегда.

Когда посланцы Чародеев добрались до обзорной галереи, где я решил их принять, я смотрел на планету, висящую прямо по курсу «Черного Скимитара». Широченные и высокие, от пола до потолка, транспаристиловые окна давали для этого прекрасную возможность. Соображения протокола все же победили: на мне был «официальный выходной костюм» — то есть, обычный полувоенный китель, по фасону подобный тому, в котором я когда то очнулся на полу Красного зала в фамильном замке графов Дуку, на Серенно, — после знакомства с одним очень непростым артефактом. В цвет ему были одетые на мне свободные черные шаровары. Красноватого оттенка широкий пояс «под кожу», с вычурной чеканкой на бляхе и металлических накладках — на поясе, ближе к левому боку, моя «основная» светошашка. На правом бедре висит табельный армейский SE-14, а сзади, в специальном контейнере, к поясу прикреплена вторая светошашка — та, что со стигиумным кристаллом. Впрочем, весь этот арсенал, так же, как и остальной мой прикид, практически не виден — поверх на мне накинут широкий плащ, сделанный из тканой брони — легкого и мягкого, но, тем не менее, неплохо держащего бластерные выстрелы и даже удары светошашек синтетического материала. Откинутый за спину капюшон, чуть расходящиеся к полу складки — только грудь от ключицы до ключицы пересекает ажурная серебристого цвета металлическая цепочка-застежка, прикрепленная к паре узорчатых пластинок из такого же металла, где сплетались монограммы и значки-тамги Домов Дуку и Тион. Сейчас вверх из этого обернутого вокруг тела плаща торчит только моя голова с шеей, прикрытой застегнутым стоячим воротником кителя, да снизу — красноватые, в тон поясу, сапоги. Когда гостей ввели на галерею, я плавно повернулся к ним лицом — края плаща на миг разошлись, показав кобуру бластера и висящую на поясе светошашку. — Теперь они видели меня на фоне космоса, в котором, в бесконечной бездне, полной звезд, плавал сейчас их родной мир.

Полдюжины выряженных в парадные доспехи он'гат'акэ вошли на галерею из коридора, ведущего от ангарных турболифтов, и встали на входе по обеим его сторонам, возле стен. Следом за ними вошли мужчина и женщина — глаз выхватил не совсем привычные пропорции лиц — так же закутанные в просторные балахоны черно-бурого цвета, позади которых топала вторая часть эскорта, уже механическая, в лице полудюжины Магнастражей. Пока живые направились ко мне, дроиды разошлись по сторонам, встав тройками возле стен, рядом с гатариэккцами. Посетители… гости, держались с достоинством — судя по слегка расслабленным и легким движениям их фигур, протокольный стиль встречи их не смутил, и тем более, не испугал. Похоже, они знали себе цену, так же, как знали и цену своим собственным способностям, раз совершенно не воспринимал эскорт как угрозу. Что ж, возможно, что и зря — хотя, в мои намерения отнюдь не входило намерение разубеждать их в этом. Как, впрочем, не было намерений и чем-то угрожать прибывшим — я хотел, сначала, просто нормально поговорить. Как тут же выяснилось, мои гости хотели того же самого. Но при более пристальном взгляде на прибывших, меня поразило другое — гости совершенно не прятали лиц!

Тут надо сделать маленькое отступление: не то чтобы на Тунде было принято обязательно ходить в масках, или заматывать голову и лицо метрами ткани — скорее, наоборот. Но, с другой стороны, путь Иллюзии требовал от адепта обязательного изменения собственной внешности — считалось, что более сильный форсъюзер сквозь обманку всегда разберет истинную сущность человека, а слабаку даже показанный настоящий облик, на самом деле, ни о чем не скажет. Собственно, если человек прикрывает лицо маской, то по здешним понятиям это скорее показатель, что он или вообще не форсер, или совершенно недостаточно обучен. И сама способность создавать иллюзии была тут чем-то вроде грима или маскировки: высокие создавали образы и стремились казаться карликами, тощие — толстяками, и тому подобное. — Самым шиком считалось, чтобы никто из окружающих вообще не понял, кто перед ними: не угадав ни расы, ни пола и не возраста Чародея. Впрочем, так могли делать только настоящие мастера Иллюзии — но именно они то и создали славу обитателям Тунда. Выйти на улицу без такой иллюзорной маски для Чародея считалось более предосудительным, чем для обитателей цивилизованных мест явиться на публике вообще без одежды. Исключение делалось только для своих домашних, или просто для близких. — И еще, на каких-то важных переговорах, как показатель доверия к противоположной стороне.

— Разве мы нанесли вам нестерпимую обиду, в ваш прошлый визит к нам, что вы снова прилетели с целым флотом боевых кораблей, словно желаете отплатить кому-то за нанесенное оскорбление?

Мелодичный женский голос, произносящий слова на базике с чуть заметным акцентом, привел меня в чувство. Я внимательнее посмотрел на остановившихся в паре шагов напротив меня посланцев Тунда. Одетые на обоих одинакового покроя не то рясы, не то балахоны, делали их с виду похожими, как бывают похожи — для человеческого глаза — два алиена одного вида, или две банты одной масти в стаде. — Это если бы я не видел сейчас их лиц. Мужчина был повыше ростом, с бритой налысо головой — слегка угловатые черты лица выдавали смешанное происхождение, хотя близкого сходства со старыми изображениями истинных ситхов не было. Красного цвета кожа бывала и у представителей базовой линии человечества. Да и красно-желтые глаза иногда встречались и в «естественном» так сказать, виде. Одеть этого парня в «цивильное», что помоднее, и не отличишь от какого-нибудь крупного бизнесмена, или серьезного политика провинциального масштаба. — Для корусантских, или наших, конфедератских «акул» от политики, его взгляд выглядел слишком прямым, а вот в провинциях такие типажи «честных политиков» еще встречались. Будь он чистокровный хуман, я бы ему больше тридцати не дал — но тут судить было трудно. Женщина рядом с ним казалась почти одного роста, может, отчасти, из-за собранных в незамысловатую прическу длинных черных волос. Округлое лицо с тонкими чертами, пухлые губы темного цвета — и не похоже, что из-за какой-то косметики, — когда она улыбнулась мне, контрастом мелькнули белые зубы. Высокие скулы и тонкие, со странным изломом брови, в сочетании с такого же красного, как и у мужчины, цвета кожи делали облик женщины еще более экзотичным — а довершали его глаза, цвета расплавленного золота. Возраст? — у настоящих женщин возраста нет! — хотя, не думаю, что эта леди сильно старше своего спутника. Скорее даже чуть моложе, как уверяла меня Сила.