- Да.

- Я прошу обвиняемую встать.

Кира Зелас поднялась со своего места. Скотт и Бах видели ее лишь со спины, но тело Скотта вдруг непроизвольно напряглось. Ее внешность каким-то странным образом изменилась: поношенное черное платье уже больше не болталось на ней, как на вешалке. Часть ее фигуры, которую он мог видеть, показалась ему просто восхитительной.

- Снимите, пожалуйста, вашу шляпку, мисс Зелас, - попросил защитник скрипучим голосом.

У Скотта перехватило дыхание. Густая масса ее волос отливала платиной.

- Как вы сами можете убедиться, господин председатель, цвет волос обвиняемой вовсе не каштановый. И глаза у нее тоже не темные, в чем вы можете убедиться, подойдя ближе. Вы можете подумать, что во время предварительного заключения моя подзащитная обесцветила свои волосы, и поэтому, - он поднял вверх руку, державшую ножницы, - я готов предоставить прядь ее волос на анализ любому химику, которого назначит суд. Пигментация волос совершенно натуральна. А что касается цвета ее глаз, может быть, уважаемый господин прокурор придерживается мнения, что она и их обесцветила?

Он повернулся к разинувшему от удивления рот свидетелю:

- Это именно та самая дама, которую вы видели совершавшей преступление?

Мужчина растерянно огляделся по сторонам и откашлялся.

- Э... э... я не знаю.

- Это была она или не она?

- Нет.

Адвокат рассмеялся:

- Спасибо, вопросов больше не будет. Мисс Зелас, разрешите вас попросить занять свидетельское место.

Движения девушки были мягкими, как у пантеры. Скотт схватил Баха за руку. Это экстравагантное создание с платиновыми волосами, светлыми глазами и алебастровой кожей без сомнения было самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел.

Защитник продолжал:

- Расскажите своими словами, как все произошло, мисс Зелас.

Девушка начала говорить взволнованным звучным голосом. Скотту с трудом удалось заставить себя сконцентрировать внимание на смысле слов - такое завораживающее действие производил на него звук этого голоса.

- Я как раз выписалась из госпиталя "Гран Мерси" - начала она, - где провела несколько месяцев вследствие тяжелой болезни. Я проходила через парк, как вдруг на меня налетела женщина в черном, сунула мне в руку бумажник и убежала прочь. А минуту спустя меня уже окружила кричащая толпа и... ну вот, в общем-то, и все.

- Вы говорили, что бумажник был пуст? - спросил защитник. - А как же относительно денег, обнаруженных в вашей сумочке, которые уважаемый обвинитель считает похищенными?

- Они принадлежат мне, - ответила девушка. - Там около семисот долларов.

- Это ложь? - прошептал доктор Бах. - Когда она поступила к нам, у нее при себе было два доллара и тридцать три цента.

Скотт растерянно посмотрел на него:

- Вы думаете, что это та самая Кира Зелас, которая лежала в нашей клинике?

- Не знаю. Но если я хоть раз еще прикоснусь к вашей проклятой сыворотке... смотрите! Смотрите, Скотт!

- Что?

- Ее волосы. Поглядите... когда на них падает солнце!..

Скотт присмотрелся внимательнее. Солнечный свет проникал сквозь высокое окно и время от времени, когда Кира Зелас поворачивала голову, падал на ее отливающие металлом волосы. И каждый раз, когда солнечный луч касался волос, они меняли свой цвет с платинового на золотистый. '

В его мозгу вдруг что-то сработало. Объяснение было где-то рядом. Все части мозаики были налицо, но как трудно было сложить их в единое целое. Девушка в больнице и странная реакция ее организма на уколы иглой, та же девушка в зале суда и реакция ее волос на солнечный свет.

- Я непременно должен с ней увидеться, - прошептал доктор Скотт. - Мне необходимо кое-что выяснить!

Защитник в это время как раз завершал свою короткую победоносную речь:

- Я прошу уважаемых членов суда о прекращении дела, поскольку единственный свидетель обвинения не смог даже опознать обвиняемую.

Судья ударил по столу молоточком. На мгновение его взгляд задержался на девушке с удивительными волосами, и он коротко сказал:

- Заявление защиты принято. Дело прекращено!

В зале поднялась суматоха, засверкали вспышки. С необычайной грацией девушка поднялась со свидетельской скамьи и, улыбнувшись в объективы фотоаппаратов, направилась к выходу. Дождавшись, когда она проходила мимо него, Скотт позвал:

- Мисс Зелас!

Та остановилась. Выражение ее светло-серых глаз говорило о том, что она его узнала.

- Доктор Скотт! - раздался ее мелодичный голос. - И вы здесь, доктор Бах!

Это действительно была она. Эта необычайно привлекательная женщина еще совсем недавно была бедной, бесцветной девочкой, лежавшей в изоляторе на пороге смерти. Вблизи Скотт узнал черты ее лица, хотя они каким-то загадочным образом и переменились.

Вместе с ней он протиснулся сквозь толпу фотографов, судебных репортеров и зевак.

- У вас есть пристанище? - спросил он. - Предложение доктора Баха остается в силе.

Кира улыбнулась.

- Я весьма благодарна, - пробормотала она и тут же повернулась к репортерам со словами: - Доктор Бах - мой старинный приятель.

Посреди всеобщей суматохи она сохраняла полное спокойствие, вела себя чрезвычайно хладнокровно.

- Проходите сюда, - сказал Скотт, указывая на боковую дверь, ведущую на улицу. И снова ошарашенно уставился на нее. В ярком свете полуденного солнца кожа девушки не была больше алебастрового цвета, она приобрела персиковый оттенок, словно давно подвергалась действию солнечных лучей. А глаза вдруг стали темно-фиолетовыми. Но более всего Скотта поразил тот факт, что волосы ее, по крайней мере видневшиеся из-под шляпки концы прядей, стали черны, как врата ада.

Кира настояла на том, чтобы купить себе что-нибудь взамен ее поношенного черного платья, и в результате приобрела целый гардероб. И скоро уже сидела в библиотеке доктора Баха, утопая в мягком диване, подобрав под себя ноги. Плотно облегавшее фигуру черное шелковое платье образовало с ее гладкой белой кожей необычайный контраст, от которого захватывало дух.

Она бросила невинный взгляд на Скотта:

- Почему я не могу себе этого позволить? Ведь суд вернул мне мои деньги, и я теперь могу покупать на них все, что захочу.