- Предупредить людей? - усмехнулся Бах. - О чем? Тогда мы сами предстанем перед медицинской комиссией! Кэллан нас просто проигнорирует, а остальные не поймут.

Скотт беспомощно пожал плечами.

- На ночь я останусь здесь, - сказал он. - Утром мы еще раз сможем поговорить с Кирой.

- Если она к тому времени все еще будет на месте, - заметил Бах.

Она была на месте. Она появилась, когда Скотт сидел один в библиотеке и читал утреннюю газету, и уселась напротив него. На ней была черная шелковая пижама, выгодно контрастирующая с ее алебастровой кожей. Скотт заметил, как ее волосы засветились легким золотистым светом, когда из-за облаков вынырнуло утреннее солнце и заглянуло в комнату. Доктор был даже раздосадован тем, что Кира была так красива.

- Со времени нашей последней встречи вы, надеюсь, никого больше не убили? - Он произнес это раздраженным и злым тоном.

Девушка осталась равнодушна.

- Зачем? В этом не было необходимости.

- Знаете, Кира, - сказал он. - Вас нужно уничтожить!

- Но не вам, Дэн. Вы слишком любите меня.

Скотт покраснел, но ничего не ответил. Факт был слишком очевидным, чтобы его отрицать.

- Дэн, - мягко сказала Кира. - О, если б у вас было мое мужество! Не существует высот, которые мы не смогли бы достичь вместе. Если бы у вас хватило мужества попытаться сделать это. Я надеялась, что вы поймете. Потому и пришла. Но... - Она пожала плечами. - Завтра я вернусь обратно в Вашингтон.

После ленча Скотт отвел Баха в кабинет.

- Кира завтра уезжает, - сказал он напряженно. - Что бы мы ни сделали, это должно случиться сегодня ночью.

Старый доктор сделал беспомощный жест.

- Что мы можем сделать? Вам не припоминается какой-нибудь закон природы, который бы не затрагивал способность к приспособлению?

- Нет, но... - Скотт неожиданно замолчал. - Боже мой! Нашел!

- Что?

- Закон природы. Функциональный биологический закон, который должен стоять выше Кириной способности к адаптации.

- Но что вы имеете в виду?

- Ни один организм не может приспособиться к отбросам собственного организма! Для каждого живого организма они яд!

- Но...

- Послушайте. Двуокись углерода - продукт отходов человеческого организма. Кира не сможет адаптироваться к атмосфере из двуокиси углерода!

Бах уставился на него.

- Вот это идея! Но даже если вы и правы, как...

- Очень просто! Вы сможете достать в больнице пару баллонов с двуокисью углерода? Нам остается только придумать, как направить газ в ее комнату.

- Ну - это старый дом. Между ее комнатой и той, которую я сейчас занимаю, есть отверстие, через которое проходит труба отопления. Там есть небольшой зазор, и в него можно вдоль трубы пропустить резиновый шланг.

- Хорошо.

- Но окна! Кира оставляет их на ночь открытыми.

- Не бойтесь, - сказал Скотт. - Позаботьтесь о том, чтобы шарниры были хорошо смазаны и окна легко закрывались. Вот и все.

- Но даже если это получится, что мы будем с ней... Стоп!.. Скотт, вы ведь не хотите убить девушку!

Биохимик покачал головой.

- Я не смог бы, - признался он, - но как только Кира станет беспомощна, как только она окажется в нашей власти, вы ее прооперируете! Сделаете ей операцию шишковидной железы, которую вы предполагали. Пусть меня простит Небо, но другого решения я не знаю.

Этим вечером Кира была прекрасна как никогда. Их беседа была оживленной и великолепной, и Скотт почувствовал, что девушка завораживает его все сильнее. Мысль о запланированном предательстве становилась ему с каждым часом все невыносимее. Казалось, богохульством было применять силу против существа, чей облик был так чист и невинен.

"Но она вовсе не человек, - говорил он себе. - И не ангел. Скорее - дьявол во плоти, суккуб в образе обольстительной женщины".

Когда Кира, наконец, зевнула и опустила ноги на пол, чтобы идти, он поцеловал девушку вопреки своим намерениям и попросил еще ненадолго остаться.

- Еще рано, - сказал он. - А завтра вы уезжаете.

- Я вернусь, Дэн! Это не конец наших отношений. - И ушла к себе.

После недолгого молчания Бах прошептал:

- Вероятнее всего, она быстро заснет. Это тоже одно из проявлений способности к адаптации.

В напряженном молчании они наблюдали за узкой полоской света под дверью спальни. Через некоторое время этот свет погас.

- Пожалуй, начнем, - сказал мрачно Скотт. - Покончим с этим поскорее. - Он последовал за Бахом в соседнюю комнату, где стояли серые баллоны со сжиженным газом. Старый доктор присоединил лежащий тут же резиновый шланг к патрубку баллона. Скотт просунул шланг в щель возле трубы отопления и законопатил лишнее пространство мокрой ватой. Скотт подождал пять минут, затем тихо вернулся в библиотеку и затаил дыхание возле двери, ведущей в комнату .Киры. Все было тихо. С величайшей осторожностью он нашел ручку двери. Дверь была не заперта, видимо, Кира была полностью убеждена в своей неуязвимости.

Некоторое время Скотт смотрел на спящую красавицу, на копну серебряных волос на подушке, затем на цыпочках прокрался в комнату. Поставив мапенькую свечу на стул возле окна, так, чтобы та находилась почти на уровне кровати, зажег фитиль и, выбравшись наружу, запер дверь.

Он начал затыкать ватой щели в двери. Работа не заняла много времени.

Потом Скотт вернулся в комнату Баха.

- Дайте мне еще одну минуту, - прошептал он. - Потом можете открывать вентиль.

Он вылез через окно в сад и пошел вдоль стены дома. Окна в комнате Киры были открыты, но Бах свою задачу выполнил: обе рамы беззвучно опустились вниз. Скотт прижал нос к стеклу и заглянул внутрь.

Возле окна горело маленькое спокойное пламя его свечи. Кира лежала не более чем в двух метрах. Она спала на спине и прикрывшись одной лишь простыней. Доктор видел ее спокойное, равномерное дыхание.

Прошло много времени. Наконец ему послышалось тихое шипение струящегося газа, однако в комнате, за которой он наблюдал, ничего необычного не было заметно.

Через некоторое время маленькое пламя свечи начало мигать. Скотт, наблюдая за огоньком, увидел, что цвет его изменился. Через полминуты пламя стало меньше и погасло. На фитиле еще некоторое время светилась красная точка, потом погасла и она. Это означало концентрацию от восьми до десяти процентов двуокиси углерода в атмосфере комнаты - слишком много, чтобы могла продолжаться жизнь. Однако Кира жила. Несмотря на то, что ее дыхание теперь казалось глубже, никаких признаков недомогания не наблюдалось. Девушка адаптировалась к незначительному содержанию кислорода в воздухе.