– Ну, где же она, Диди?

– Она ничего не говорила? Может быть, она с кем-нибудь договорилась вместе пообедать?

– Вообще-то, да, но она ведь обещала позвонить.

Диди опять набрал номер Финолы. Никто не снял трубку. Он направился к двери.

– Ты куда? – спросила Парис, идя за ним.

– Попробую ее найти. Ты сиди здесь и жди. – Он сбежал по ступеням к машине. «А когда я ее найду, – подумал он кровожадно, – то сверну ее тощую шею».

Финола выпорхнула из шикарного нового салона молодого японского модельера, который два года назад имел потрясающий успех, продемонстрировав свою необычную и новаторскую коллекцию, и с тех пор одерживал победу за победой. Девушка была страшно довольна собой, она долго водила их за нос, а теперь они предложили ей колоссальную сумму, чтобы она приняла участие в их показе. Это только доказывает, думала она, сбегая по лестнице, что если держаться до конца, то всегда получишь, что хочешь. Она им нужна. Да, конечно, Парис Хавен не очень-то повезло, но у нее коллекция небольшая, и она довольно легко сможет кого-нибудь найти, хотя, естественно, все лучшие манекенщицы уже заняты.

Как только она спустилась, Диди ухватил ее за руку и потащил к машине, стоящей у тротуара.

– Отпусти меня, – завопила Финола. – Что ты делаешь?

– Что я делаю? Везу тебя на встречу, о которой ты, по всей вероятности, позабыла.

Финола виновато уставилась на него.

– На какую это встречу?

Диди отпустил ее и засунул руки в карманы своего белого пиджака. Начался дождь, и его черные волосы прилипли к голове. Темные глаза выделялись на бледном лице, и выражение у них было не из самых приятных.

– Что ты задумала, Финола?

Она поспешно отступила назад.

– Ах да, вспомнила, я должна была позвонить Парис… я как раз собиралась это сделать.

– И что ты собираешься ей сказать? Что ты не можешь участвовать в демонстрации? Ведь это так, Финола? Мицоко предложил тебе блестящие условия и денег побольше?

Финола сердито тряхнула головой, откидывая назад длинные светлые волосы. Черт подери, она уже совсем промокла!

– Вы правы, сэр, и я приняла это предложение. Боюсь, что не смогу принять участие в показе Парис. Можешь посоветовать ей обратиться в агентство и найти кого-нибудь другого.

Диди хотелось стукнуть ее как следует, у него просто руки чесались, поэтому он запихнул их еще глубже в карманы, стараясь сдержаться. Эта стерва использовала их, чтобы вытянуть у Мицоко побольше денег и стать главной манекенщицей в его шоу. В чем-то она, конечно, права, он не мог винить ее за это – ведь жизнь манекенщиц коротка, но, видит Бог, он мог бы убить ее за то, что она сделала по отношению к Парис!

– Черт бы тебя побрал, вонючка, – рявкнул он, отворачиваясь от нее.

Финола вспыхнула.

– Черт бы тебя побрал – ты, педик, – завопила она, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих.

– Ну что мне теперь делать, Диди! – В голосе Парис слышались трагические нотки Сары Бернар, и Берти оторвала взгляд от светло-серого атласного жакета, к которому пришивала тонюсенькую полосочку мелких стразов.

Диди переминался с ноги на ногу, не зная, чем ей помочь.

– Мы обратимся в агентство и найдем кого-нибудь другого.

– Но никого другого нет! Все, абсолютно все манекенщицы Парижа заняты на две недели вперед. Остался только третий сорт—девушки из магазинов мод. Все!

Берти слушала с интересом. Только подумать, значит, эта мисс Финола бросила их в самый неподходящий момент. Берти была не очень-то удивлена, она и раньше поражалась, как эти новые, еще не вставшие на ноги модельеры смогли заполучить одну из самых известных моделей Парижа, однако она решила, что та просто приятельница Парис и оказывает ей дружескую услугу. По ее мнению, без нее было бы лучше, хотя, конечно, она действительно хорошая модель, и такая манекенщица им, конечно, нужна. Из четырех человек, собравшихся в этой комнате – ее, Парис, Диди и еще одной швеи, мадам Леско – Берти была наиболее опытной и знающей свое дело мастерицей. По ее мнению, они делали некоторые вещи не так, как стоило бы, однако здесь она была лишь швеей, и никто не спрашивал ее мнения. Интересно, думала она, что же они придумают?

Парис рухнула на старую кушетку, стоящую в комнате, и разрыдалась: – Это уже чересчур, Диди, просто чересчур. Ну что мне делать?

Диди сел рядом с ней, ощущая свою полную беспомощность. Впервые в жизни он не знал, что делать.

– Ничего, Парис, все обойдется, вот увидишь. Незаменимых нет.

– Но Финола действительно незаменима, и ты это прекрасно знаешь, по крайней мере, на эти две недели.

Диди понимал, что она права.

– Я приготовлю тебе немного кофе, – предложил он, – или, может быть, бренди?

Парис уткнулась лицом в подушку и заплакала еще горше.

Берти больше не могла этого вынести. Отложив в сторону свою работу, она подошла к ним.

– Простите меня, мадемуазель…

Диди встал. Он всегда был безупречно вежлив по отношению к простым людям.

– Да, Берти.

– Я слышала, что произошло с этой американкой-манекенщицей, месье, и могу вас заверить, что ничуть не удивлена. Мне очень жаль, что так случилось, месье, мадемуазель.

– Спасибо, Берти, вы очень добры.

– Если позволите, у меня есть одно предложение. Я работаю в салонах с детства – уже почти сорок лет. У меня большой опыт. Я видела сотни показов – и хороших, и плохих – я видела все мученья, через которые приходится проходить, чтобы их организовать. У меня есть одна идея, месье. Мне кажется, можно спасти наш показ.

Парис недоверчиво переглянулась с Диди, затем оба они уставились на Берти.

– Садитесь, Берти. – Диди взял ее за руку и усадил на стул. – Так. А теперь расскажите нам, что за идея у вас?

Красный «феррари» бросался в глаза около демонстрационного зала Пароли, его мокрые от дождя бока блестели от света, льющегося из окон. Два молодых человека, небрежно облокотившись на роскошное произведение современного автомобилестроения, стояли в ожидании, когда появится Фабрицио Пароли, не обращая внимания на дождь, поливающий мощеную брусчаткой улицу, и спрятав от воды фотоаппараты под видавшими виды пальто. Ходили слухи, что у него довольно близкие отношения с дочерью Хавен, и уже два раза они видели, как те вместе выходили из демонстрационного зала, и каждый раз он отвозил ее до дома, но к ней не поднимался. Однако слухи могли обернуться сенсацией, а у газетчиков неплохой нюх на незаконные связи, и они были готовы на все, чтобы раздуть любую искорку до пожара. Это было не так уж и трудно сделать – если перед парочкой неожиданно щелкает фотовспышка, то вид у них всегда немного испуганный, а испуганный взгляд можно преподнести как «виноватый» – если правильно, с некоторым намеком, сформулировать заголовок.

Фабрицио поднял ворот пальто, выходя из служебного входа «Пароли» с задней стороны салона, и смешался с толпой идущих домой служащих. Опустив голову, он быстро прошел по задней аллее, затем свернул на темнеющую улицу, где на углу его поджидало такси.

Индия открыла дверцу, и он скользнул внутрь, отряхивая мокрые волосы. Его холодные губы нашли ее рот, и такси тронулось в темноту.

Странно, думала Индия, чувствуя, как поцелуй Фабрицио становится все более страстным, а его рука скользнула уже под жакет, этот неожиданный интерес газетчиков после смерти Дженни пробудил у Фабрицио романтический интерес к ней. Казалось, он желает ее всегда, где бы они ни были – на работе, в машине, даже здесь, в такси, он просто не мог сдерживаться. Его руки были уже у нее под блузкой, лаская ее грудь, и Индия вздыхала от удовольствия. Фабрицио наконец оторвался от женщины. Глаза его в темноте сверкали. Он взял ее руку и положил себе между ног, чтобы он ощутила его напрягшуюся плоть. Через тонкую ткань она почувствовала его жаркое тело, которое поглаживала медленными, размеренными движениями.