Она напевала, потому что у нее было хорошее настроение, а причиной этого было то, что она пойдет на вечеринку и наконец-то у нее появится возможность надеть хоть что-то из своих шикарных нарядов. Приглашение принца Бендора Грюнвальда на пикник на виллу «Озирис» стало неожиданным и приятным сюрпризом, ей именно этого и не хватало, чтобы немного взбодриться. Они с Фитцем торчали на «Фиесте» уже целых четыре дня и ни разу не покидали ее борт, даже для того, чтобы пойти в какой-нибудь из чудесных ресторанов или отелей там, на берегу, где она наверняка встретит знакомых, которые гораздо веселее, чем она, проводят время, в этом Раймунда не сомневалась. Она знала, что Фитц приехал сюда отдохнуть, но она просто умирала от тоски. «Какой смысл иметь такую огромную яхту, если на ней никого нет?! – кричала она на их третью ночь. – Здесь можно устраивать вечеринки, приемы, коктейли – развлекаться!» Что ей на это ответил Фитц? «Иногда большое пространство необходимо для того, чтобы почувствовать себя в одиночестве». Однако она не желала одиночества, ей хотелось общения.

Натянув на себя оранжевое шелковое платье, вытащенное из набитого шкафа, она внимательно рассмотрела себя в зеркале. Да, это то, что надо. Платье держалось на одной узкой бретельке и имело разрез до середины бедра – что-то вроде тоги. Самое подходящее для этих островных приемов. Она представляла, что это за вечеринки – «неформальные» означало, что нужно выглядеть шикарно, но без роскоши.

Так, а как быть с волосами? Подобрать или распустить? Наверное, лучше распустить. А украшения? Браслет из нескольких нитей речного жемчуга и соответствующие сережки? Или же лучше воткнуть в волосы цветок? Да, именно так, она попросит Мастерса, главного стюарда, принести ей орхидею или лилию, а может, гардению?

Взглянув на часы, она увидела, что уже девять. Черт подери, где же Фитц? Их звали к девяти. Разумеется, она и не собиралась являться туда раньше половины одиннадцатого, но ей бы хотелось, чтобы он все же не очень опаздывал. Расчесывая волосы, Раймунда представляла, как явится туда, держа под руку Фитца МакБейна – ей будет там завидовать каждая женщина. А затем, подумала она с удовлетворением, им в свою очередь надо будет оказать гостеприимство, и тогда уже ей придется организовать прием на «Фиесте». Это значит, что она будет признана обществом, и пусть только кто-нибудь попробует отказаться от ее приглашения.

Фитц приземлился в Грентли Эдамс и направил самолет в сторону ангаров. Он успел прилететь, чтобы встретить Венецию Хавен из Лондона, и, возможно, даже придется подождать, поскольку из-за тумана в Европе рейс может задержаться. Он надеялся, что задержка окажется недолгой, ему ужасно хотелось побыть на яхте в тишине и покое. Иногда ему казалось, что больше всего на «Фиесте» он ценил тишину и покой – лишь шум моря в ночи. Ему нравилось быть одному. Иногда, когда ему не спалось, он бродил босиком по палубе, вдыхая морской воздух и слушая шум волн.

Крохотный аэропорт Барбадоса был необычайно оживлен. Прибывали рейсы из Сан-Висента и Тринидада, и каких-то островов на севере, однако рейс из Лондона по-прежнему «задерживался», как было написано на табло, на три часа – теперь мешал уже встречный ветер.

Да, похоже, лечь спать ему придется не скоро. Он не мог послать сюда Мастерса, чтобы тот встретил девушку, ведь он обещал Моргану, что сделает это сам. Но, может быть, после ужина он почувствует себя подобрее.

Его ждала Раймунда, необыкновенно нарядная и красивая. Фитц обрадовался, значит, ее дурное настроение прошло, и она постаралась выглядеть как можно лучше. Она действительно была хороша.

– Мне это нравится, – сказал он, легко прикасаясь губами к ее щеке. – Очень красивый цвет – под стать солнцу на этом острове.

Раймунда повертелась немного перед ним, чтобы он оценил ее еще больше.

– Нравится? – спросила она, соблазнительно улыбаясь.

– Очень. – Фитц обнял ее за плечи, и они направились к его каюте. – Мне так жаль, что я целый день сегодня занят, – сказал он, – но необходимо было срочно заняться одним делом. О, Боже, как же я устал!

Раймунда с тревогой смотрела, как он сбрасывает с себя рубашку и джинсы и направляется в душ.

– После душа ты себя почувствуешь пободрее, – сказала она ласково. – Я принесу тебе чего-нибудь выпить – виски с содовой и два кубика льда, как ты любишь.

Фитц с удивлением посмотрел на нее. Что это с ней сегодня? Почему она так необычно ведет себя и явно сменила тактику, а он не сомневался, что это новая тактика, он достаточно хорошо ее изучил. И вообще, думал он, намыливаясь, их отношения похожи на бесконечное сражение. Она выстраивала свои войска и разрабатывала против него наступление, а у него, в свою очередь, выстраивалась непробиваемая оборона. Его работа (и его ахиллесова пята) – стремление находиться в обществе красивых женщин, вот что для него главное, именно это, а даже не секс. От секса он, разумеется, не отказывался, близость с женщиной – важная часть его жизни, но он любил женщин и просто как женщин, он любовался ими, ему нравилось бывать в их обществе, следить за ними, слушать их милую болтовню. Должно быть, их женское кокетство, оборочки и духи составляли необходимую приправу к голой и скучной реальности его деловой жизни. Он и сам точно не знал, почему они так нужны ему. Но точно знал одно: ни одна женщина не сможет встать между ним и этой скучной реальностью, в этом он не сомневался ни на минуту.

Когда он, мокрый, вышел из душа, Раймунда протянула ему стакан с виски.

– Нет, дай-ка я, – сказала она, беря большое белое полотенце и растирая его спину. – Так, теперь тебе наверняка получше.

– Ну, процентов на пятьдесят, – согласился Фитц. – А теперь для полного счастья мне не хватает хорошего ужина.

– Ужина? Ну ты, наверное, забыл, Фитц, у нас же нет повара.

– Да, ты права, я совсем забыл. Ну, тогда бутерброд… и потом я прекрасно готовлю омлеты, если ты любишь. Где-то у нас в холодильнике должна быть семга и другие продукты. Пока не приехал новый повар, мы будем готовить сами.

– Нет необходимости, – улыбнулась Раймунда, – Фитц, я придумала кое-что… мы идем в гости.

– О, Господи! Какие еще гости? – Фитц стоял совершенно голый со стаканом виски в руке и сердитым блеском в глазах.

– Нас сегодня пригласил принц Бендор Грюнвальд – он живет на вилле «Озирис». Все будет совершенно просто, дорогой, никаких формальностей, – добавила она, видя его недовольство.

– Понял, – сказал Фитц, окидывая взглядом ее элегантное шелковое платье. – Черт возьми, Раймунда, я совершенно вымотан. Я только что слетал в Майами и обратно, я целый день висел на телефоне – а теперь мне предлагают какую-то вечеринку в компании совершенно незнакомых мне людей, с которыми нужно вести какие-то разговоры.

– Черт бы тебя подрал, Фитц МакБейн, – с гневом воскликнула Раймунда, – я сижу на этой проклятой лодке уже целых четыре дня и не вижу ни души – я умираю от скуки. Ты с утра до вечера висишь на телефоне… здесь даже ужина нет, поскольку нет повара!

– Неужели так трудно отрезать немного хлеба, вытащить из холодильника семги, можно даже приготовить салат, открыть бутылочку вина? – Фитцу ужасно хотелось сказать ей, что он никуда не пойдет. Ему действительно не хотелось куда-то тащиться, и, когда они ехали сюда, он предупредил ее, что едет отдыхать, что доктор прописал ему полный отдых. Но в чем-то он не мог с ней не согласиться – он действительно почти не замечал ее все эти несколько дней, правда, не намеренно. Может, Раймунда просто надоела ему своей вечной сменой настроений, непонятными требованиями и скандалами.

– Хорошо, – сказал он, видя, как морщится ее лицо, – я пойду. Но только больше никаких гостей и приемов. Здесь нет никого – тем более в доме принца Бендора Грюнвальда, кого бы я пожелал видеть.

– Фитц, – Раймунда с торжествующей улыбкой повернулась к нему, обхватив руками его обнаженную шею, – когда ты желаешь чего-то… ты такая прелесть. – Она отступила, стряхивая капли воды с юбки.