========== Глава шестидесятая ==========

Анри остановилась - будто бы кто-то внезапно вынудил её замереть. Казалось, она блуждала между гранями неведомого кристалла, и то тут, то там сталкивалась с собственным отражением. Тут и трёх слов нельзя было проронить, чтобы не быть оглушённым дикой луной - и Сандриэтта чувствовала, что попала в жуткую ловушку.

У неё пропало ощущение времени и пространства, растворились в воздухе всякие понятия уверенности - будто бы настоящий мир поглотила абсолютная, бесконечная боль. И она могла только хвататься за какие-то осколки жуткой, безмерной боли - хвататься и мечтать о том, как однажды будет счастлива.

Сейчас тут был только холод. Холод предательства, холод одиночества, холод обыкновенный, зимний, и она видела изморозь на кристаллах. Видела чужие мысли и чувства - и почти окончательно потеряла собственные. Задыхалась, будто бы падала в воду и никак не могла выплыть на свободу.

Она зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то хорошее, что случалось с нею в жизни, но ответом оказалось лишь колючее, ненавистное прошлое, болезненное и отвратительное. И она не могла - действительно не могла уцепиться за что-то.

Король, усмехающийся почему-то - со своей прекрасной супругой под руку. Ненавистная Граница, у которой она провела столько дней. Мать, с которой не имела возможности даже поговорить - и до, и после её смерти. Светлые волосы, светлые глаза, бледная, алебастровая кожа - улыбка на губах, застывшая в вечной маске, глава стражи-однодневки, представительница лишнего ведомства.

Женщина там, где она не имела никакого права ею быть.

Анри опустилась на колени - голова кружилась, а ладони прижимались к скользкой, мёртвой поверхности. Вечная пленница, вечно потерянная, всегда в холоде и в боли. Где она? Кто она? Зачем она родилась на этот свет?

***

Она была такая красивая и такая молодая. Эти прекрасные волосы, чудные глаза и улыбка на милом лице. Эти вечные чары на кончиках пальцев и меч, который она сжимала в руках. Узкие плечи, взгляд, устремлённый в пустоту - и что всё это было?

Только женщина может править Эррокой. Только сильная, могущественная женщина. Та, что выковала свою страну из осколков. Та, что собрала мятежный народ под своей эгидой, сплотила их, превратила в единое целое. Установила справедливые законы и заставила на теренах этих мятежных территорий жить по правде и справедливости.

Она устало положила слишком тяжёлый для неё меч и закрыла глаза. Дышать казалось всё труднее - лёгкие её сжимало будто бы сплошным кольцом. Да, она королева, да, она всесильна в своём государстве - но не сильнее обыкновенной болезни.

В конце концов, сорок пять - не так уж и мало. Она прожила много лет на этом свете, если считать по делам, а не по дням. Она подняла свою державу. И вот-вот будет закончена столица, самая прекрасная на свете. Совсем скоро она засияет, лучше, чем Дарна, маленькое государство на берегу моря.

Она воспитала дочь. Пусть от человека, которого никогда не сможет полюбить. Пусть. Это не имело значения. В ней - слишком много памяти о том, кого тут не существует. В ней слишком много чужой, человеческой крови.

Завтра утром она встанет и первой толкнёт столичные врата. Доберётся до своего дворца, окажется в покоях и наконец-то позволит своей душе покинуть тело. Завтра или сегодня - это такой маленький срок. Она наконец-то будет свободна, и на её крыльях больше никогда не появятся эти жуткие кандалы.

- Доченька, - она улыбнулась, оборачиваясь на шаги. - Ты хотела что-то, моя дорогая?

- Мама, почему ты… - девушка посмотрела на неё. - У тебя кровь на губах. Всё так серьёзно, да?

Завтра, может быть, они просто внесут мёртвую королеву в город, что она выстроила. Эрри устала бороться. Устала от бесконечных лекарств, которые всё равно не помогут. Она смертельно больна, зачем притворяться?

- Моя милая, - она подошла поближе и сняла корону со своей головы. Королева-воин. Королева, на чьих руках кровь стольких людей. Вечно свободная, будто ветер - ни разу не замужняя. Может быть, они даже верят в то, что её любимая дочь - это дар… Кого?

У них нет богов. У них есть только королева.

- Моя милая, - повторила она. - Ты - моя единственная дочь. Ты - будущая королева. И ты должна править. В тебе божественная кровь, моя дорогая. Знай это. Знай и скажи всему этому народу. Если они столь благодарны… Ты умна. Ты сможешь повернуть это так, как тебе будет угодно. У меня никогда не было ни родителей, ни мужа - никого, кроме тебя. Скажи им, что я родилась со света, и тот же свет породил тебя. Это будет ложью, но это их удержит. Это поможет им остаться на месте, не предавать и не вырываться из твоих рук. Ты будешь умелой правительницей - но этим людям мало ума. Им надо показать силу.

Она знала, как это будет завтра. Она уже всё продумала. Сколько б не возражала её дочь.

Её Величество Эрри Первая никогда в своей жизни не была счастливой. Но она обязана оставить задел на будущее. Завтра, когда она введёт свой народ в столицу и встанет перед ними на центральной площади, она умрёт, широко раскинув руки, обратится в пучок света. Она всегда будет умирать именно так. Так надо.

Они будут благоговейно смотреть на то, как их великолепная королева растворяется в потоках воздуха, и кричать “браво”. Они будут смотреть на неё восторженно и испуганно в тот же миг, не понимая, что случилось.

Но богини не оставляют по себе праха. Она растворится в солнечных лучах, она смешается с закатом - не оставит и пылинки после себя. Это единственное правильное решение, которое она способна принять. И её дочь обязана с этим смириться.

И даже если нет - до определённого момента её будет держать волшебство матери. А потом уже и выбора не останется - ведь её дочь правильная и ответственная, она не позволит державе просто так взять и рухнуть.

- Так надо, - тяжело вздохнула королева, касаясь пальцами её лба. Девушка пошатнулась - и рухнула на мягкие ковры. Завтра она проснётся и ничего не будет помнить. Завтра она проснётся, руководимая своей матерью, и будет упрямо, уверенно шагать вперёд. Так надо.

Эрри повернулась к каменной раме, предназначенной непонятно для чего. Алтарь божествам казался ей насмешкой судьбы.

Она надрезала руку, и алая кровь замерла на каменной поверхности. Она будто бы в один миг стала прозрачной и такой прекрасной - куда уж там родникам!

Эрри склонилась над лужей собственной крови и улыбнулась отразившимся там синим глазам.

- Скоро мы будем вместе, родной мой, - прошептала она. - Совсем скоро. Надеюсь, ты простишь меня. Ведь ты знаешь, что у меня не было выбора.

***

Анри лежала на земле - такая безмерно холодная, что будто бы вот-вот превратится в некую глыбу льда.

- Ты меня слышишь? Эй! Баррэ! - Кэор с силой встряхнул её, приводя в чувство, и заглянул в глаза девушки, словно пытаясь понять, что она такое удумала. - Что это за отчаянные попытки покончить жизнь самоубийством посреди неведомого мира?

Сандриэтта содрогнулась. В голосе королевского племянника всё ещё чувствовалась печаль - он не мог забыть о покойной супруге вот так просто и быстро, за несколько часов иди дней, - но всё же, она не могла игнорировать и громкий призыв к действию, требование идти дальше.

- Я её видела, - прошептала Сандриэтта. - Эрроканскую королеву.

- Лиару? - удивлённо переспросил парень, усаживаясь рядом с нею. Кристалл казался таким маленьким - она не знала, как могла не заметить его до этого. Она устроилась у противоположной стены - вокруг одни только зеркала, отражающие отрывки прошлого.

- Нет, - покачала головой Сандра. - Эрри. Первую Королеву. Как она… Как она умирала. Как отдавала свою жизнь за королевство. За свою дочь. Чтобы власть могла утвердиться, - она содрогнулась. - Это так жутко. Наверное, нет более несчастной женщины на этом свете. И ещё она… Она так была похожа…

- На нынешних королев, само собой, - вздохнул Кэор. Казалось, стоило только вспомнить о венценосных, его мысли вновь бросились к его же принцессе, покойной, казнённой из-за того, что она пыталась убить его же дядю. Короля, так или иначе. И Кэор знал, что они все поступили правильно, когда стреляли в неё, когда соглашались её убить. Тем не менее, Марта всё ещё сияла в его памяти ясной звездой, будь она хоть сотню раз падшей.