– Что?

– Ничего, будем знакомы, Женя, – он протянул руку, и паренек уверенно ответил рукопожатием.

– Теперь-то расскажешь, что у тебя случилось?

– Папа сказал, ждать его здесь, и ушел.

Женя интуитивно чувствовал, что Алекс не обидит, и доверился ему.

– Давно?

– Час назад.

– Позвони ему.

– Не могу, телефон сел.

– На, с моего набери, – Гилберт достал свой смартфон и протянул его мальчику.

– Я только мамин номер помню, – виновато ответил тот и шмыгнул носом.

– Ей позвони.

– Не буду. Она на собрании, да и не хочу я ей говорить, опять с папой скандал получится, и мама будет плакать.

– И часто твоя мама плачет?

– Часто. Особенно, когда думает, что я сплю.

«Бедный ребенок», – подумал про себя Алекс.

В его семье всегда царили любовь и взаимопонимание, родители даже голос не повышали друг на друга, не то что скандалить при ребенке. Он впервые увидел, как мама плачет, только в больнице после аварии и навсегда запомнил этот момент. Уже тогда его ненависть к Лизе пустила корни в душу и с каждым днем набирала обороты. Он обещал отомстить ей за пролитые слезы матери и намерен был сделать это во что бы то ни стало.

– Ладно. Домашний адрес ты хоть знаешь?

Гилберт шумно выдохнул и, отогнав непрошенные мысли, сосредоточился на насущной проблеме – нужно было доставить мальчика домой.

– Знаю.

– Садись в машину, я отвезу.

Алекс щелкнул брелоком, и белый Ландкрузер дружелюбно мигнул фарами, приглашая насладиться теплом его салона.

– Не могу…

– Да что за чушь? Поехали!

Гилберт уже прилично замерз и даже боялся представить, каково этому несчастному ребенку, простоявшему на улице целый час.

– Нельзя. Если я ослушаюсь, папа может наказать меня…

– Послушай, Жень. Ты, конечно, можешь упереться и стоять здесь на морозе до утра, но к хорошему это не приведет. Заработаешь воспаление легких и попадешь в больницу. Думаешь, маме от этого будет хорошо?

– Нет, – тихо ответил мальчик. Меньше всего ему хотелось расстраивать маму.

– А отец, наверное, давно дома тебя ждет, просто дозвониться не может. Телефон-то сел…

Алекс приобнял его за плечи и уверенно повел в сторону своего автомобиля.

– Ну все, поехали. Если хочешь, под мою ответственность.

– Нет, я всегда сам отвечаю за свои поступки, – возразил Женя.

Гилберт, в который раз поразился его взрослости, но промолчал, лишь кивнул в знак согласия.

Уже в машине включил печку на всю мощность и, выслушав указания по маршруту, вырулил с парковки.

***

Глаза слипались от усталости, но Краснова мужественно сидела за партой и заставляла себя слушать монотонную речь классной руководительницы. За нескончаемым потоком фраз об успеваемости учеников она не сразу услышала фамилию сына. Учительница хвалила его, выражая родителям благодарность за такого замечательного мальчика. Сердце Лизы наполнилось теплотой и гордостью, она искренне улыбнулась в первый раз за несколько дней.

– И в завершение хочу напомнить, что нужно сдать деньги в школьный фонд, – фраза, как приговор, заставила ее спуститься на землю.

Она открыла кошелек и, оценив его содержимое, грустно вздохнула – несколько купюр сиротливо жались друг к дружке. Руки предательски задрожали, Лиза понимала, что не может отдать их и оставить семью совсем без средств, но и не отдать будет неправильно.

В последнее время финансовый вопрос в их семье стоял особенно остро. Максим совсем ей не помогал, его зарплата уходила неизвестно куда. Он даже не интересовался, на что Лиза покупает продукты, чем платит за ипотеку и другие кредиты, преспокойно жил на всем готовом и ни о чем не думал. Краснова неоднократно пыталась вразумить супруга, но все чаще эта тема провоцировала новый скандал.

Она шумно выдохнула и в который раз пришла к выводу, что нужно искать еще одну работу – иначе просто не выплыть.

– Елизавета Андреевна, с вами все в порядке?

Лиза вздрогнула и, вернувшись в реальность, огляделась по сторонам. В кабинете уже никого не было, только классная руководительница Жени обеспокоенно смотрела на нее.

– Простите, задумалась.

Краснова достала деньги и положила их на учительский стол.

– Вот, возьмите. Здесь вся сумма сразу.

– Хорошо. Спасибо.

– Всего доброго.

***

Войдя в квартиру, Лиза сразу почувствовала перегар. За столько лет жизни с алкоголиком она научилась безошибочно выделять этот запах среди остальных. Решив не привлекать внимания, сразу прошла в ванную, но Макс ее заметил.

– Ты где шлялась? – недовольно крикнул он из кухни.

– На собрании в школе.

– А что так долго?

– Понятия не имею, не я их придумываю…

Вымыв руки, она прошла на кухню. Максим сидел за столом и ел суп. В раковине, как и ожидалось, громоздилась гора посуды. Столько всего хотелось высказать ему, но Лиза благоразумно промолчала. Поджав губы, включила воду и принялась намыливать тарелки.

– Что интересного рассказали?

– Ничего нового. Максим, если тебе и правда интересно, встань и сходи в школу, узнай, как учится твой сын. Кстати, где он?

Нехорошее предчувствие пробило по нервам. Сполоснув руки, Лиза закрыла кран и прошла в комнату к сыну, но его там не оказалось.

– Краснов, где Женя? – взволнованно переспросила она, вновь появившись на кухне. Ситуация нравилась ей все меньше, а неизвестность вгоняла в панику.

– Вообще-то с тобой должен быть, – невозмутимо ответил Макс и, доев суп, подвинул пустую тарелку на середину стола. Он чувствовал свою вину, но не хотел брать на себя ответственность, поэтому так и не решился посмотреть жене в глаза.

– Ты издеваешься? Сегодня ты должен был забрать его с тренировки!

– Я и забрал…

Максим только сейчас вспомнил о том, что оставил сына около спорткомплекса. Встретив друга, напрочь забыл о существовании ребенка. Но, как сказать об этом Лизе, он не знал. Роль жертвы его не утраивала.

– Тогда где он?

Лиза встревожилась не на шутку, страх липкими мурашками прокатился по телу.

– Не знаю. Может, гуляет…

– На улице ночь уже!

Разыгравшееся воображение уже рисовало самые ужасные картинки. Она достала из сумки телефон и набрала номер сына. Механический голос упрямо повторял, что абонент не отвечает.

– Он пацан отчаянный, весь в меня, – усмехнулся Макс и, отвернувшись к окну, закурил. Его совершенно не волновала судьба ребенка, он был уверен, что ничего плохого случиться не может, а если и случится, значит, так и должно быть – естественный отбор. Ему в детстве сопли никто не утирал, поэтому он считал, что вырос нормальным мужиком, а не маменькиным сыночком, как Женя.

Глубоко затянувшись, Максим злобно оскалился: никогда не любил этого мальчишку. С самого рождения он был не такой, как надо, слишком нежный, слишком красивый, слишком женственный. Плюс ко всему, Краснов никак не мог забыть, что Лиза дала пацану такое имя в отместку. Ему было обидно до дрожи: назвать сына в честь любовника – мелко, мерзко и подло. Но он тоже в долгу не остался. Месяц жена не могла показаться на улице, правда, легче от этого не стало…

– Макс, ты вообще меня слышишь?

– Слышу. Че ты на меня орешь? Твой сын, ты и следи. Я в няньки не нанимался.

Лучшая защита – это нападение.

– Он твой такой же, как и мой! Если с ним что-то случится, пеняй на себя! – в сердцах выпалила Краснова и выбежала из кухни.

– Ты куда? – Максим вышел следом. Прислонившись плечом к стене, с интересом наблюдал за тем, как лихорадочно она одевается.

– Сына искать, – процедила сквозь зубы.

Лиза была так зла, что боялась сама себя. За Женю она могла разорвать кого угодно голыми руками, и ничто не способно было ее удержать. Макс понял это без лишних слов и не стал препятствовать, неопределенно пожал плечами и вернулся на кухню.

***

Массивный джип остановился во дворе жилого дома, и Алекс заглушил двигатель. За время, проведенное в дороге, он узнал столько нового. Женя оказался открытым и общительным. Перестав стесняться, охотно делился своими мыслями и наблюдениями. Рассказывал обо всем, кроме своей семьи. Гилберт это заметил и не стал настаивать – ему было абсолютно неважно, кто его родители, он видел в этом мальчике отдельную, вполне сформировавшуюся личность. Женя понравился ему сразу. Где-то на подсознательном уровне Алекс чувствовал, что они чем-то похожи, и эта особенность приятно согревала душу.

– Мне пора, – с сожалением произнес Женя. Домой идти совершенно не хотелось, он боялся отца, поэтому медлил.

– Ты чего?

– Мне страшно… Это плохо, да?

– Конечно нет, – Гилберт улыбнулся его непосредственности. – Всем иногда бывает страшно.

– И тебе?

– И мне. Я просто научился не прятаться, а смотреть своим страхам в лицо.

Некоторое время они сидели молча. Женя обдумал слова Алекса и решил, что в них есть определенный смысл. Пообещав себе поступить так же, он открыл дверцу автомобиля.

Гилберт вышел следом и достал из салона баул с амуницией.

– Спасибо.

– Не за что. Проводить до подъезда?

– Не надо. Что я, маленький, что ль? – возразил Женя.

– Большой, конечно. Ну давай, беги. Мама, наверное, волнуется, – поддержал его Алекс и протянул руку, как взрослому.

Женя с гордостью ее пожал. Ему было приятно, что его воспринимают как настоящего мужчину.

– Дядя Алекс…

– Давай только без «дядь». Просто Алекс, мы же друзья.

– Хорошо… Алекс, а можно я буду тебе иногда писать?

– Можно. Номер ты знаешь.

Открытый, полный восхищения взгляд обезоруживал. Гилберт растерянно улыбнулся, не зная, как правильно себя вести.

– До свидания, – радостно воскликнул Женя и, подхватив свою сумку, направился в сторону дома.

Алекс дождался, пока тот скроется за подъездной дверью, затем сел в машину и вырулил на проезжую часть.

***

Немного постояв на лестничной площадке возле своей квартиры, Женя все же нажал на звонок.

Дверь тут же отворилась.

– Мам? – удивился он, глядя в обеспокоенные глаза матери.

– Женька, сынок, ты чего так пугаешь? – дрожащим голосом спросила Лиза и прижала его к себе. Облегчение ударной волной прокатилось по телу, стальные тиски страха разжались, высвобождая жгучие слезы.