- Если бы папа был дома, то он, может быть, даже сам помог бы вам с машиной. Он замечательно разбирается в них. Я же не отличу карбюратор от аккумулятора, но, с другой стороны, девчонки и не обязаны разбираться в таких вещах, правда? - Она улыбнулась Джулии. Это была широкая, открытая улыбка, придавшая её лицу такое до боли знакомое выражение, что Джулия невольно вздрогнула.

- А мы, случайно, нигде не встречались? - спросила она. - Конечно, я понимаю, что это звучит довольно глупо, но мне кажется, что уже где-то вас видела.

- Все может быть, - непринужденно ответила девушка. - Я работаю в парикмахерской "Бон-Марш", что в центре. Так что у меня в кресле перебывала добрая половина населения нашего города. Я имею в виду, разумеется, женщин. Меня зовут Меган.

- А я Джулия Джеймс, - представилась Джулия, - а это мой друг, Рей Бронсон. Вы нас просто спасли.

Девушка по-прежнему лучезарно улыбалась. И взгляд её больших карих глаз был все так же приветлив.

- Ну что вы, я просто обожаю, когда к нам кто-то заходит. Мама считает меня болтушкой, говорит, что я любого заболтаю. Мне иногда кажется что и работу в парикмахерской я выбрала именно поэтому. Там можно целыми днями общаться с людьми. Но сегодня у меня выходной, вчера мы не работали из-за праздника, а позавчера было воскресенье, так что я просто-таки с ума тут схожу от скуки, тем более, что родители сейчас в городе.

Хотите чаю со льдом? Вряд ли вам удастся быстро найти тут мастера, который мог бы посмотреть вашу машину. Живем-то мы вон в какой глуши.

- Да, от чашки чая я бы не отказалась, - сказала Джулия. - Большое спасибо.

Вслед за девушкой она проследовала из гостиной в маленькую, чистенькую кухню. Стены здесь были покрашены желтой краской, но не такой яркой, как подводка на карнизе, а под часами был прикреплен кнопками календарь с котятами. На кухонном столе лежал журнал, раскрытый на странице с рекламными объявлениями, как будто недавний его читатель пытался таким образом убить время.

Меган открыла холодильник и достала оттуда пластиковую бутылку с чаем, который тут же разлила в три высоких стакана.

- Вы будете класть сахар? - спросила она. - А ваш друг?

- Нет, спасибо, не надо. - Джулия взяла стакан из пухлой руки девушки.

По крайней мере, одно теперь мы знаем точно, думала она. Эта девушка не имеет никакого отношения к последним событиям. Она никоим образом не причастна к нападению на Барри, и наши имена ей тоже ни о чем не говорят. С нами она открыта и дружелюбна.

Меган взяла со стола оставшиеся два стакана.

- Давайте выйдем на улицу, мне нужно закончить стирку. Ничего не поделаешь - издержки одиночества. Родители в городе, у старшего брата своя взрослая жизнь... Так что кроме меня заниматься стиркой, готовкой и тому подобными вещами просто некому. Я, конечно, пытаюсь себя убедить, что нет худа без добра, хоть похудею - ненавижу готовить для себя одной, а ты, разве нет? - но ничего не выходит. Потому что легче и быстрее всего готовятся именно те блюда, в которых полно калорий.

- А где ваши родители? - участливо спросила Джулия, выходя следом за Меган из кухни на задний двор. Это был премиленький дворик со столом для пикника, грилем и стоящем в стороне навесом, утопающем в буйной зелени.

Слева на протянутой между двумя деревьями веревке были развешаны выстиранные рубахи, брюки и пара простыней.

- Они в Лас-Лунас, - ответила Меган, составляя стаканы на столик и направляясь к веревке. - Маме нездоровится. Ее положили в больницу, а папа переехал в город, чтобы быть поближе к ней. Он живет в пансионе, так что может бывать у неё каждый день. Врачи говорят, что это ей на пользу.

- Какая жалость! - Джулия подошла к ней и встала рядом. - Давайте я вам помогу свернуть простыню. А долго ваша мама болеет?

- Она в больнице уже два месяца, - вздохнула Меган. - Вообще-то это не совсем больница. Скорее это... ну нечто типа... дома отдыха.

- Так значит, физически она не больнаЮ

- Нет-нет. Просто она сильно похудела, устала и все такое, но никакой опасной болезни у неё нет. Дело в том, что в июле прошлого года погиб мой младший братишка. Может быть ты даже читала об этом в газете и видела его фотографию... Его звали Дэвид Грегг.

- Да, кажется, что-то припоминаю, - кивнула Джулия, чувствуя, как к горлу подступает прежняя, так хорошо знакомая тошнота.

- Так вот, мама во всем винит себя. Дэви поехал в гости к своему приятелю, который живет в двух милях отсюда, и собирался остаться там на ночь, но под вечер мальчишки что-то не поделили и разругались. Дэви позвонил маме и сказал, что хочет ночевать дома, но она сказала, что не поедет за ним. Она сказала, что он должен остаться ночевать там и обязательно помириться с другом. А он не захотел и сделал по-своему. Вскочил на свой велосипед и в одиночку отправился домой. Было уже довольно поздно, к тому же велосипед не был приспособлен для езды ночью. Видимо, из-за поворота выскочила машина, и он угодил прямо под колеса.

- А вы так и не узнали, кто это сделал? - Джулия с удивлением почувствовала, как у неё дрожат руки, и тогда она решительно сжала пальцами прищепку и сняла её с веревки.

- Полиция считает, что это были подростки, возвращавшиеся после пикника в Силвер-Спрингс. Лесничий сказал, что тем вечером там гуляли какие-то ребята. Их было четверо, двое парней и двое девчонок, но он видел их лишь издалека и не могу описать, как они выглядели. Оператор службы спасения вспомнила, что сообщивший о происшествии, судя по голосу, был подростком, но она тоже ни в чем не уверена.

- А ваша мама? - спросила Джулия, крепко сжимая в руках два уголка простыни.

- Она просто очень сильно растроена. Поначалу она вроде бы ещё как-то держалась. Наверное, мы все были в шоке. Дэви был самым младшим в семье, и к тому же единственный ребенок от второго брака мамы. Мы все в нем просто души не чаяли, ну и баловали, конечно. Именно поэтому-то мама и не поехала тем вечером за ним. Они с отцом договорились, что впредь не станут потакать всем его капризам. Так что можешь себе представить, что творилось у неё на душе, когда он погиб под колесами машины, самостоятельно отправившись в обратный путь. Она во всем винит себя.