Поезд прибыл точно по расписанию,22 июня 19:30. Я вышла на станции какого-то маленького городка, а мои попутчицы, помахав мне из окна, отправились дальше.

Деревянное здание вокзала, похоже, давно не красили. Страшно подумать, какие тут туалеты…

Смеркалось. Надо бы попасть в Задрищенск до того, как совсем стемнеет. Что может быть неприятней, чем девушке в одиночку шататься ночью по незнакомому городу? Наверное, если к ней пристанут незнакомые местные отморозки. Я обошла здание вокзала и попала на неогороженную автобусную стоянку. Несколько доисторических «мерседесов» неприметно скучились на выезде.

— Простите, а автобус в Озерск-12 здесь останавливается? — спросила я у водителя одного из автобусов.

Тот почему-то усмехнулся, пару секунд помолчал, рассматривая меня, и пробормотал, не вынимая изо рта сигарету:

— Так значит, ты та самая крутая питерская журналистка?

Да меня тут каждая собака, похоже, знает. Крутая? Приятно. Интересно, а приветственную речь мне тоже приготовили? Салют, аплодисменты, каравай наверно еще ради такого случая испекли…

— Да…А откуда вы знаете?

— У нас в городе все знают, — закурил он, — в газете написали, что ты приедешь про наш фестиваль писать.

— Ваш? Значит вы из Озерска?

— Озерска-12, милочка. У нас закрытый город. Кто зашел, тот уже не выйдет, — при этих словах водила захохотал, а мне как-то не по себе стало. Из уст пропитого обросшего мужика с передним серебряным зубом эти слова прозвучали очень уж убедительно.

— Шучу, — заметил он мою неловкость. Шутки шутками, но я одна у черта на куличках, а, как говорит, наш дорогой шеф, в мире полно неразгаданных тайн. — Садись, отъезжаем.

Я молча прошла в салон и села к окну поближе к выходу. Со мной ехали еще 4 человека, 3 женщины и мужчина. Всю дорогу я спиной ощущала их любопытные взгляды. Как будто никогда иногородних не видели. Хотя кто знает…Я безуспешно гнала от себя мрачные мысли. В конце концов, я еду на праздник, пора брать себя в руки.

Автобус свернул с трассы на грунтовую дорогу. Теперь мы ехали через лес в полной темноте. Ну Эдуард Петрович, ты мне ответишь за эти нервы. Через минут 15 лес расступился и, я увидела впереди огни. Автобус подъехал к воротам и остановился. Высокий, метра в 4, бетонный забор с фонарями через каждые 10-15метров, с колючей проволокой сверху и массивные металлические ворота. Справа от них пропускной пункт. Наш водитель вышел из автобуса, показал кому-то на проходной, видимо, пропуск и вернулся. Следом за ним вошел крепкий мужчина в камуфляжной форме и автоматом Калашникова наперевес, окинул взглядом салон и привычным, сонным голосом произнес:

— Документы достаем.

Я приготовила свою аккредитацию. Подойдя ко мне, этот бравый воин почему-то замер и принялся рассматривать меня с нескрываемым интересом.

— В чем дело? — не выдержала я. — Вот моя аккредитация. Что-то еще нужно?

Он принялся рассматривать мою аккредитацию.

— Паспорт, пожалуйста.

Я молча достала паспорт.

— Еще какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, имеется?

— Права есть, — и я протянула ему права.

Он подозрительно всматривался то в права, то в паспорт.

— Я отрастила волосы и загорела, — нервно пробормотала я.

— Хорош, Андрей, это журналистка из Питера, на фестиваль приехала, — подал голос водитель.

— Аа, сразу бы сказала, — засмеялся он.

— Так я ж показываю вам аккредитацию, паспорт…там все написано, — удивилась я. Интересно, что он рассматривал тогда, и, почему все здесь обращаются ко мне на «ты»?

— Я не понимаю в этих ваших писанинах. Мое дело документы проверять.

Вот тупой, а еще секретный объект охраняет…Он вышел и открыл нам ворота. Мы въехали на территорию города. Я ожидала увидеть чуть ли не катакомбы. Ну как минимум дымящие заводы, солдат на улице и серые, замученный лица. Ничего такого. Наоборот. Узкие чистые улицы, клумбы, несколько еще открытых в это время магазинов, машины на стоянке, везде фонари, откуда-то доносится музыка. Я вздохнула с облегчением.

Автобус остановился около гостиницы, наверное, для меня.

— Журналистка, ты выходишь, или ко мне поедем? — обернулся водитель, подозрительно ухмыльнувшись.

За секунду я оказалась уже в дверях.

— Эй, а платить то кто будет? Или у вас там проезд бесплатный?

— Сколько? — я полезла за кошельком, мне хотелось скорей уйти в номер и принять ванну.

— Полтиник.

Со словами "Спасибо, до свидания" я протянула ему купюру. Автобус поехал дальше, наверно, развозить остальных пассажиров, а я зашла в гостиницу. Поднявшись к себе в номер, я первым делом направилась в ванную. Горячая вода, признак цивилизации. Может, я немного недооценила этот город.

Утро. Пасмурно. Противно. Сегодня начнется этот чудо-фестиваль. Когда я вышла на улицу, было уже около полудня. Я решила для начала пройтись и осмотреться. Неторопливо бродя по улицам, я рассматривала местных жителей, которые в свою очередь рассматривали меня. Я обратила внимание на их одежду. Вчера, когда я приехала, их одежда казалась вроде бы вполне обычной. Сегодня же она была как минимум странной. Длинные серые балахоны, кожаные сланцы, которые я видела в палатке за углом, а ранее на картинках времен Юлия Цезаря. Наверно их шили специально для праздника. Мужчины и женщины издалека выглядели совершенно одинаково. Я даже почувствовала себя белой вороной среди всей этой однородной серой массы. Черные шорты до середины бедра, желтая блузка, шпильки, забранные в хвост волосы. Я явно не в теме. Сделав несколько кадров города, готовящегося к торжеству, я решила доложить начальству, что пока еще жива и здорова.

— О, лисёнок! Ну как ты? Освоилась? — а боссу там, наверное, весело.

— Здравствуйте, Эдуард Петрович. Гуляю, освоиться еще не успела.

— Так чего ты тянешь? Давай, поговори с местными, узнай историю праздника, мнения людей… Ну не буду ж я учить тебя работать, ты ведь умница, сама все знаешь.

— Знаю, — вздохнула я, — я уже сделала несколько снимков.

— Ну вот и молодец. Лисён, мне пора, у нас внеплановая летучка…

— Минутку. Мне просто интересно, зачем вам все-таки этот фестиваль? Это что, способ отличиться? Спор? Заказ, может быть?

Мне не давал покоя вопрос, зачем наш шеф, интересующийся исключительно гламуром, культурной жизнью Питера и Москвы и конечно мистическими штуками, послал меня в такую глушь писать про поднятую целину. Тут явно что-то не так. Насколько я знаю этого мажора, ему бы и в бреду в голову не пришло публиковать материал про какой-то провинциальный праздник. Тогда зачем я здесь? Догадок у меня много, но точно ответить мне сможет только шеф. Но он ведь не скажет правду. Или я плохо его знаю?

— Зай, я не пойму, что тебе не нравится? — раздался возмущенный писклявый голос шефа, — Привыкли мотаться по клубам да выставкам! Если б я тебя на Ибицу послал или в Париж какой-нибудь, ты бы, наверно, так не возмущалась? Совсем обнаглели!

Злобный гей бросил трубку. Чего и следовало ожидать. Я безнадежно вздохнула и с досадой на душе пошла дальше изучать культуру и быт аборигенов. Люди вешали на окна и двери красные тряпки, все окна были плотно занавешены, на улице не было ни собак ни кошек, лишь парочку я заметила на подоконниках. Похоже, тут не принято выпускать их на улицу, или причина в фестивале. Сейчас я все узнаю.

— Простите, а что означают эти тряпки? — спросила я у девушки, развешивающей их на очередном доме, как две капли воды похожем на все остальные.

— А…вы из Петербурга, да? — улыбнулась мне девушка. Она была одета в свободное серое платье в пол, с длинным рукавом и наглухо застегнутое. Полная противоположность мне, загорелой брюнетке, жертве технического прогресса. Один мой фотоаппарат, кажется, стоил больше, чем подержанная легковушка под ее окнами. Русые волосы девушки были аккуратно зачесаны в хвост. Она с любопытством рассматривала меня своими большими серыми глазами. Глядя на эту простую русскую красу, я представила, какая судьба ждет ее в этой глуши. Наверняка скоро она выйдет замуж, нарожает детей, которых, скорее всего, трудно будет прокормить. От всех этих забот она рано состарится, так и не узнав другой жизни и других возможностей. Но сейчас передо мной стояла свежая солнечная девушка, наверное, поэтому я и обратилась именно к ней.