Срочный вызов к председателю Кавказского бюро ЦК РКП (б), члену Реввоенсовета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе не был неожиданностью для Тодорского. Из оперативных сводок штаба 11-й армии он хорошо знал, что события в Дагестане, куда 6 октября 1920 года началась переброска одной из бригад его дивизии, принимают угрожающий характер. С каждым днем для него и военкома дивизии И. А. Свиридова становилось все очевиднее, какую большую опасность для страны представляет разгоравшееся в дагестанских горах контрреволюционное восстание. Но то, что они услышали от Орджоникидзе, превзошло самые худшие опасения.

Созданный в меньшевистской Грузии «Комитет организации восстания на Северном Кавказе и в Дагестане» развернул бурную деятельность. Штаб по подготовке антисоветского мятежа в Дагестане возглавили крупный землевладелец лжеимам Нажмутдин Гоцинский, «выписанный» из Турции внук Шамиля Саидбек и бывший царский полковник Джафаров. В августе, одновременно с высадкой врангелевского десанта на Кубани, банды Гоцинского дважды предпринимали неудачные попытки вторгнуться в Дагестан. Уже тогда, рассказывал Орджоникидзе, мы предупреждали местных партийных и советских руководителей о возможности новых авантюр, но они не приняли необходимых мер предосторожности.

В начале сентября сформированные из остатков горской контрреволюции и белогвардейских офицеров отряды Гоцинского вновь вторглись на советскую территорию. Они сбили незначительные силы пограничной охраны и продвинулись в глубь гор. К бандитам присоединились кулаки, муллы, кадии и часть горцев, оказавшихся под их влиянием.

– В настоящее время, – Орджоникидзе жестом пригласил собеседников к карте, – контрреволюционное восстание охватило Аварский, Андийский, Гунибский, частично Даргинский и Казикумухский округа. Каковы причины временных успехов мятежников? Их несколько. Это и сильное влияние реакционного мусульманского духовенства на неграмотных, забитых горцев, и тяжелое материальное положение населения, и перегибы в «советизации» Дагестана, допущенные отдельными работниками, и проникновение в местные органы власти враждебных элементов.

Большой вред, – подчеркнул Орджоникидзе, – приносит отсутствие единства в Дагревкоме и обкоме РКП (б). Особенно наглядно это проявилось на чрезвычайном совещании ответственных работников Дагестана, состоявшемся 30 сентября. При обсуждении сложившейся в результате мятежа обстановки выявились серьезные разногласия. Представители военных организаций и ЧК настаивали на ведении борьбы лишь силами армейских частей. В другую крайность впали местные политические руководители. Они предложили оттянуть красноармейские части с гор и развернуть партизанскую войну, а это также не отвечает требованиям момента.

Григорий Константинович рассказал, что в начале октября он вместе с командармом-11 А. И. Геккером и заведующим восточным отделом Коминтерна М. П. Павловичем побывали в Дагестане. В ауле Леваши при их участии состоялся съезд горской бедноты, который показал, что большинство местного населения на стороне Советской власти и готово с оружием в руках бороться с бандами Гоцинского. В Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск), административном центре области, было проведено совещание ответственных работников, намечены конкретные меры по борьбе с контрреволюционным восстанием. Однако определенные трения между военными и политическими руководителями Дагестана сохранились.

Между тем мятежники упрочили свое положение. Различными методами – где подкупом, ложью, разжиганием религиозного фанатизма, а где и запугиванием, прямыми репрессиями они мобилизовали в свои отряды до 10 тысяч человек. Общее командование ими осуществлял полковник Джафаров. Своей конечной целью контрреволюционеры выдвинули задачу установления в Дагестане шариатской (духовно-светской) монархии во главе с «имамом» Гоцинским. Из Грузии мятежники получили 2400 винтовок, пулеметы и боеприпасы. Используя численное превосходство своих отрядов, Гоцинский и Джафаров направили главный удар против опорных пунктов советских частей – крепостей Гуниб, Хунзах и Ботлих. Последняя из них захвачена, Гуниб и Хунзах окружены.

Здесь у Орджоникидзе Тодорский и Свиридов услышали новое страшное сообщение из Дагестана. Следовавший в Хунзах с запасами продовольствия и боеприпасов крупный советский отряд был окружен в Араканском ущелье и почти полностью уничтожен. Погибло более 700 красноармейцев и красных партизан, в том числе председатель ДагЧК Дударов.

В сложившейся обстановке Кавбюро ЦК РКП (б) и командование фронтом приняли решение направить в Дагестан подкрепления и передать руководство ликвидацией восстания из рук областного военного комиссариата полевому командованию. Создавалась Дагестанская группа войск. Ее командующим назначался А. И. Тодорский. Комиссар 32-й дивизии И. А. Свиридов одновременно становился уполномоченным Реввоенсовета 11-й армии в Дагестане.

Разгрому банд Гоцинского огромное значение придавал В. И. Ленин. 9 сентября он телеграфировал Орджоникидзе: «Быстрейшая и полная ликвидация всех банд и остатков белогвардейщины на Кавказе и Кубани – дело абсолютной общегосударственной важности. Осведомляйте меня чаще и точнее о положении дела»[127].

Поднятые по тревоге стрелковые и кавалерийский полки 32-й дивизии были погружены в эшелоны и выехали из Баку. В дороге, вдумываясь в события, происходящие в Дагестане, Тодорский еще яснее осознал трагедию, переживаемую «страной гор». Вот промелькнули Баладжары, Хачмас, Ялама, и поезд вступил в пределы Дагестана. На каждом шагу – разрушенные станции, сожженные, стертые с лица земли аулы. Сколько крови и слез пролил дагестанский народ, сколько мук и страданий перенес он в жестокой трехлетней борьбе с помещиками, буржуазией и клерикалами, англо-турецкими интервентами и деникинцами, прежде чем в апреле 1920 года ему удалось победить и установить в Дагестане Советскую власть!

Однако оказалось, что борьба не закончена. Заклятый враг дагестанских трудящихся Гоцинский, используя английское золото, вновь поднял антисоветский мятеж. Всячески скрывая свои истинные цели, он лицемерно провозгласил, что продолжает ту борьбу, которую вел в XIX веке против русского самодержавия Шамиль. Но что могло быть общего между широким освободительным движением горцев под руководством Шамиля против колониального и феодального гнета и зверствами контрреволюционных банд?! Теперь надо было помочь горцам разобраться, кто является их настоящим врагом – русский рабочий и крестьянин или крупнейший землевладелец и овцевод «имам» Гоцинский и его приспешники.

Прибыв в Темир-Хан-Шуру и изучив на месте обстановку, Тодорский принимает срочные меры к локализации восстания. Вскоре его штаб на Комендантской улице становится боевым центром подавления мятежа.

Энергичные шаги предпринимает командующий для объединения разрозненных групп революционных горцев в крупные партизанские отряды, для обучения и снабжения их, укрепления в отрядах воинской дисциплины. «Плечом к плечу с действующими частями Красной Армии, – говорилось в приказе Тодорского войскам от 8 ноября, – сражаются за утверждение Советовластия в области красные партизаны – честные сыны революционных аулов, смелые орлы со скалистых Кавказских гор». Но революционные горцы порой обнаруживают беспечность, организованной борьбе врага нередко противопоставляют только безудержную смелость и наступательный порыв, что не всегда приводит к желательным результатам. В приказе излагались меры, призванные повысить боеспособность красных партизан. Идейным руководителем и ответственным организатором всех партизанских отрядов Тодорский назначил одного из видных деятелей революционного движения в Дагестане Нажмутдина Самурского[128].