- Какая разница? Весь народ на нашей, революционной, стороне. Что поляки, что финны и татары, - Борька навскидку прицелился в фуганок из браунинга.

- Про татарву я не знаю, а ты заканчивай попусту курком щелкать, - Гаолян пристально глянул из-под косматых бровей. - Пойдешь завтра первым?

- Пойду! Сомневайтесь, что ли? - Борька почувствовал как загораются уши.

- Не в том дело. Злости в тебе вдосталь, хладнокровия маловато. А оно в нашем деле не на последнем месте, - спокойно пояснил Филимон. - Ежели, готов да уверен, тогда иное дело.

- Стоит ли? - буркнул Андрей, собирая пулемет. - Нет, я Борису доверяю целиком и полностью, но все же опыт и возраст важны. Да и сила не последнее дело. Я сделаю.

- Ты-то сделаешь. Но случай удобный, а Бориске тоже когда-то нужно самолично начинать. Если что, даст деру, мы все одно будем прикрывать. А что касается силы - ты на него сам глянь. Физиономия на все шестнадцать годков, загорелый, что цыган.

- Я не нарочно, - оправдался Борька. - Сделаю я дело. Вот честное слово, сделаю!

А на душе разом кошки заскребли - все ж страшно, вдруг опозоришься...

* * *

Английская набережная.

Восемь дней до дня Х.

От парадной трехэтажного доходного дома Николаевский мост просматривался недурно. Оттуда и должны прикатить. Борька дважды деловито прошелся по тротуару в сторону моста и обратно, примерился. Выбрал место у дома номер двадцать шесть. На разгон получалось шагов тридцать. Главное не поскользнуться, зацепиться и удержаться одной рукой. Надо, надо удержаться...

Скучающий парнишка топчется у дверей, смотрит на проезжую часть, на простор Невы, ждет кого-то. Физиономию нужно непременно скучающую скорчить, воротник поднять - ветер-то свеж. Облик "мещанский", только полупальто незаурядного горохового цвета. Колер и запомнят. Но морду прямо сейчас надлежит корчить непременно самую скучающую...

Борька почувствовал, как кисти рук начинают дрожать, засунул кулаки в карманы. В левом болтались насыпанные предусмотрительным Филимоном семечки, но грызть их едва ли выйдет - горло перехватило, разве что воды изловчишься глотнуть. Или водки. Говорят, в таких случаях водка помогает. Борька дома дважды "беленькую" пробовал - ну гадость же.

Пальцы принялись пересыпать в кармане семечки - ядреные, пузатенькие, без всякой горьковатой прелости. Дороги нынче семечки. Да и на все цены так и прыгнули, за хлебом хвосты длиной в крестный ход, хорошо хоть псалмы в очередях не гнусавят. Довели столицу, заморить голодом хотят - проверенный буржуйский маневр. С народом что хотят, то и творят. Да только шалишь, не выйдет...

Пальцы в правом кармане гладили рукоять браунинга. Подкладка кармана безжалостно прорезана, считай, в кобуре пистолет. Филимон заставил края прорехи прошить, чтоб не расползались. Самому ему, старому солдату, иглой орудовать, что дышать. Но ведь посадил "давай, Борька, учись амуницию вправлять, оно пригодится".

Пригодится ли портняжно-солдатское умение Борису Салькову? Или все и кончится вот здесь и сейчас, на набережной? Об охране объекта сведений не имелось. Не всесильна разведка Центра. Вся надежда на внезапность и решительность. У капитана Сорви-Голова получалось, а сейчас дело и нужнее, и справедливее - стрелок точнее любого книжного героя обязан быть.

Вновь прошел толстый чиновник - уж из присутствия возвращается, быстро управился. Протопал точильщик со станком за плечами, шумные бабы с корзинами, расхристанный солдат без винтовки. Катили извозчики, из-под поднятого верха коляски донесся возмущенный писклявый дамский голос. Ну, капризничайте буржуазия, капризничайте...

Читал Борька книжки Буссенара, Майн Рида и Дойла. Герои там непременно сохраняли хладнокровие и присутствие духа до самого нужного момента. И в истории так же: Гриневицкий и иные народовольцы - истинные герои, не дрогнули, знали на что шли. Вот только как бы это сказать... как у них с организмом получалось?

Чем больше Борька размышлял о слабости собственного организма, тем больше злость брала. Чаю перед уходом перепил, вот же бестолочь. Меньше часа прошло, как на Английской торчим, а уже поджимает. Понятно, прохладно и нервы, но разве такие мелочи должны отвлекать?

Стрелок вздрогнул - стоящий на противоположном стороне набережной, любующийся рекой и мостом Андрей-Лев снял шляпу и пригладил волосы. Уже?!

Автомобилей в городе немного. Но ошибиться вполне можно: номера грязноваты, да и указать время могли неточно. Хотя Лев нужный "форд" военного министерства от "руссо-балта" или "рено" уж точно отличит. Да и вообще трудящийся люд в авто не разъезжает.

- А мне вообще без разницы кто там, - прошептал Борька, стискивая в кармане рукоять пистолета.

Нет, кисть порасслабить, дыхание перевести. Браунинг модели 1903 - отличная машинка, осечки не будет. Предохранитель наказано спускать в последний момент, инструкция в голове застряла намертво.

"Форд", потрепанный, с поднятым верхом, снизив скорость, вывернул на набережную. Невысокий юноша в гороховом мешковатом пальто уже двигался параллельным курсом по тротуару - слегка неестественные движения, но вполне спокоен, смотрит в сторону мостовой и реки. Внезапно метнулся наискось, проскочив под мордами лошадей ломовика, рванул чуть ли не под фырчащую машину, вскочил на подножку...

Они! Борька увидел лицо генерала - с роскошными усами, удивленное, но не испуганное, рядом сидела дама - шляпа на глазах, качается дурацкая эгретка. Спереди обернулся шофер в кожаной фуражке, усы-стрелки возмущенно дернулись...

Стрелок крепко держался за стойку, пистолет в руке, предохранитель послушно поддался пальцу. Хотелось крикнуть достойное, что-то вроде "да здравствует революция и свобода!", Борька и сочинял, и слова подбирал. Но сейчас просто сунул ствол в лицо генерала и сказал:

- На, сука!

Выстрел опалил шинель, отверстие оказалось крошечным, сидящий заметно вздрогнул. Дама ахнула, нелепо распахнулся рот с мушкой над верхней губой...

Борька выстрелил еще раз, изо всех сил пытаясь угадать под шинельным сукном расположение генеральского сердца. Теперь как инструктировал связник - контрольная пуля в голову. Выстрел ожёг седеющую бороду, убитый как китайский болванчик откинул голову, за спинку сидения слетела полевая фуражка. Над скулой появилась крупная "мушка" пулевого отверстия. Так тебе, сволочь!

- Отвернись, дура! - крикнул стрелок, с трудом удерживаясь на раскачивающейся подножке.

Генеральша отворачиваться не стала, только плотно заслонила лицо ладонями в перчатках. На подколотой вуали багровели крупные влажные пятна из разбрызганного генеральского черепа, вот капнуло алым на ворот светлого пальто...

Глянув на затылок шофера - тот скорчился за рулем, видимо, предчувствуя пулю в башку - Борька выдрал из-за пазухи увесистый сверток посылки, уронил под ноги мертвеца.

Нужно было крикнуть шоферу, чтобы притормозил, но тут стрелок сбился с плана, просто спрыгнул с подножки. На ногах не удержался, покатился по булыжнику, но тут же вскочил, увернулся от извозчика. Суетливо пихал в карман браунинг...

Оказалось, Замятин переулок уже проскочили, пришлось, прихрамывая, бежать назад. С тротуаров смотрели, но не особо соображая, что к чему. Под одинокий удивленный вскрик, Борька шмыгнул за угол. Еще шагов полста и вот она дверь...

Впереди лестница в ажуре кованых перил, налево закуток привратницкой. Натоплено, пусто. Борька содрал с себя гороховое облаченье, швырнул за стол - там виднелись подогнутые ноги в ззасаленных на коленях брюках. Тревогу их хозяин уже не поднимет и вообще орать не станет - Филимон заходил, все сделал. Борька отодрал от верхней губы усики - больно, насмерть примерзли, что ли?! Черт, а браунинг?!

Мальчик подхватил с трупа пальто, выдрал из кармана пистолет. Глупить незачем, спокойней...

- Ты лежи, я на минутку заскочил, - прошептал Борька мертвому обрюзглому лицу в пего-рыжих бакенбардах, спрятал браунинг под тужурку. Спокойнее, спокойнее. Стрелок заставил себя смотреть в бледное лицо покойника, и тщательно выгреб из кармана семечки. Вот так, спокойно, мы дело делаем.