Хэл ступил на землю, глянул влево, глянул вправо и быстро зашагал к огромной арке. Обшарил сумрачный проем лучом фонарика, окликнул:

- Жанетта! Сэ мва. Тон ами. У э тю? Жанетта! Это я. Твой друг. Где ты?

И услышал лишь эхо от дальнего свода и стен.

Зашагал вниз по огромной лестнице, ведущей к царским гробницам. Луч заметался по ступеням и внезапно наткнулся на черно-белую женскую фигурку.

- Хэл! - крикнула Жанетта, разглядев, что это он. - Благодарение Великой матери в камне! Я каждую ночь ждала! Я знала, что ты придешь!

На длинных ресницах дрожали слезы; алые губы подрагивали, словно она с великим трудом удерживалась, чтобы не разрыдаться. Он хотел обнять ее, успокоить, но страх пробирал от одного взгляда на обнаженную женщину. Обнять - невозможно было и думать об этом! И, тем не менее, только об этом он и думал.

И, будто догадавшись, почему он замер на месте, она устремилась к нему и приникла головой к его груди. Подалась плечами вперед в порыве найти кров. И его руки сами сомкнулись в кольцо. Тело напряглось, кровь забурлила в жилах.

Но он разжал объятия и огляделся.

- Потом поговорим. Время дорого. Идем.

Она молча последовала за ним. Подойдя к гичке, замялась у дверцы. Он жестом поторопил ее подняться на борт и сесть рядом.

- Еще подумаешь, что я трусиха, - сказала она. - Но я в жизни не видела летающей машины. Оторваться от земли...

Он в недоумении воззрился на нее.

Оказалось, трудно понять поведение знать не знающих, каково летают.

- Полезай! - прикрикнул он.

Стараясь слушаться, она вскарабкалась и села в кресло второго пилота. Но не могла сдержать дрожи и робко окинула взглядом огромных карих глаз приборы перед собой и над головой.

Хэл глянул на наручный часофон.

- Десять минут до моей квартиры в городе. Минута, чтобы тебя туда забросить. Полминуты, чтобы вернуться на корабль. Четверть часа на доклад о результатах дня. Полминуты на возврат домой. Всего получаса не наберется. Неплохо.

И громко засмеялся.

- Я был бы здесь еще два дня назад, но пришлось выждать, пока все гички-автоматы разгонят по делу. Тут-то я и сделал вид, что забыл дома записи и должен спешно сгонять за ними. И взял гичку с ручным управлением, на которых ведут полевые исследования. Не будь дежурный офицер в запарке, фиг он мне разрешил бы.

И коснулся пальцем золотого знака на груди в виде еврейской буквы "Л".

- Видала? Это значит, что я один из тех, кто избран. Я детектор прошел.

А Жанетта уж и все свои страхи позабыла. При слабом свете от приборов на панели она подняла взгляд на Хэла. И ахнула:

- Хэл Ярроу, что с тобой сделали?

А Хэл был - краше в гроб кладут: щеки ввалились, одну из них судорогой свело, на другой четкий шрам от семихвостки, под глазами синие круги, на лбу сыпь, как после приступа лихорадки.

- Сумасшедшее дело, всякий скажет, - отозвался Хэл. - Сунул голову в пасть ко льву. Как видишь, не откусили. Кое-кому не по зубам оказался Хэл Ярроу, кое-кому теперь стоматолог нужен.

- Объясни, что случилось.

- Ты слушай. Не удивляет, почему это при мне Порнсена нет, почему это он мне святым духом в затылок не дышит? Не удивляет? Плохо ты нас знаешь. Есть только один способ получить вид на жительство вне корабля в Сиддо. Так, чтобы АХ не болтался рядом и за каждым шагом не следил. И чтобы тебя не оставить навечно в этих дебрях. Вот этого я уж никак не мог допустить.

Она погладила кончиком пальца складку от носа до уголка губ у него на лице. Обычно он от такого ежился, не выносил чужого прикосновения. А теперь даже не дернулся.

- Хэл, - ласково сказала она. - Мо шек.

В жар бросило. "Милый мой". Ну, а почему бы и нет?

Чтобы не поддаться хмелю от ее прикосновения, одно было средство говорить без умолку.

- Только один способ был. Добровольно пойти на детектор.

- Уо дете'ток. Что это такое?

- Избавитель от АХ'а. Прошел детектор - значит, чист, значит, вне подозрений. По крайней мере, в теории. Ох, и всполошилось начальство, когда я подал бумагу! Чтобы хоть один ученый добровольно пошел, такое не в заводе. Иное дело - уриелиты или аззиты, у них другого средства пробиться в иерархи нет.

- Укиелиты? Аззиты?

- Ай! Попы да полицаи, так их испокон веку называли. Впередник переименовал. По прозваниям ангелов. В видах государства и церкви. В талмуде выискал. Ясно?

- Нет.

- Потом объясню. Короче, на детектор рвутся одни фанаты. Остальная толпа идет по принуждению. Уриелиты на мой успех не рассчитывали, однако закон есть закон: заявление есть - не допустить нельзя. Да и скучно им, поразвлечься охота. На их манер, на живодерный.

Невеселые воспоминания.

- Подал заявление, и назавтра велят мне в 23. 00 по корабельному явиться в психушник между спецслужбой и санчастью. Я перед этим заскочил к себе в каюту и достал из шкафчика пузырек с наклейкой "Витамин ясновидения". Порошок. По идее, на пейотле замешан. Гриб такой, наркотик жуткий, им когда-то знахари индейские пользовались.

- Не понимаю.

- А ты слушай. Главное схватишь. Этим "витаминчиком" предварительно пичкают там каждого. "Очищение" называется. На двое суток сажают под замок, жрать не дают, одни молитвы, электроплетка, и с голоду, да от этого "витаминчика" всякая дурь мерещится. Как будто ты хронопаломничество совершаешь.

- Не понимаю!

- "Не понимаю", "не понимаю"! Кончай ты эти свои "не понимаю"! Дуррология сплошная, времени нет объяснять. Я десять лет бился, чтобы все это по полочкам разложить. И вполовину не разложил. А спросить нельзя. Еще подумают, я усомнился. Но у меня-то в пузырьке совсем другой "витаминчик". Я его еще перед отлетом с Земли изготовил. Оттого-то так смело и попер на детектор. Оттого-то и не дрейфил до бессознания, как у них задумано. Хоть и обдрожался порядком. Уж поверь.

- Верю. Ты смелый. Ты поборол страх. От смущения в краску бросило. Впервые в жизни его похвалили.

- За месяц до отлета прочел я в одном журнале из тех, что мне читать положено, статеечку одного химика, как он синтезировал очередной препарат. Противовирусный. От марсианской лихорадки. А под статеечкой внизу примечаньице. Мелкими буковками по-еврейски. Стало быть, автор понимал, что за мину закладывает.