– Ну уж, великое… – отмахнулся Сергей. – Очень несовершенная вещь.

– А у тебя снимки есть? – спросила Люся.

– Есть. Я недавно ездил за город, там снимал.

Сергей вынул из письменного стола несколько снимков девять на двенадцать.

– Смотри, вот тут я снял берёзку на лугу такой, какая она сейчас, без приставки. А вот на этом снимке та же берёзка, какой она будет через два года.

– Выросла немножко, – сказала Люся. – И веточек больше стало.

– А тут она через три, – молвил Сергей.

– Но тут её нет! – удивилась Люся. – Только какой-то пенёк, да яма рядом вроде воронки. А там, вдали, смотри: какие-то военные, пригнувшись, бегут. И форма у них какая-то странная… Ничего не понимаю!

– Да я и сам удивился, когда отпечатал этот снимок, – сказал Сергей, – наверное, там будут маневры, вот что я думаю.

– Знаешь что, Сергей, сожги ты этот снимок. Тут какая-то военная тайна. Вдруг этот снимок попадёт в руки заграничного шпиона!

– Ты права, Люся, – сказал Сергей. – Я об этом как-то не подумал.

Он разорвал снимок и бросил в печку, где уже лежало много хлама, и поджёг.

– Вот так я буду спокойна, – сказала Люся. – А теперь сфотографируй меня, какой я стану через год. Вот в этом кресле у окна.

– Фотоприставка берет только квадрат местности и то, что там будет. Если тебя не будет через год в этом кресле, то и на снимке ты не получишься.

– А ты все-таки сфотографируй меня. Вдруг я и через год, ровно в этот день и час, буду сидеть в этом кресле.

– Хорошо, – ответил Сергей. – У меня в кассете как раз остался кадр.

И он сфотографировал Люсю в кресле с упреждением на один год.

– Давай я сразу и проявлю и отпечатаю, – сказал он. – Сегодня ванна в нашей квартире свободна, никто не стирает белья.

И он пошёл в ванную, перемотал плёнку, заложил её в эбонитовый бачок и проявил, и зафиксировал, и промыл, и принёс плёнку сушиться в комнату, где прищепкой прикрепил её к верёвочке в окне.

Люся взяла плёнку за край и посмотрела на последний кадр. По негативу судить трудно, но ей показалось, что на снимке в кресле сидит не она. А ей хотелось, чтобы в кресле через год сидела именно она. «Нет, наверно, это все-таки я, – решила она, – только я плохо получилась».

Когда плёнка высохла, они пошли в ванную комнату, где уже горела красная лампочка. Сергей вложил плёнку в увеличитель, включил свет в закрытом фонаре фотоувеличителя, изображение спроектировалось на фотобумагу. Он быстро положил снимок в проявитель. Снимок стал проявляться. На нем выступили черты незнакомой женщины, сидящей в кресле. Она сидела в кресле и вышивала гладью на куске материи большую кошку. Кошка была почти готова, не хватало только хвоста.

– Это не я здесь сижу, – разочарованно сказала Люся. – Совсем другая какая-то!..

– Да, это не ты, – подтвердил Сергей. – Но я не знаю, кто это. Этой женщины я никогда не встречал.

– Знаешь что, Сергей, мне пора домой, – сказала Люся. – И ты можешь не заходить ко мне. Пишущую машинку я отдам починить в мастерскую.

– Ну дай я тебя хоть до дома провожу.

– Нет, Сергей, не надо. Знаешь, я не хочу вмешиваться в твою судьбу.

И она ушла.

«Нет, не приносят мне счастья мои изобретения», – подумал Сергей. Он взял молоток и разбил эту приставку.