Айлин потеряв нить споров, изучал окружающий лес. Каждое дерево в Лесном королевстве было живым. В Великих лесах царило одно время года — лето. Деревья не знали увядания, не знали старости и смерти. В мире людей лес не был мертвым, создавалось впечатление, что он спит. Менялись времена года, люди вырубали деревья, странники оставляли выжженную траву…Лес дремал, не откликаясь даже на зов Айлина. А эльф звал, надеясь услышать хоть шепот, а в ответ тишина…

В конце концов, все вопросы были решены, и кавалькада из эльфа верхом на чистокровном жеребце, пегая с утварью и Дарс на Фенеасе тронулась в путь. Дракон понял, что покой превратился для него в мечту. Фенеас не умолкал! Он все время что-то или кого-то критиковал. Да и скорость кавалькады оставляла желать лучшего. Дарс подумал, что обычный человек и то бежал бы быстрее, нежели маг, вышагивающий как черепаха.

— Знаешь, до этого дня мне не приходилось нести на своей спине сотню килограмм, — бубнил Фенеас.

Айлин вырвался вперед, не желая прислушиваться к спору своих спутников. Настроение эльфа с утра на порядок ухудшилось. Айлину понравился человек, хотя эльф и видел, что Дарс многое о себе не договаривает. Интуиция твердила, что человеку можно верить. Заколдованный маг был лишним. Ведь в дороге путников могли поджидать не только приключения, но и опасности. Как они будут противостоять им, если не доверяют друг другу?

— У тебя хоть когда-нибудь пасть закроется? — грубо спросил Дарс.

Скакун из мустанга оказался не просто плохой, а ужасный. Толи он впервые, в чем не солгал, позволил человеку оседлать себя, толи специально вредничал и подскакивал на каждой кочке. Дракон поминал всех богов и демонов и дергал за уздечку. Поэтому к вечеру, когда компания остановилась на ночлег, отношения между драконом и магом стали значительно хуже, чем утром. Дарс ругаясь, на чем свет стоит, пошел к ручью умыться. Но стоило одалиму взглянуть на свое отражение, и он не удержался от улыбки. И это его родители и жители Тара считали спокойным и уравновешенным! Видели бы они его сегодня.

— И что я въелся на этого мага? Если посудить, ему тоже нелегко. Из магов в скакуны…

Когда Дарс вернулся к костру, то от его плохого настроения не осталось и следа. Эльф кошеварил у костра, судя по запаху, у него неплохо получалось. Фенеас стоял чуть в стороне. Дарс почувствовал укол вины, он подошел к мустангу, молча, без лишних слов, снял седло. Дракон не раз видел, как чистят лошадей и теперь, судя по одобрительному взгляду эльфа, все делал правильно. Фенеас повернул морду, всхрапнул и…промолчал. Маг задумался, что возможно и он был не прав.

— Если нам предстоит странствовать вместе в течение года, может, постараемся нормально общаться. — Предложил Фенеас, устремив взгляд на пылающий костер.

Дарс покосился на Фенеаса. Он судил о нем всего лишь по одному неудачному дню. Друзьями им конечно не стать, но хотя бы дорога станет спокойней без недовольных высказываний мага.

— Я за…

Костер полыхал, поддерживаемый с помощью магии. Эльф удобно разлегся на земле, подстелив плащ, и наблюдал за звездным небом. Дарс устроился рядом, он только помыл посуду, и теперь не зная, чем себя занять, достал потертую книгу — сборник стихов своего любимого поэта.

Фенеас фыркнул.

— Нлай Аторс. Неужели веришь его историям?

Дарс улыбнулся. Аторс был одним из известнейших авторов и поэтов Изолеры, хотя многие считали, что на старость лет он окончательно сошел сума. Ведь его книги пестрели событиями, которые не имели достоверных источников, и поэтому считались вымыслом.

— Ты читал, что он писал о мирах кашры? — продолжал возмущаться Фенеас. — Будто они способны к развитию и изменению. — Мустанг недовольно заржал. Потом раздался его вздох. — Ну, ты ведь человек, а вы всегда верите во всякую нелепицу.

Дарс пожал плечами. Хотя в нем текла и человеческая кровь, его мать не принадлежала миру Изолеры. Ничего общего с местными людьми Дарс не чувствовал, но все — таки решил выступить их защитником.

— Люди не столь глупы, как ты думаешь. Будь это так — то сейчас большая часть Изолеры принадлежала бы магическим расам…А по факту королевств людей больше.

Маг если и хотел возразить, то не знал, какой привести аргумент, потому что Дарс был прав. Два эльфийских государства, Дар Тан, Тар Имо, Магестерия, земли орков и троллей… В то время как люди занимали большую часть Изолеры. Несмотря на многочисленные войны, людская раса не сдавала свои позиции.

— Возможно, в чем-то ты и прав, — осторожно согласился маг. — В Дермонте я большую часть времени посвящал учебе и редко общался с людьми, — уклончиво закончил он.

Дарс усмехнулся, чуть насмешливо, но не по злому.

— Я слышал, что в Дермонте много человеческих слуг, — дракон блеснул зелеными глазами. — Может, поэтому ты и не снизошел до общения с прислугой.

Эльф хохотнул. Политика Лесного королевства в отношении людей была кристально понятной. Люди не были желанными гостями, но и смерть им не грозила. Если не брать во внимание глупцов, которые пытались вырубить леса.

Границы Магестерии напротив были открыты для представителей всех рас. Люди составляли больше шестидесяти процентов населения. И хоть их было большинство, маги относились к людям чуть лучше, нежели к животным. Впрочем, маги относились так к представителям всех рас, лишенным силы. В Магестерии проживали не только местные маги, в государство стекались колдуны со всей Изолеры, чтобы получить образование, а главное знания. Наверно ни в одном другом месте так не процветала магия, как в королевстве чародеев. Слухи о темных ритуалах и невинных девах, принесенных на жертвенные алтари, Айлин считал нелепыми, хотя возможно сами маги и распускали эти слухи, чтобы внушить страх и ужас к своим персонам. Ведь после обучения, которое было доступно только в Магестерии, маги разбредались по всей Изолере, оседали во всех ее уголках. Но верховный маг, возглавляющий Магестерию, дергал своих бывших учеников за ниточки, получая точные сведения, что творится в мире людей.

Фенеас если бы мог, то покраснел. С людьми он обращался как с прислугой, даже если это были вольные граждане Магестерии. Воспитание, демоны бы его побрали, да заносчивость, вот две беды которые и довели Фенеаса до жизни обращенца. Но разве он уже не расплатился за свое упрямство и своеволие? С ним люди поступали не гуманнее. Чего только стоят те молодцы, что скрутили его и доставили купцу. И ведь они были не первыми, кто пытался неволить мустанга.

— А ты откуда Дарс?

Дракон на миг смутился, он не любил лгать. К тому чем демоны не шутят, может однажды он сможет довериться магу и эльфу.

— Отсюда, из Камдегана.

Мустанг и эльф переглянулись, они не поверили. Внешность Дарса отличалась от местных жителей.

— Я с самой границы, — пояснил Дарс. А что, это почти правда. Хотя лучше не уточнять с какой именно стороны границы, решил дракон.

— И что тебя заставило покинуть родной дом? — продолжил допрос Фенеас. В его голосе прозвучало почти злорадство, легко других расспрашивать, а самому не нравится, когда в душу лезут.

— Наверно, я испугался, что всю жизнь проведу на одном месте, что не будет странствий и возможно ратных подвигов, — почти искренне ответил дракон.

Эльф мечтательно вздохнул, Айлин был готов подписаться под каждым сказанным словом.

Рартен и его принцесса.

В следующие несколько дней кавалькада из эльфа, дракона и заколдованного мага не встретила ни каких препятствий на своем пути, странствуя по Камдигану. Фенеас и Дарс почти не ругались, хотя время от времени они обменивались колкостями, видимо, чтобы поддерживать друг друга в тонусе.

На пограничной заставе Рартена солдаты не без удивления смотрели на эльфа, задаваясь вопросом, с чего это он направляется к ним из Камдегана, когда королевство эльфов граничит с их землями?