Я замерла и уставилась на визитку, услышав, как хлопнула дверь в другой комнате.

Карточка лежала на моей кровати. Я толком не разобрала, что написано, потому что не могла сфокусироваться на ней, все расплывалось перед глазами. Чувствуя горечь и унижение от прошлой ночи, которые проникли в каждую клеточку моего тела, а все утро с большим усилием я пыталась каким-то образом игнорировать эти чувства, но сейчас они жгли меня прямо изнутри.

Дыхание участилось, стыд превратился в кислоту, которая пустила корни в моих мыслях.

Прошлой ночью я была не настолько пьяна, чтобы не осознавать того, что делаю. Я была не настолько пьяна, поэтому сегодня с утра не страдала похмельем. Я была, в конце концов, не настолько пьяна, чтобы не пытаться его остановить.

Но я этого не сделала. Я не только не остановила, а очень даже участвовала и умоляла его продолжить.

Не раздумывая (я не могла рационально мыслить, когда злилась), я схватила его визитку, направившись к своим джинсам, которые все еще валялись на полу. Я вытащила пятьдесят долларов из переднего кармана, бросила джинсы на кровать и вышла из комнаты. Затем маршируя прошла через весь дом, выйдя в боковую дверь.

Пикап Джо стоял на подъездной дорожке.

У меня не было ни малейшего желания встречаться с ним лицом к лицу, но я твердо решила показать ему свое мнение.

Поэтому направилась к его почтовому ящику, но услышала музыку, доносившуюся из гаража, резко изменила направление, пройдя по его двору к его подъездной дорожке, тут же изменив свое решение по поводу встречи с ним. Я увидела, как открылась дверь гаража, откуда доносилась музыка. «Блэк Сабэф» играла громко, не гремела и не орала, как у Кензи Элиз, но эту группу точно было слышно.

В гараже находилась машина с поднятым капотом. Я не видела марку машины, видела только, как Джо склонился над ней, копошась с двигателем.

Я подошла к нему вплотную, он повернул голову в мою сторону, хотя его туловище оставалось согнутым над двигателем. И прежде, чем он успел произнести хотя бы слово, я бросила ему визитку и пятьдесят долларов. Они пролетели в воздухе, но я не стала дожидаться его реакции, также не сказав ни слова, даже не взглянув, куда они упали, развернулась и направилась прочь.

Далеко мне не удалось уйти. Железная рука схватила меня за плечо, и меня отдернуло назад.

— Что ты…? — Я не успела договорить свое возмущение, потому что он развернул меня к себе и потащил внутрь гаража. — Отпусти меня! — Воскликнула я, как только он потянулся и с яростью дернул за трос, отчего хорошо смазанная дверь гаража с грохотом упала вниз.

Мы были одни в темном гараже с его машиной и поющей группой «Блэк Сабэф».

Я и мой дурацкий характер.

— Убери от меня свои руку! — Выплюнула я ему, выкручиваясь из его хватки, он отпустил.

Он молча убрал руку с моей талии, только за тем, чтобы, как и вчера накрутить мои волосы на кулак, обхватив другой рукой меня за бедра, прижав к своему железному телу.

— Что ты…? — Я вздрогнула, как только его губы накрыли мои, наказывая, и этот поцелуй удивил меня, напугал и возбудил, потому что этот поцелуй был намного, намного сильнее тех, первых двух.

Я не хотела его, более того, я больше не ждала ничего подобного, не ожидала, что такое может произойти даже через миллион лет. На самом деле, потом уже анализируя эту ситуацию, я поняла, что слишком много сделала такого, что так все и произошло, слишком много и слишком часто я совершала нечто такое, что…, но в данный момент, я не знала, как такое возможно. Буквально секунду назад он целовал меня, а в следующую уже тащил к своей машине, дернув за стержень, на котором стоял вверх задранный капот, который тут же с грохотом рухнул вниз. Звук рухнувшего металла потряс меня настолько, что я одновременно испугалась и была шокирована, испытывая в то же время возбуждение, как только Джо задрал мою джинсовую юбку к талии, стянул трусики, и они упали на бетонный пол, обхватил меня за задницу и приподнял. Я машинально обвила ноги вокруг его бедер, он усадил меня на капот своей машины, задвигав рукой, расстегивая ширинку, мои руки почему-то моментально оказались под его футболкой, блуждая, как у маньячки, по его телу.

Потом он оказался внутри меня, начал трахать меня на капоте своей машины, трахал так, как и прошлой ночью, жестко, глубоко, грубо, и мне это нравилось. Я приподнимала бедра ему навстречу, обхватив его за задницу руками, поощряя и притягивая к себе, мой язык переплелся с его языком у меня во рту, усиливая нашу концовку.

Затем я кончила, не так сильно, как прошлой ночью, совсем по-другому — резче, быстрее, не лучше, но чертовски хорошо.

Его бедра еще долго после этого прижимались к моим, как я кончила. Он продолжал целовать меня, я же с силой прижимала его к себе, чувствуя его толчки, пока он не вошел до конца, не зарычал мне в рот, и вкус его рычания почти заставил меня снова кончить.

Он оставался внутри меня, когда меня вдруг осенило, что я снова дала себя трахнуть, но теперь уже на капоте его машины, у него в гараже. Я отвернулась от него. И он воспользовался этой возможностью, чтобы лизнуть мою шею, что, признаться, убило меня наповал, было так чертовски приятно, что по всему телу прошла дрожь.

Затем он вышел и рывком поставил меня на ноги.

Я демонстративно смотрела в сторону на пол, покачнулась, колени подогнулись от оргазма, он обхватил своими огромными руками меня за бедра, поддерживая. В его жесте появилось что-то… что-то непонятное — нежность, настолько не соответствующая Джо, настолько не-Джо, что я не могла этого вынести. Поэтому вырвалась из его рук, отступая, убрав волосы с лица, вне себя от унижения. Так далеко я никогда не заходила, я никогда не испытывала ничего подобного. Хотя одновременно чувствовала себя чертовски здорово, чувствовала себя, словно наэлектризованной, живой, хотя и ненавидела себя за это, но его я ненавидела за это больше.

Я наклонилась, подобрав трусики с пола, пытаясь привести мысли в порядок, думая только об одном, как бы побыстрее убраться отсюда. Я натянула трусики, одернула юбку и, не глядя в его сторону, быстро направилась к боковой двери.

У меня не получилось быстро выбраться из гаража. Рука обвилась вокруг моего живота, другая легла на грудь, меня опять притянуло к накаченному твердому торсу.

И его губы у моего уха прошептали:

— Я хочу, чтобы ты сегодня ночью была в моей постели, соседка.

Я отрицательно качнула головой, еле заметно и сердито, несмотря на то, что его слова прошли сквозь мое тело, обжигая, отчего соски набухли, между ног заныло, возвращая меня к тем ощущениям, которые были вчера ночью и к тому чувству пустоты, голода, хотя я только что менее пяти минут назад была с ним.

Я вырвалась из его объятий, распахнула дверь и выбежала, несясь прямиком к своему дому.

* * *

Я лежала на боку, свернувшись калачиком в семьсот пятьдесят пятой позе за ночь.

В комнате было темно, давно за полночь, и, хотя я почти не спала прошлой ночью, сейчас я тоже не могла заснуть.

Не находя себе места, я повернулась и взглянула на часы.

Час сорок семь утра.

Я закрыла глаза и прошептала:

— Черт побери.

Джо скорее всего находился в своей кровати в доме по соседству, может поджидал меня.

Начиная с десяти часов вечера, единственное, о чем я была в состоянии думать, скользнув в свою постель с книгой, в которой до сих пор не прочитала ни страницы, потому что была не в силах сосредоточиться, это именно об этом — пойти к нему или нет?

Мне не следовало к нему идти, я не должна этого делать, и я даже не хочу к нему направляться.

И соглашаясь со своими рациональными мыслями, я откинула одеяло и подошла к шкафу. Вытащила длинный шерстяной кардиган, пока мои мозги боролись сами с собой, а я накидывала его на плечи, выходя из комнаты.

Сначала я направилась в комнату Киры. Она спала крепко, как и я. Разбудить ее было невозможно, как и меня, по крайней мере, когда Тим был вместе с нами.

Я толкнула ее дверь и прошептала:

— Кира?

Посмотрела на ее кровать, ни движения.

Вошла в комнату. У нее была комната в передней части дома, комната Кейт располагалась между моей и холлом. Комната Киры была полностью девчачьей, не вычурной, заполненная розовыми, пурпурными тонами и ромашками, постерами с бойз-бэндами и вампирами-подростками из сериалов. Ее одежда была разбросана по полу, на столе был полный беспорядок. Занавески задернуты, но я разглядела темные волосы дочери на подушке. Волосы такие же, как у Тима. У наших двоих дочерей были темные волосы, как у Тима, а также глаза Тима, и такое же худощавое телосложение, как у Тима. Им повезло.

Я подавила желание погладить ее по волосам, поцеловать в щеку, поэтому тихо вышла из комнаты, пересекла холл, направляясь в комнату Кейт.

Кейт, как и Тим, спала очень чутко. Также беспокойно, как и Тим, а теперь и я.

Когда Тим был жив, я никогда не волновалась, даже во сне. У меня было такое чувство, что, если мы будем все вместе, ничто не способно причинить нам вреда. Мы выдержим все, переживем все удары судьбы и выстоим. И это было скорее связано с тем, что Тим заботился обо мне и дочерях. Это чувство испарилось, как только его не стало, потому что теперь не кому было заботиться обо всем, и еще потому что, мы больше никогда не будем вместе.

Я толкнула дверь. Комната Кейт ничем не отличалась от комнаты ее сестры. Стены были цвета шампанского с черными всплесками, исключение составляли плакаты на стенах. Я никогда не слышала этих групп, кем бы они ни были, на самом деле, они сами писали свою музыку и исполняли ее. На полу было чисто, все вещи были разложены по местам.

Я только успела прошептать ее имя, стоя рядом с кроватью.

— Кейт.

Я различала ее темные волосы на подушке, но она не пошевелилась.

А мне так хотелось, чтобы она проснулась, перевернулась на спину и сказала: «Мама, перестань вести себя как шлюха».