— Сюрприз удался, — признался Хок. — Только вот стульев маловато. Вы пока придвиньте стол к кровати, чтобы я мог сесть на койку, а я схожу за стульями.

Хок отправился в дальний конец коридора, открыл своим ключом чулан и притащил в номер Эллиты два стула с прямыми спинками.

— Откуда добыча? — поинтересовался он, расставляя стулья вокруг стола.

— Еда из «Эль Гейтеро», остальное из супермаркета «Экерд».

— Папуля, мы познакомились с Тони Отеро, — сказала Эйлина и захихикала, прикрыв рот ладонью. — Сью Эллен попросила Тони разрешить ей пощупать его мускулы.

— Заткнись, Эйлина, — рассердилась Сью Эллен и хлопнула сестру по руке.

— Ну и как? Разрешил он тебе потрогать свои мускулы? — поинтересовался Хок у Сью Эллен.

Сью Эллен кивнула, зардевшись:

— Эйлина и сама его щупала.

Хок повернулся к Санчес:

— А ты, Эллита? Щупала у Тони мускулы?

Эллита рассмеялась, обнажив ровные белые зубы:

— Хок, он совсем маленький, метр с кепкой. И весит всего пятьдесят восемь кило.

— Я же тебя не про вес спрашиваю, — улыбнулся Хок. — Я хочу знать, щупала ты его бицепсы или нет?

— Конечно, щупала, — снова расхохоталась Эллита и принялась вскрывать картонки с жареными свиными ребрышками, фасолью, рисом, юккой и печеными бананами. Потом выложила на стол намазанные маслом два кубинских батона, которые были разрезаны вдоль.

Юкка девчонкам не понравилась, а Эйлина отодвинула вилкой на край тарелки и свиные ребрышки.

— Что с тобой, дочка? — спросил Хок. — Это же самая вкуснотища.

— Мне больно их грызть, пап, — пожаловалась Эйлина. — У меня постоянно болят зубы и десны, и я не могу есть твердую пищу. Ортодонтист должен был осмотреть мой рот еще в прошлую среду, но мама была слишком занята. Она сказала, что ты сам сводишь меня к врачу.

— А тебе действительно нравится ходить в этих пластинках и резинках? — спросил Хок. — Честно говоря, они жутко портят твой рот.

— Они слишком тугие. Я сказала об этом доктору Осмонду, а он ответил, что так и должно быть.

— Ничего, дочка, — успокоил Эйлину Хок. — Вот кончим ужинать, и я вытащу из твоего рта все эти железки и резинки. У тебя есть «валиум», Эллита?

— Сейчас посмотрю. — Эллита встала из-за стола и достала из сумочки свою косметичку. — Есть "валиум, «тайленол» и «мидол».

— Лай Эйлине пол-таблетки «валиума» и один «тайленол», — сказал Хок. — Думаю, к концу ужина они начнут действовать.

Эйлина проглотила лекарства, запив их «кокой».

— А ты умеешь снимать пластинки, папуля? — осторожно спросила она.

— Конечно. Я работал ассистентом стоматолога, когда служил в армии, так что умею делать практически все — даже зубы удалять. Вот только протезы изготовлять меня не научили. Если бы научили, то я сейчас не носил бы во рту это убожество.

— Кажется, у меня начинает кружиться голова, — сказала Эйлина, театрально прикладывая ладонь ко лбу.

— Ты уже кончила ужинать? — поинтересовался Хок.

Эйлина кивнула:

— Я не голодна.

— У нас еще есть десерт, — напомнила Эйлине Эллита. — Но я оставлю твою порцию, и ты съешь ее попозже.

— Что за десерт? — спросила Эйлина.

— Сливочная карамель. Ее можно есть, не разжевывая.

— Что-то мне не хочется, — скривила губы Эйлина. — Пока, во всяком случае...

— Что ж, тогда ступай в наш номер, садись в кресло и жди меня, — велел дочери Хок. — Я буду через пару минут.

Эйлина встала из-за стола и, слегка пошатываясь, отправилась в отцовский номер, прижимая ладонь ко лбу.

— Классная девчонка, правда? — улыбнулся Хок, когда за Эйлиной закрылась дверь.

— А я и не знала, что ты изучал стоматологию, Хок, — призналась Эллита.

— Я и сам не знал. Но должна же девочка быть уверенной в отце?

Сью Эллен принялась хихикать. Хок ткнул ее пальцем между ребер, и Сью Эллен захихикала пуще прежнего.

— И не смейте ничего говорить Эйлине, — сказал Хок, доедая свою порцию. Затем он съел ребрышки, оставленные младшей дочкой, и осушил еще одну банку пива.

— Десерт будешь? — спросила Эллита, открывая картонку.

— Нет, спасибо. Я пытаюсь ограничить себя в сладком, — сказал Хок. — Я срежу эти чертовы пластинки кусачками, которыми стригут ногти на ногах. У меня есть классные немецкие кусачки, и они режут практически все. Эллита, я попрошу тебя ассистировать мне. Подержишь ее за голову. Дай Эйлине еще пол-таблетки «валиума», и пусть запьет лекарство «кокой».

Хок промучился с резинками и крошечными болтами, которые соединяли пластинки, больше получаса, причем срезать резинки оказалось труднее, чем перекусывать проволоку. Золотую полоску, присобаченную к нижним зубам Эйлины, Хок одолеть так и не смог. Кусачками с этой чертовой пластиной не справишься.

— Наверное, ее придется растворять специальным составом, — с умным видом заявила Эллита.

— Тебе мешает эта нижняя пластина, дочь? — спросил Хок.

— Не знаю, пап. У меня весь рот болит, — жалобно заскулила Эйлина.

— Тогда я не стану пока трогать нижнюю пластину. Мне в понедельник или во вторник все равно нужно в морг, так что я спрошу совета у дока Эванса. Может, он одолжит мне немного раствора для снятия пластин. А сейчас, дочка, ложись и попытайся уснуть. Эллита, дай ей еще одну таблетку «тайленола».

Санчес повела Эйлину в спальню, а Хок велел Сью Эллен прибраться в комнате Эллиты и снести все картонки вниз, к мусорному контейнеру.

— Только не выбрасывай пластмассовые тарелки и приборы. Вымой их и положи в шкаф к Эллите.

Хок закурил, включил телевизор и уселся в викторианское кресло. Через пару минут из спальни вышла Эллита. Едва она прикрыла за собой дверь, как затрезвонил телефон. Эллита сняла трубку.

— Соединяйте, — сказала она, выслушав Эдди Коэна. — Да, сэр, он здесь. Я? Я зашла обсудить план действий на понедельник, только и всего... Да, сэр. Секундочку... — Эллита прикрыла трубку рукой: — Это майор Браунли.

— Твою мать! — огорчился Хок, беря трубку. — Сержант Мозли у аппарата.

— Что это Санчес делает в твоем номере, Хок? — Майор Браунли был очень зол.

— Мы пытались расписать дела на понедельник, майор. Я уже встречался сегодня по этому же вопросу с Биллом Хендерсоном. Мы с большим энтузиазмом взялись за ваше поручение, майор, но дел так много, что трудно даже решить, с чего начать.

— Но я же сам пометил папку, с которой вы должны начать, Хок! — возмутился Браунли. — Ты что, не видел красный флажок?

— Какой еще флажок? — не понял Хок.

— Я приколол красный флажок к папке с делом Мэри Роллинз. Эта папка лежала на самом верху стопки. Ты просто не мог ее не заметить.

— Дело в том, майор, что я разделил все папки поровну между собой, Эллитой и Биллом. Должно быть, дело Мэри Роллинз оказалось у Хендерсона или у Санчес. Погодите минутку. — Хок прикрыл трубку рукой: — Ты видела дело Мэри Роллинз?

Эллита кивнула:

— Я просмотрела его и отложила в стопку «безнадежных». Там речь даже не об убийстве, а о какой-то пропавшей девчонке.

Хок кивнул и сказал в трубку:

— Это дело находится у Эллиты, майор. Она уже просмотрела папку, но сам я еще не читал. Я решил, что сначала каждый из нас должен ознакомиться со всеми без исключения делами, и только потом мы определимся, с какой папки начинать.

— Значит так, Хок: считай, что первым делом вы должны разобраться с тем, что произошло с Мэри Роллинз. Мне только что в очередной раз звонила ее мать, миссис Роллинз. Эта дама терроризирует меня своими звонками третий год. Звонит не реже двух раз в месяц и интересуется, как продвигается следствие. Она меня уже достала, Хок, поэтому я сказал ей, что дело ее дочери расследуешь ты. Так что отныне она будет дрючить тебя, Хок. Теперь ты сам поймешь, каково отвечать на звонки этой стервы.

— Хорошо, майор. Я займусь этим делом прямо в понедельник.

— Это все, что я хотел сообщить вам, сержант. Признаюсь, мне было чрезвычайно неприятно узнать о том, что у вас в номере во внерабочее время находится Эллита Санчес. Вы прекрасно знаете, как я отношусь к подобным вещам, сержант.