А Носорог, оставшись один, понуро опустил голову и прошептал:

– Никого не боюсь! Одних крокодилов боюсь. Когда я был маленьким, меня каждый день пугали крокодилом... Вбежал Львёнок.

– Черепаха! Большая Черепаха! Где ты? Отзовись! – Убежал.

– О! Нет сил... – вздохнул Носорог. – Заяц!.. Черепаха!..

Лёг на песок, положил голову на передние лапы.

Пришёл Львёнок, лёг рядом:

– Нет?

Носорог помотал головой.

– Если б я знал, если б я знал, – шептал Львёнок. – Я бы спать не ложился!

«Зачем я его отпустил? Куда? Что я без Него? – думал о Зайце Носорог. – Бывало спросишь: как быть, Заяц? А он – говорит. И вот – Черепаха... Ведь про меня – в песне! О!..» – И Носорог закрыл голову лапами.

«Бегал, бегал, ничего не замечал, – думал Львёнок. – Ни песка, ни солнышка. А спела песню, и – будто впервые всё увидел!..»

Львёнок приподнялся, позвал:

– Черепаха!..

«Где он теперь? Жив ли? О-о-о!.. Прости меня, Заяц! Прости, Черепаха!..» – стонал Носорог.

– Львёнок! – решительно обернулся он к Львёнку.

Но Львёнок был занят своими мыслями и не откликнулся.

"Песня – это когда ночь, а ты поёшь, и будто солнышко! – думал Львёнок. – Дождик идёт, а у тебя песенка, и будто и нет дождя! Разве я бы к ней подкрадывался: мало ли их, черепах-то? А вот теперь... Как же я?

– Львёнок! – решительно сказал Носорог. – Я видел Крокодила. Он...

– Что? – резко обернулся Львёнок. И от этого резкого тона у Носорога вмиг пропала решимость.

– О! Я видел Крокодила... – забормотал Носорог. – Он говорит: Черепаху не встречал... Он – живой, представляете? Значит... вы другого съели?

– Никого я не ел, – думая о своём, сказал Львёнок. Носорог приподнялся:

– О! А Крокодила?

– Никого я не ел, – повторил Львёнок.

– Не ели? – Носорог испугался.

– Не ел.

– Ну, я пошёл... Ты здесь это... а я... – и побежал.

– Куда же ты, Носорог? Она же про тебя – в песне! – Львёнок побежал следом. – Я вспомню, вспомню! Ты – идёшь!

– Найдёшь – спросишь, увидимся – скажешь, – не останавливаясь, холодно сказал Носорог.

– Что?

– Слова.

– Крокодила испугался, да? – вслед крикнул Львёнок.

– Крокодила? Да я их шестнадцать штук съел! – и заплакал.

– О! Шестнадцать! – как из-под земли вырос Носорог. Львёнок отвернулся и незаметно вытер слезы:

– А ты как думал! Что он мне – Крокодил!

– О! Расскажите! Я знаю! О! Я не ошибся!..

– Знаешь что? – сказал Львёнок. – Иди скажи моему Попугаю, что завтракать я не приду.

– О! Слушаюсь! – Носорог побежал.

– Бедный Заяц!.. – горько вздохнул Львенок. – Стой! Не ходи, не надо! Носорог вернулся.

– Почему ты такой, а?

– Какой?

– Ну... всего боишься?

– О! Вам хорошо, вы – Львёнок, у вас папа – Лев.

– Лев...

– Львы – бесстрашные.

– А бабушка говорила: нет зверя храбрей Носорога!

– Правда? Бабушка?

– Да.

– Так и сказала?

– Она никогда не врёт.

– О! Я был, я был, но...

«Скажу ему», – подумал Носорог.

– Знаете, она...

– Кто?

– Черепаха. Она...

– Ладно. Что говорить? – сказал Львёнок.

– Идём к океану! Черепахи океан любят. Не может быть, чтобы мы её не нашли!

Крокодил поплыл к океану. Следом по берегу реки побежали к океану Львёнок с Носорогом. Большая Черепаха ехала в брюхе у Крокодила и думала:

«Если б Львёнок не побоялся, если б Носорог не испугался, я бы им столько песен придумала!..»

– Ой! – вдруг вскрикнула Черепаха. – Что это?

– Вода, – спокойно сказал кто-то. – Пьёт. Иль – просачивается.

– Кто здесь?

– Так я тебе и сказала! Сам-то ты кто?

– Я – Черепаха.

– Ври!

И кто-то беззвучно захохотал.

– Правда, я – Большая Черепаха, – сказала Черепаха. – Меня Крокодил съел.

– Всех съели.

– A вы... А ты – кто?

– Так я тебе и сказала! Ложилась – никoгo! Проснулась – уж тут как тут. Докажи.

– Что?

– Что – Черепаха.

– Как же я докажу – ведь темно!

– То-то и оно! – захихикал кто-то. – А вдруг ты не Черепаха, а Крокодильчик. Крокодил Крокодильчика съел, а ты – меня: выходит, я уже буду два раза как проглоченная, – разве выберешься?

– А вы.. A ты... уже была?

– А то! Давай «на ты», ладно?

– Да кто же ты?

– Сижу, значит, это... в Крокодиле

– В этом?

– Нeт, в другом. Сижу день, сижу два, скучаю, понятно, – ни попрыгать, ни поплясать, и тут...

«Бу-бу-бу!» – раздалось сверху.

– Что это? – прошептала Черепаха.

– Это он так, внутренним голосом говорит. Ну вот... И тут – плюхается рядом удавчик. Питон, то есть: он Питоном представился. Неужто, говорю, ты меня съешь, – сам ведь проглоченный! Конечно, говорит, есть-то охота!

– Да кто же ты?

– Не делай этого, говорю, – не слушая Черепаху, продолжал кто-то, мы лучше на волю выберемся! И-ха! И-ха! Смеется. Ну, прям, как осел. Никогда бы не поверила, что змеи так хохочут...

– Кто же ты?

– Так я тебе и сказала!.. Отсмеялся – и ко мне: все-таки, говорит, я тебя съем! Так ведь проглоченный ты, кричу, проглоченный! А он: что ж, что проглоченный, раз я тебя еще проглотить могу! – и расхохоталась. Стали мы бегать: он – за мной, я – от него, да разве тут разбегаешься? Схватил. Эх, ты! – говорю. – В Крокодиле тебе только и место. Хорошо, хоть солнышка больше не увидишь! А он...

– Бедная!.. – вздохнула Черепаха.

– Брось! Бедная!.. Я на него как закричу: стой! Выберемся! Он и отступил. Ну, признавайся, ты – змея?

– Я же сказала – Большая Черепаха.

– Будет врать! Говори – змея?

– Да Черепаха я, Черепаха!

– Чем докажешь? Молчишь?

– Ты пощупай меня...

– Как же! Пощупай! Тут ты меня и схватишь!.. – неизвестная Черепахе личность развеселилась. – Ладно, слушай... Как, говорит, выберемся? А так, говорю: когда эти спят – пасти разевают. Уснёт – мы и выползем. Вот пришла ночь...

«Бух-бух-бух!» – забухало сверху.

– Вылез куда-то, – заметила неизвестная личность. – Во по брюху молотит!

– Эй! Черепаха! – закричал Крокодил. – Спой что-нибудь! Я тебя как большую песню съел, хе-хе... А ты...

– Слышишь? – сказала Черепаха.

– Ха! Крокодила слушать! Какая же ты песня, если ты – Черепаха?