- Слушай, Дюк, я не собираюсь торчать весь день с этим больным.

- Делай, что тебе приказал К.К., - сказал Дюк.

- Я хочу приготовить себе немного кофе, - заныла Труди и на мгновение встретилась умоляющим взглядом с Питером.

Он понял: девушка хочет ему сказать, что не сможет выяснить ничего об оружии, если весь день просидит взаперти с Джорджем. Но сейчас он ничем не мог ей помочь.

- Забирай свой кофе и отправляйся к Джорджу! - с угрозой повторил Дюк.

Она подошла к плите.

- Ручка горячая, - предупредила ее Эмили.

Девушка нашла ухватку и налила себе чашку.

- Не понимаю, почему именно я должна сидеть с этим вонючим подонком, пробормотала она.

- Поторапливайся, - процедил Дюк.

Труди исчезла за дверью в дальнем конце кухни. Дюк перевел внимание на Питера и двух женщин, сидящих за столом. Он жадно уставился на Линду похожими на пуговки глазками.

- Будете вести себя спокойно, тогда мы тоже не будем шуметь, - сказал он.

- Только помни, что одноногий за мной, - предупредил его Телиски.

Приблизившись к плите, он налил себе еще кофе. Затем оба уселись в противоположном конце стола, положив перед собой оружие. Так могло продолжаться три часа подряд.

- Хотите еще что-нибудь съесть? - спросила Питера Эмили.

- Нет, благодарю вас.

Линда слегка повернулась на стуле. Дюк не сводил с нее пристального взгляда. Она должна была понимать, какая опасность ей грозит, по крайней мере от Дюка. Питер чувствовал странную теплоту по отношению к обеим женщинам и к Тэсдею. Да, чувство опасности заставляет объединяться прежде совершенно незнакомых людей в некое братство. Так было и на войне.

Питер посмотрел на Линду, которая старалась сохранять внешнее спокойствие. У девушки очень фотогеничное лицо: высокие скулы, белые пятна солнечного света на щеках, ясные серые глаза, которые наблюдали и делали выводы. Каким разочарованием оказался он для нее - беспомощный одноногий калека!

- Бедный Тэсдей, - неожиданно сказала Эмили. При всей ее полноте поза, в которой она сидела, не была лишена изящества. - Всю жизнь он прожил по определенным принципам, а в конце вынужден предавать все, во что верил, обманывать своих друзей, кланяться силе, которую ненавидит. Я все время думаю, что бы он стал делать, если бы здесь не было меня.

- И что бы он сделал? - спросила Линда.

Они разговаривали, не обращая внимания на присутствие Телиски и Дюка.

- Ну, тогда он нашел бы, как поступить, - сказала Эмили. - Мое присутствие не дает ему выбора.

- Я смотрю на вас и завидую, - сказала Линда.

Эмили удивленно подняла четко очерченные темные брови:

- Завидуете?

- Какой бы конец вас ни ждал сейчас, - сказала Линда, - вы прожили вместе такую долгую и такую счастливую жизнь! Не каждому так везет!

- А у вас есть мужчина там, в городке?

Линда покачала головой:

- Мужчина, которого я любила, погиб во Вьетнаме.

- Тогда вам повезло, - сказала Эмили. - Ох, простите! Разумеется, не потому, что вы его потеряли, а потому, что его нет в городке, иначе сейчас он сходил бы с ума при мысли о том, что с вами могло случиться. Тэсдей ведь не за себя боится. Он волнуется из-за меня, и это его убивает.

Линда так крепко стиснула край стола, что Питер увидел, как побелели ее ногти.

- Я стараюсь держаться так же спокойно, как и вы, Эмили.

Эмили перевела взгляд в сторону двух бандитов, прислушивающихся к их разговору.

- Мне кое-что в этом помогает, - сказала она. - Показать свой страх значит доставить слишком большое удовольствие этим ублюдкам.

Телиски усмехнулся.

- Ты еще запросишь пощады, когда придет твое время, мамаша, - сказал он.

- Они жаждут этого, - кивнула на бандитов Эмили, - как детишки, которые ждут не дождутся своего дня рождения. Что с ними случилось, Стайлс? Что происходит с молодежью в наше время? Я знаю, что эти молодчики вообще без чести и совести, но, кажется, вся молодежь как будто что-то утратила. У них нет никаких моральных устоев, они ни о чем не мечтают - ничего того, что было у нас.

- Вероятно, Эмили, вас спрашивали о том же, когда вы работали в Париже моделью, - сказал Питер, - позируя художникам совершенно обнаженной и живя в грехе с Тэсдеем. И сейчас тоже спрашивают, что же случилось с молодым поколением.

- Вы говорите о нравах общества, - сказала Эмили. - Да, мы с Тэсдеем нарушали их, но он самый нежный и добрый человек, которых я когда-либо встречала. Он всегда ненавидел насилие. И как бы он ни нарушал установленные требования морали, он никому не причинял боли. А сегодня среди молодежи процветают жестокость и насилие. Они собираются в шайки, вместо того чтобы обрести свою индивидуальность. У них гораздо больше возможностей, чем было у нас, получить образование, работу, проявлять свои творческие наклонности. Но они не пользуются этими возможностями. Вы знаете, как они развлекаются? Разжигают костер из живых людей и любуются им! Они даже не сами это придумали, а вычитали где-то в газете и решили попробовать.

- Прекрати трепать языком, мамаша! - угрожающе произнес Телиски.

- Мне не так уж много осталось, парень! - резко заявила ему Эмили. Ведь ты сидишь здесь с нацеленным на меня ружьем. Может, для меня единственное удовольствие теперь - это сказать тебе, что я думаю о тебе и твоих дружках.

- Предупреждаю, лучше заткнись!

- Было время, парень, когда я читала о таких монстрах, как ты, продолжала тем не менее Эмили, - и жалела их. Можешь это представить? Я говорила себе, что у них не было нормального дома, родителей, которые бы их любили и беспокоились о том, что с ними станет. Я говорила себе, что ни одному из вас нечего ждать впереди. Вечная война, и бомбежки, и Бог знает что еще. Но ведь вот что интересно! Тэсдей тоже прошел через все это: он участвовал в Первой мировой войне, и во Второй, и, если бы у нас были дети, они воевали бы в Корее или во Вьетнаме или охраняли бы Берлинскую стену. А отец Тэсдея участвовал в войне американцев с испанцами, а его дед - в Гражданской войне. Всем приходилось жить во времена войны и бомбежек. Но ни одному из них и в голову не приходило искать развлечения в жестокости. У них было то, за что стоило бороться, и, когда они победили, они передали это вам, а вы - наплевали на это! Вы превратились во врагов, и, Боже мой, вы действительно враги! Но однажды всех доброхотов и извращенных теоретиков, которые твердят, что детей нужно воспитывать без строгой дисциплины, сметут, и вас навсегда вычеркнут из жизни. Может, Господь пошлет на нас новый потоп, он понимает, что мы должны начать все сначала.