Дается последовательность действий в ритуале кропления кровью тельца, которого первосвященник закалывал в жертву за грех за себя. Церемония эта схожа была с ритуалом, когда первосвященник приносил за свой грех обычную жертву, разница лишь в месте, где кропили кровью. В день очищения первосвященник кропил ею не перед завесою и не перед жертвенником для благовонных курений, а внеся ее в Святое-святых – на крышку (ковчега) спереди и пред крышкою.

Целью жертвы за грех, которую приносил первосвященник, было очистить себя и дом свой. Прежде чем первосвященник мог выступить в роли посредника, предлагавшего жертву за грех за народ, он должен был очистить самого себя от греха.

Первосвященник должен был входить в Святое-святых трижды, в первый раз с кадильницей, полной горящих углей с жертвенника всесожжений. На этих углях ему следовало сжечь благовонное курение, приготовленное специально для использования в скинии. Возникавшее при этом „облако“ было подобием дымового экрана, не дававшего первосвященнику лицезреть славу Господню над крышкой ковчега, и таким образом он отводил от себя гнев Господень.

Во второй раз Аарон должен был войти за завесу с кровью тельца, чтобы покропить ею на крышку спереди, а затем семь раз пред крышкою ковчега (либо на сам ковчег перед крышкою, либо на землю).

Жертвоприношение за грех народа состояло из „двух козлов“, один из которых избирался по жребию для Господа, а другой – быть „козлом отпущения“. Первосвященнику было сказано заколоть Господнего козла в жертву за грех за народ и покропить кровью его в самом святом месте (для этого он и входил туда в третий раз), как делал с кровью тельца.

Такой ритуал должно было совершить в скинии собрания посредством семикратного кропления кровью пред жертвенником для сожжения курений, а затем – нанесения крови на рога жертвенника.

Ритуал кропления кровью (в святилище и в скинии собрания) предназначался не только для очищения первосвященника, дома его и всего общества Израилем, но и для очищения святилища, скинии собрания и жертвенника. Таким образом, целью жертвоприношения за грех было дать очищение Израилю, очистив место Божьего обитания от скверны грехов народа. Место обитания Божьего нуждалось в очищении по причине нечистоты и неповиновения израильтян, в чем бы они ни проявлялись.

Не только святилище и остальная часть скинии должны были быть очищены от осквернения грехами Израиля, но и жертвенник, который стоял пред Господом. Данная процедура очищения завершалась наложением смешанной крови тельца и козла на рога жертвенника, а также семикратным окроплением жертвенника кровью. Целью этого акта было освящение жертвенника, т. е. опять-таки очищение его от нечистот сынов Израилевых.

Особое значение в ритуале имеет то, что первосвященник завершал очищение святилища, скинии собрания и жертвенника прежде, чем приводил живого козла, на голову которого должен был возложить обе руки и исповедать над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их, и все грехи, и затем символически возложить их на голову козла.

Осквернение человеческими грехами святилища снималось посредством церемонии кропления кровью, а посредством отсылания живого козла в пустыню (что являлось частью ритуала жертвоприношения за грех) достигалось искупление (в смысле очищения) израильтян от их грехов.

Далее следовала процедура очищения первосвященника и сожжение жертв всесожжения и жертв, принесенных за грех. После того, когда первосвященник снимал свои льняные одежды и оставлял их в святилище, он мылся (для церемониальной чистоты) и облачался в пышные первосвященнические одежды для совершения ритуала сожжения. Он приносил в жертву всесожжения овна за себя и второго овна во всесожжение за народ, вместе с жиром жертв за грех. Заслуживает внимания то, что теперь посредством всесожжений очищались первосвященник и народ.

Потом проходило очищение других участников ритуала и завершающие процедуры.

Дальнейшее церемониальное очищение участников процедуры и самого святилища обеспечивалось очищением человека, который отводил козла в пустыню, сожжением вне стана шкур, мяса и внутренностей тельца и козла, принесенных в жертву за грех, и очищением человека, который сжигал их.

Этот ритуал в День очищения должен был повторяться ежегодно на 10-ый день седьмого месяца („Тишри“, октябрь-ноябрь). Вся эта церемония не считалась действительной сама по себе, без истинного покаяния со стороны народа, которому надо было смирить души свои (обычно такое смирение предполагало и пост) и не выполнять никакой работы, так как день этот должен был быть субботой покоя.

Закон святости перед Богом и людьми (гл. 19)

Святость Божия является той скалой, на которую опирается святость людей, обеспечиваемая в жизни исполнением этих законов. Хотя

конкретные соображения, лежащие в основе тех или иных установлений, не всегда бывают ясны сегодня, этическая ценность повелений, содержащихся в 19-ой главе, не вызывает сомнения, ибо

они исходят из необходимости справедливого, гуманного, чуткого обращения с престарелыми, калеками, бедными, чужестранцами, с теми, кто тяжело трудится за малую плату, и т. п. Эти повеления

простираются даже дальше простых требований порядочного поведения, они затрагивают и внутренние мотивы такого поведения. Заслуживает внимания, что в 19 главе нашли отражение те главные принципы, которые лежат в основе Десяти заповедей, хотя они и не перечисляются в том же самом порядке и не всегда на них

делается одинаковое ударение.

Глава обращена не к нескольким подвижникам, но ко всему обществу сынов Израилевых, т. е. ко всему народу. Главная мотивировка святости выражена в словах, которые называют девизом книги Левит, – „святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш“. Этим заявлением навсегда неразрывно связываются между собой принципы этики и богословия. Человеческая нравственность должна, в конечном счете, основываться на неизменной природе Бога.

В любом из библейских положений относительно Бога подразумевается требование к людям подражать Ему в повседневном бытии. Бог призывал Израиль быть Его народом.

Почитание родителей и субботы относится к числу основных положений Закона и свидетельствует о том, что святость начинается с поведения в собственном доме. Ребенок, который учится уважать своих мать и отца и Бога бояться, станет избегать всякого рода идолов и богов литых.

Устанавливается правильное обращение с мясом жертвы мирной. Суровость наказания („истребится душа та из народа“) для того, кто не соблюл бы данного постановления, говорит о том, насколько серьезным считалось такое нарушение.

Подчеркивается, что колоски по краям поля и упавшие в винограднике ягоды предназначаются для бедных.

Серия запретов направлена на установление гармонии и святости в отношениях израильтян между собой, границы повеления любить ближнего своего, как самого себя расширены до включения в них „пришлых“: „люби его (пришельца, поселившегося у вас), как себя“.

Такие установления способствуют честным взаимоотношениям, „ограждающим“ репутацию Бога. В них осуждается „грабительское“, бесчеловечное обращение со слабым, беззащитным тружеником, калекой. Установления требовали праведного суда, как для нищего, так и для великого, и во всем такого поведения, которое направлялось бы истинной любовью.

Если кто будет прелюбодействовать с женою замужнею, то обоих следует предать смерти. Но мужчина и молодая рабыня, застигнутые в прелюбодеянии, не должны были предаваться смерти, поскольку она официально все еще оставалась рабыней, не выкупленной и не получившей свободу. Тем не менее, и в этом случае было предусмотрено наказание. Согрешивший мужчина должен был принести жертву повинности, чтобы получить прощение.

Первые плоды посаженного фруктового дерева следовало принести Господу на четвертый год как жертву хвалы Ему, „бедного“ (не набравшего еще силы) урожая первых трех лет Богу приносить не следовало. Помимо плодов, этот закон распространялся и на животных, а также на детей.