Итак, в Сузах решили воевать, и три года подряд вся Азия гремела приготовлениями к войне. Очень многие представляют себе, что люди, руководившие делами при персидском дворе, действовали под влиянием какого-то ослепления и глупой самоуверенности. На самом деле это было не так, что ясно доказывается характером и размерами производимых ими приготовлений, которые были предприняты в самых громадных размерах, и войско было приготовлено к походу такое, которое своим безукоризненным составом могло почти ручаться за успех предприятия.

Приготовления греков не отличались ни таким единством, ни такой разумностью. Душой обороны были Афины, главным образом афинянин Фемистокл. Один писатель справедливо замечает о нем: «Он знал, что Ксеркс — человек, а не бог». И этим он выказал действительно такое величие души, какое в подобных, по-видимому, отчаянных положениях является достоянием немногих в высших классах. Все, кому опасность была очевидна, медлили и выказывали нерешительность, а он один увлек за собой толпу, не рассуждающую и не вникающую в дело, но способную верить и дерзать, по примеру того выдающегося человека, который во главе ее и верит, и дерзает. Так было в Афинах, где вождь, подобный Фемистоклу, мог взывать и к популярности демократического правления, и к свежим, не поблекшим еще воспоминаниям о славной Марафонской битве. Среди спартанцев действовала иная сила, едва ли когда-либо проявлявшаяся так сильно среди людей — их воинственный дух. Повелевать и повиноваться, владеть оружием при воинских массовых передвижениях или в отдельном бою, один на один, презирать смерть — все это спартанцы всасывали с молоком матери. Несколько лет не было врага, с которым спартанцы не решились бы сразиться, которого они не надеялись бы сломить и одолеть. И вот между этими двумя совершенно различными государствами — Спартой и Афинами — был заключен воинский союз, к которому, кроме государств Пелопоннеса, тесно связанных со Спартой, пристало еще значительное количество городов. Общее их число доходит до 31, по сохранившейся до настоящего времени надписи. На Истмийском перешейке собрались выборные представители, посланные городами для совещания. Здесь же был избран и постоянный военный совет для руководства общими военными действиями. Влиятельные люди были разосланы по всем направлениям требовать усиления союзного войска.

Более подробные сведения сохранились об одном из таких посольств, отправленном к правившему тогда в Сиракузах тирану Гелону, который будто бы потребовал сначала, чтобы в случае его участия ему было предоставлено высшее начальство над всеми силами союзников. Этому, конечно, воспротивились афиняне. Трудно себе представить, чтобы дело происходило именно так. Если Гелон и отказал союзникам в помощи, то его вынудило к этому опасение ближайшего врага, карфагенян, которые могли воспользоваться войной с персами, чтобы вновь утвердиться в Сицилии.

Греческие воины времен греко-персидских войн (современная реконструкция): Гоплиты (слева), у левого щит снабжен особой занавеской, защищающей от стрел. Критский пращник (справа).

Греческие воины времен греко-персидских войн (современная реконструкция):

Фессалийский кавалерист и легковооруженный воин с дротиками и сумкой для камней.

Общего национального воодушевления у эллинов, однако, не видно, особенно отсталыми, не подготовленными к своей великой задаче выказали себя священнослужители при святилищах важнейших оракулов. Бывали даже мгновения, когда нерешительное настроение грозило получить перевес в Средней Греции, и этому немало способствовали неблагоприятные прорицания оракулов, грозивших гибелью и неудачами, и только хитроумные истолкования этих прорицаний, придуманные Фемистоклом, вновь оживили падавший дух его соотечественников. Вскоре из Персии дошли слухи, что персидское войско собралось около Сард и готовится к отплытию. Эти слухи возбудили энергию греков, и на совете союзных военачальников было решено противостоять врагу на первой (крайней к северо-востоку) оборонительной линии Олимп, Эта, Истм. 10 тысяч воинов под началом спартанского полемарха было двинуто в этом направлении. Но оказалось, что этого войска слишком недостаточно для занятия всех горных проходов, а т. к. в тылу у войска оставалась обширная Фессалийская равнина, то в случае обратного движения оно должно было подвергнуться нападению всей многочисленной персидской конницы. Ввиду таких неблагоприятных условий местности пришлось отказаться от выполнения этого плана.

Войско персидского царя перешло через Геллеспонт в Грецию по двум мостам, наведенным при Абидосе эллинскими технитами. Это было целое переселение народов, и притом такое, по которому нетрудно было получить точное понятие о величавом царстве, готовившемся присоединить новый, греческий мир к своим владениям. В царском войске можно было видеть представителей 46 народов, во всем разнообразии их национальной одежды и вооружения. Тут были индийцы с дальнего Востока в белых бумажных одеждах, арабы на своих чудных конях и быстроногих дромадерах, темнокожие эфиопы, ливийцы с юго-западной границы, многочисленные племена богатой народами Малой Азии, и, рядом с былыми владыками Азии вавилонянами, — самое ядро войска, народы арийского племени — мидийцы, гирканы, парфяне, бактрийцы, саки и, наконец, сами персы, господствующее в царстве племя, 800 тысяч пеших воинов и 80 тысяч всадников, как утверждают дошедшие известия. Семь дней и семь ночей подряд персидские войска (и во главе их царская гвардия, 10 тысяч «бессмертных») переходили по мосту, наведенному ниже другого, по которому тянулся громадный обоз. Рядом с сухопутными войсками двигался сильный флот, 3 тысячи транспортных судов, 1,2 тысячи военных кораблей, доставленных финикийцами, египтянами, киликийцами, киприотами, памфилийцами, ликийцами, карийцами и ионийцами Малой Азии (последние в очень малом числе).

Воины армии Ксеркса.

Реконструкция по описанию Геродота, археологическим находкам и рисункам на греческих вазах (слева направо): персидский штандартоносец, армянский и каппадокийский воины.

Воины армии Ксеркса.

Реконструкция по описанию Геродота и археологических находок (слева направо): эфиопский воин, вооруженный мощным луком, половина его тела покрашена в белый цвет; пехотинец из Хорезма; бактрийский пехотинец; арианский кавалерист.

И флот, и сухопутное войско носили на себе исключительно восточный характер, хотя и была заметна некоторая примесь греческого элемента. Вероятно, все распоряжения были сделаны чрезвычайно разумно. В противном случае такая масса людей недалеко бы ушла. Организация была прекрасно обдумана, и в успехе предприятия, очевидно, не сомневались. Все высшее начальство было из персов, и вся царская семья, все Ахемениды были налицо. Эти высшие начальники отдельных корпусов (или, вернее, отдельных народов) армии от себя уже назначали тысяченачальников. Пехота была распределена между шестью главнокомандующими (между ними упоминается и Мардоний); конницей начальствовали три главнокомандующих, из них двое — сыновья Датиса; над царской гвардией стоял особый начальник — Гидарн.

Грозному наступлению войска, которое, как представляется, происходило медленно, по строго выработанному плану, совершенную противоположность представляло нерешительное, неверное, несогласное командование войском у греков. От наступательного ведения войны, от удержания позиции у Олимпа грекам пришлось отказаться. Избрали позицию в горах Эты, позади узкого Фермопильского прохода. Но главные спартанские силы еще не прибыли на место, да и вообще между пелопоннесскими войсками начинало преобладать мнение, что следовало бы отступить еще дальше и искать оборонительной позиции на Истме. Всего около 7 тысяч тяжеловооруженных стояло при Фермопилах и при них небольшой отряд легковооруженных, между которыми было очень немного уроженцев Средней Греции. Флот, состоявший уже из 271 корабля, вблизи тех же мест, был собран около северо-восточной оконечности острова Эвбея, близ священной рощи Артемиды. Высшее начальствование как над сухопутным войском, так и над флотом, было сосредоточено в руках спартанцев: войском командовал один из двоих спартанских царей, Леонид, флотом — спартиат Eвpuбuад.