Гас торопливо взяла конверт, вытащила записку и с изумлением прочитала слова:

"Укуси меня. Если ты голодна, то, приходи на конюшню в шорную".

Гас не была голодна, но любопытство взяло верх и победило усталость. Если это Роб поджидал ее на конюшне, то вряд ли он известил бы ее столь загадочным образом. Как бы там ни было, она должна была откликнуться на призыв. Не мог же Роб заночевать там среди седел, уздечек и прочего инвентаря. А если это не Роберт, тогда наверняка Джек, хотя она сомневалась, что он способен на подобного рода экстравагантные выдумки. "Укуси меня..." Бриджит частенько просила Гас укусить ее, но Джек был единственным мужчиной, которого Гас когда-нибудь кусала. Она задумчиво водила пальцем по поверхности карточки, гадая, кто бы это мог быть.

Когда Гас подошла к двери в шорную, теплый летний ветерок уже превратился в свежий бриз и трава под ногами была мокрой от росы.

Она неуверенно пробиралась в темноте на высоких каблуках и жалела, что не прихватила с собой фонарик. Даже тонкий луч света помог бы ей избавиться от страха, который постепенно овладевал ею. Хорошо еще, что она не сняла жакет того самого делового костюма, в котором была в ресторане.

Спасаясь от холода, Гас обхватила себя руками и принялась вглядываться в темноту, но ничего не видела, хотя временами луна появлялась среди облаков. Она заметила, что фонарь во дворе конюшни сегодня почему-то не горел. Боясь споткнуться и сломать каблук, она осторожно ступила на покрытые мхом кирпичи при входе в шорную.

"Открой дверь, Гас, - приказала она себе. - Открой, но будь готова тут же броситься бежать".

Она с опаской отодвинула заскрипевший железный засов, и ее неясная тень легла на стену комнаты. На первый взгляд внутри никого не было. Осторожность подсказывала ей, что лучше всего будет задвинуть засов и поспешить обратно в дом, но тогда загадка останется неразгаданной, а она была не из тех, кто отступает. Видимо, любопытство было одним из ее главных недостатков.

- Есть здесь кто-нибудь? - спросила Гас.

Никто не ответил, и она ступила в темноту. В шорной стоял сильный запах старой кожи, мешающийся со сладким ароматом люцерны и резким запахом лошадиного навоза из стойл.

Тень возникла на стене напротив, поглотив ее собственную.

- Кто здесь? - крикнула Гас, в панике отступив к двери и с трудом удержавшись на высоких каблуках.

Она еле успела произнести эти слова, как кто-то схватил ее за плечи, повернул и поставил лицом к стене. Чьи-то сильные руки, несомненно, мужские, не давали ей шевельнуться. Крик застрял у нее в горле, ужас сковал тело, тот самый, знакомый с детства цепенящий страх. Если она с ним не справится, у нее нет шансов выбраться отсюда.

Гас не стала сопротивляться нападавшему. Вместо этого она подчинилась ему и застыла на месте, и лишь одно ее тяжелое дыхание нарушало тишину. Но как только Гас немного пришла в себя, она обнаружила нечто невероятное! Он ощупывал ее!

Одна его рука прижимала ее плечи к стене, в то время как другая, к ее изумлению и еще большему страху, путешествовала по ее телу, ощупывая руки, залезая под жакет и задирая юбку.

- Прекратите это! - возмутилась она. - Что вы делаете?

- Ищу оружие. Раздвиньте ноги.

Гас мгновенно опознала хрипловатый мужской голос, он принадлежал человеку, способному грызть стекло.

- Ни за что! У меня нет никакого оружия.

- И ты думаешь, я тебе поверю на слово? - пробормотал Джек Кэлгейн. Кто-то пытается меня убить! В моей комнате устроили обыск, за мной следят, а сегодня я получил записку, где меня приглашают посетить конюшню. И кого же я здесь нахожу? Мою любимую жену!

- Я тоже получила записку. От тебя! Вместе с букетом роз.

- Букетом роз, ты говоришь? Но я никогда не посылал тебе ни записки, ни роз.

- А я-то надеялась!

- Раздвинь ноги, и я тебя отпущу, - повторил он.

Она пришла в бешенство. Уж не думает ли он, что она явилась сюда, чтобы его убить? Это было верхом абсурда. Он получает удовольствие от издевательств над ней. Она попыталась ударить его ногой, но он ловко увернулся. Когда ей все же удалось лягнуть его каблуком, Джек снова прижал ее к стене.

- Успокойся, - повторил он.

- - Отпусти меня!

Это был настоящий вопль, за которым немедленно последовало наказание. Он уперся коленом ей в ягодицы, и Гас смолкла, пораженная непристойным намеком, кроющимся в его жесте.

Она была беззащитна перед ним, и его наглость выводила ее из себя, особенно если учесть, что он мягко, но настойчиво пытался коленом, как тараном, раздвинуть ей ноги.

- Подлец! - не выдержала она, - Если ты разорвешь мне колготки, я тебя убью!

- Давай же. Гас, - уговаривал он, дыша ей в затылок. - Не упрямься. Я только взгляну, что там у тебя есть, и после ты тоже можешь обыскать меня. Если тебе захочется...

- Согласна, при условии, что дашь мне отхлестать кнутом твою голую задницу.

- Неудивительно, мисс Амазонка, что лошади несут вас быстрее ветра. Я бы тоже скакал под вами, если бы вы меня оседлали.

Колено продолжало свое упорное движение, и хотя Гас ни за что на свете не призналась бы, что испытывает замешательство, она не смела требовать такой же стойкости от своего тела, которое могло выкинуть какой угодно номер, если Джек не прекратит свою игру. Нервные окончания вообще отличаются повышенной чувствительностью, ее же были словно оголенные провода... И почему он всегда вызывает у нее эту ужасно неприятную реакцию?

- Хорошо, - наконец Согласилась Гас, чуть-чуть раздвинув ноги, чтобы туда с трудом могла проникнуть его рука. - Только быстрее.

Она почувствовала, как он прижался к ней всем телом, бедром к бедру, и грубый шов на его джинсах царапал ткань ее юбки. Но тут же его рука, скользнувшая под ее узкую короткую юбку, завладела всем ее вниманием.

Его пальцы пробежали по внутренней стороне ее бедер, легкие и быстрые, как паук на паутине, и Гас напряглась в ожидании дальнейшего. Она зажмурила глаза и сжала зубы, ожидая главного... Того самого первого нестерпимого прикосновения, за которым последуют другие, тайные, недозволенные, отчего ее тело покроется росой пота...

От нетерпения у нее задрожали ноги, но его пальцы не продвинулись дальше, продолжая поглаживать ее бедра все в том же месте.