Каждое ведомство имело свои кладовые и мастерские. Так, ведомство дворцового казначейства заведовало шестью дворцовыми кладовыми: кладовой серебра, кладовой мехов, кладовой фарфора, кладовыми шелковых тканей, одежды чая. К моменту воцарения Пу И на престоле, судя по «Полному обзору служебных рангов», в департаменте двора насчитывалось 1032 человека (это исключая евнухов, стражи и сула (так по-маньчжурски назывался адъютант, при Цинах сула был из евнухов. Сула были и при департаменте двора, и при Государственном совете. Адъютант-лама во дворце Юйхэгун назывался сула-лама)). В 1912 году после Синьхайской революции и провозглашения республики количество обслуживающего персонала сократили до шестисот с лишним человек, а в 1924 г. их оставалось человек триста.

С детства у Пу И был больной желудок. Император считал, что в этом были виноваты его «матери». «Однажды, когда мне было шесть лет, – вспоминал он позднее, – я объелся каштанами. Свыше месяца императрица Лун Юй разрешала мне есть только рисовый отвар. И хотя я каждый день плакал и кричал, что голоден, это никого не трогало. Как-то во время прогулки по парку Чжунаньхай императрица велела принести сухие пампушки, чтобы я покормил рыбок. Не удержавшись, я запихал в рот целую пампушку. Этот случай не только не образумил Лун Юй, а, напротив, заставил ее прибегнуть у еще более строгим запретам. И чем строже были запреты, тем сильнее возникало у меня желание стащить что-нибудь поесть. Однажды в подарок императрицы из резиденции князей были присланы различные продукты в коробках. Я бросился в одной из них и открыл крышку – она была полна окороками в сое. Я схватил один и вцепился в него зубами. Следивший за мной евнух, побледнев от ужаса, стал его отнимать. Я отбивался, как мог, но силы были неравны ми в конце концов ароматный кусок окорока уплыл у меня из-под носа.

Даже когда я вернулся к обычной пищи, не обходилось без постоянных неприятностей. Как-то за один присест я съел шесть новогодних лепешек, и об этом узнал дежурный евнух. Испугавшись, что я объелся, он применил фантастическое средство профилактики. Два евнуха взяли меня под мышки и, словно сваю, стали вколачивать в пол. Позднее они с довольным видом говорили, что я не заболел только благодаря их методу лечения [30]».

Когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, по решению вдовствующих императорских наложниц (вдов императоров Тунчжи и Гуансюя) его стали навещать бабушка и мать. Вместе с ними во дворец приходили его брат Пу Цзе и сестра, которые играли в прятки и другие детские игры с маленьким императором.

Пу И, как и все маленькие дети, любил побегать, порезвиться. Следуемая за ним свита евнухов старалась не отстать ни на шаг и бежала за ним; люди теряли по пути свои антрибуты не в силах перевести дух. Повзрослев мальчик понял. Что он может командовать этой свитой, теперь, когда ему хотелось побегать, он приказывал им стоять в стороне и ждать. Все, кто нес всякую утварь, кроме младших евнухов, отходили в сторону и, подождав, пока император набегается, вновь пристраивались сзади. Однако, когда он ежедневно отправлялся на поклон к императорским наложницам или шел во дворец Юйцингун заниматься, за ним по-прежнему следовала вереница людей. И если ее не было, император чувствовал, что ему чего-то недостает.

Обнаружив у своего воспитанника императора Пу И в пятнадцать лет признаки близорукости, Джонстон предложил пригласить иностранного окулиста проверить зрение и в случае необходимости подобрать юноше очки. Обитатели Запретного города резко выступали против такого шага. Разве можно позволить иностранцу осматривать глаза его императорского величества?! Его величество еще совсем юн. И чтобы он, как старик, надевал эти «стекляшки»?! Все, включая императорских наложниц, были категорически против. Пришлось позднее потратить немало сил и энергии Джонстону, чтобы вопрос с очками был решен положительно.

Князья и сановники, находящиеся в императорском дворце, всегда возражали против любого желания императора приобрести какую-либо новую современную вещь, хотя сами давно уже ее имели и пользовались. Так, например, было с установкой телефона.

Как-то, когда Пу И было лет пятнадцать, Джонстон рассказал ему о назначении телефона. Когда император, заинтересовавшись новинкой, спросил о ней своего брата Пу Цзе, то сказал, что телефон уже появился в северной резиденции Бэйфу ( в то время там жил отец Пу И). Тогда император приказал Департаменту двора установит один аппарат во дворце Янсиньдянь. Начальник Департамента двора изменился в лице, выслушав приказ Сына Неба, однако в присутствии императора он никогда не возражал. Сказав лишь: «Слушаюсь», он ушел. Однако на следующий день все наставники в один голос стали уговаривать молодого императора:

– Такого никогда не было в законах предков. Если поставить телефон, любой человек сможет разговаривать с вашим величеством. Предки никогда так не поступали… Всеми этими заморскими штучками они никогда не пользовались…

У Пу И же были свои доводы:

– А часы с боем, пианино, электрический свет тоже ведь заморские штучки, которых нет в законах предков, а вот мои предки ими пользовались.

– Если посторонние захотят звонить по телефону когда вздумается, это будет оскорблением вашей божественной личности! Ведь это умалит императорское достоинство.

Видя, что императора не уговорить отказаться от телефона, Департамент двора обратился к его отцу с этой же просьбой.

«Однако отец вовсе не обладал тем же искусством убеждения, на которое так надеялись в Департаменте, вспоминал Пу И. – Повторяя слова наставников, он не мог какими-либо новыми доводами убедить меня, и я одной фразой поставил его в тупик:

– Ведь в резиденции вашего высочества давно уже установлен телефон!

– Это… это… но…. Лучше об этом поговорить дня… дня через два.

Я вспомнил, что косу он перестал носить раньше меня, телефон установил раньше, не разрешил мне купить автомобиль, а сам купил, и в душе был очень доволен.

– Как это, император не одно и то же? Что у меня и такой свободы нет? Не согласен! Установить, и все! – Пу И обернулся к евнуху: – передать Департаменту двора – чтоб сегодня же был телефон!

– Хорошо, хорошо, – закивал отец императора головой, – хорошо, хорошо, установить…

Вместе с телефоном прислали телефонную книгу. Так был установлен телефон во дворце.

Когда Пу И захотелось иметь велосипед ему его купили. Но ездить по Запретному городу было крайне неудобно, повсюду были высокие пороги, которые мешали движению. Научившись ездить на велосипеде император приказал поснимать повсюду во дворце пороги. После чего он мог носиться по залам, как угорелый и без всякой свиты. Впрочем, именно это вменялось ему потом в особую вину: высокие пороги должны были препятствовать проникновению во дворец злых духов и иных темных сил, и коль скоро по повелению Пу И пороги были уничтожены, то приверженцы старины имели все основания считать Сына Неба основным виновником проникновения вообще в Китай всяческих новшеств и веяний. Вплоть до того, что даже победу возглавляемой Сунь Ятсеном Синьхайской революции кое-кто всерьез относил на счет снятых порогов.